придерживаться своего плана, мне нужно сохранить эту работу. Это был мой единственный способ приблизиться к Киллеру.
Только я ужасно боялась, что он будет находиться рядом со мной после того, что я увидела сегодня.
В течение следующих двух дней я работала в баре под землей, который считался слишком тесным для работы — что меня вполне устраивало.
Я не видела Киллера в свою смену, но не могла избавиться от ощущения, что кто-то преследует меня. Я расспрашивала о нем Бритт и еще нескольких официанток, пытаясь понять, как лучше всего обратиться к нему со своей просьбой, но они были уклончивы, только усиливая мое беспокойство по этому поводу. Когда ночью я возвращалась домой, я чувствовала чье-то присутствие в тени, знала, что за мной наблюдают, по тому, как встают дыбом маленькие волоски на моей шее.
Я никогда никого не видела, но в глубине души знала, что это он. То, как он смотрел на меня после боя… как лев, выбравший единственного гну из многотысячного стада, казавшегося слабым.
На мой четвёртый рабочий день было уже около полуночи, когда атмосфера в баре изменилась, стала пугающей. Мои глаза обшаривали помещение, пока источник беспокойства не оказался в центре моего внимания. Он. Киллер.
Сегодня он был не без рубашки, а в обтягивающей чёрной футболке скрывавшей множество его шрамов и татуировок. Это не делало его менее внушительным. Его темные глаза остановились на мне и не двинулись дальше.
Мои руки задрожали, кубики льда в стакане начали звенеть друг о друга. Я быстро поставила стакан на поверхность, опасаясь, что иначе уроню его, и посмотрела вниз, подальше от мужчины, который одновременно пугал и очаровывал меня.
Краем глаза я заметила, что он приближается, и люди на его пути почти благоговейно расступились. Затем он встал прямо перед стойкой бара, ожидая, когда я посмотрю вверх. Собравшись с духом, я подняла лицо с дрожащей улыбкой:
— Что я могу предложить?
Мой голос был слишком приглушен, недооценен тревожной дрожью.
Киллер посмотрел на мое раскрасневшееся лицо. С трудом удалось удержать его проницательный взгляд.
— Виски. Чистый.
Небольшой холодок пробежал по моему телу от его грубого, глубокого голоса. Даже это таило в себе опасность.
Я поспешно кивнула и потянулась за бутылкой виски.
— Слышал, ты спрашивала обо мне.
Мои пальцы сжались вокруг бутылки. Я поставила ее на стойку и принялась наливать содержимое в стакан, обдумывая, что сказать.
— Да, спрашивала, — сказала я, протягивая стакан Киллеру.
Он проигнорировал, полностью сосредоточившись на мне.
— Зачем?
Это слово звучало, как требование, а не как вопрос.
Я подняла глаза и тут же была захвачена его напряженным взглядом. Все в нем кричало об опасности.
⠀⠀⠀⠀Солги. Придумай что-нибудь. Что угодно.
Я открыла рот, но он уперся руками в стойку между нами, притягивая нас ближе. Мускулы на его сильных руках напряглись, и под чернилами на предплечьях на меня уставились бесчисленные шрамы, рассказывая его историю о смерти и жестокости. Его мускусный запах ударил мне в нос.
— Чёртову правду.
Это было уже слишком. Ситуация. Он. Впервые за много лет я оказалась вдали от дома и своих телохранителей. Но особенно он.
Я отрицательно покачала головой.
— Ничего.
Я попятилась назад и поспешила через черный ход в кладовую, оставив бар без присмотра. Только один из вышибал сидел за обшарпанным столом внутри и курил, несмотря на запретное правило.
Он приподнял одну бровь, но мгновение спустя на его лице промелькнуло беспокойство. Даже не оборачиваясь, я знала почему.
— Вон отсюда, — прорычал Киллер, и вышибала не колебался. Он практически выбежал из комнаты, оставив меня наедине с Киллером. Что мне теперь делать?
Дверь защелкнулась, замок повернулся.
Бежать было уже невозможно.
Мое сердце бешено колотилось, столкнувшись с Киллером. Он просто стоял там, и выражение его лица было жестким.
— Тебе что-то нужно от меня, — пробормотал он.
Я молча покачала головой. Он сделал шаг ближе, и я попятилась назад. Что-то блеснуло в его глазах, будто я разбудила охотника, и он направился ко мне.
Я наткнулась на стену, испугавшись его. Он остановился прямо передо мной, так близко, что если бы он глубокого вздохнул, его грудь могла бы коснуться моей.
— Говори.
Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Прошло уже много лет с тех пор, как я была так близка с мужчиной, и это тоже не было моим выбором. Я сглотнула и вздернула подбородок, изображая браваду.
— Я сказала тебе, что ни…
Он протянул руку и потянул за один из моих локонов, коснувшись костяшками пальцев моей щеки. Я потрясенно втянула воздух. Его близость была ошеломляющей во многих отношениях, мое дыхание прерывалось резкими выдохами.
— Скажи мне, что тебе нужно, малышка.
Это имя прозвучало как оскорбление, исходящее из его грубых губ. Его глаза насмехались надо мной.
И я сорвалась. Я и раньше была напугана до полусмерти, видела, как моего отца застрелили прямо у меня на глазах, а потом отдали, как предмет мебели. Я выжила и больше никому не позволю обращаться со мной как с глупым ребенком.
— Мне нужно, чтобы ты убил кое-кого для меня, — выпалила я.
Киллер
Когда я спросил ее, что ей от меня нужно, это было последнее, что я ожидал услышать с ее пухлых, красных губ.
Ей нужно, чтобы я кого-то убил? Для нее? Это что, чертова шутка?
— Что ты только что сказала? — спросил я, мой голос был грубым и резким для моих собственных ушей.
Я потянул за прядь волос, обернутую вокруг моего пальца. Было что-то в ее близости, в ее тепле… ее сладкий ебаный запах заставил мой член пульсировать.
⠀⠀⠀⠀Не зря они называли меня животным. Я сплю. Ем. Охочусь. Убиваю. И трахаюсь. Жестко.
От Талии пахло невинностью, и мне захотелось вырвать ее у нее; я хотел искупать ее в своей порочности, хотел показать ей, почему маленькие девочки вроде Талии не должны и шагу ступить в мой мир.
Она с трудом сглотнула, ее бледное горло подпрыгнуло от волнения. Я шагнул ближе, заставляя ее отступить… прижимая ее к стене и к своему телу. Она вся дрожала, прижимаясь ко мне, и ее зубы впились в нижнюю губу.
Талия задержала мой взгляд всего на секунду, а потом перевела его на мою грудь.
— Мне нужно… чтобы ты убил человека… для меня.
Маленький шепот, ее сладкий гребаный голос, сладкое дыхание и карие глаза, полные неуверенности и страха — Талия совершенно не представляла, во что она только
