действительно были на его теле, когда он, будучи пьяным, сбивал углы.
– Пока найдешь такси…
– Почему у вас нет трости?
– Своим отсутствием она спасает остатки моей гордости.
Все же у него дьявольская улыбка. И странная беззащитность. Сводящий с ума своим контрастом коктейль. Сильный мужчина, неспособный дойти до выхода, вынужденный ощупывать стены в поисках двери…
– Хорошо, я провожу вас, – я качнула головой, удивляясь очевидной удаче и смеси неочевидных чувств – в конце концов, туда мне и нужно, – но спать с вами не буду. Не люблю тех, кто…
– …трахает всех подряд?
Ему следовало обидеться, наверное. Но он так задорно и пьяно рассмеялся, так искренне, что мне стало стыдно.
– Если бы вы знали, как давно я в последний раз был с женщиной.
– Вы привлекательны…
«Несмотря на слепоту».
– И что?
– Вы не остаетесь без компании на вечер, я уверена.
– Чтобы я остался на ночь с женщиной, – кажется, к нашему разговору с любопытством прислушивался даже бармен, – эта женщина должна понравиться моим ноздрям. А еще моим рукам.
Мне было очень сложно удержаться от шумного вдоха. Очень.
Серые насмешливые глаза смотрели на меня. Сквозь меня. И, черт меня дери, мне хотелось его не только проводить, но и остаться. Впервые в жизни остаться с мужчиной за последние несколько лет – Дени не в счет. Чтобы человек, чья походка была нетверда от выпитого алкоголя, коснулся подушечками пальцев моей щеки и моих губ еще раз.
*****
(Power-Haus, Christian Reindl – Home)
Дейтон красив ночью. Залит огнями фонарей, светом фар, зажженными окнами домов. Кажется, в предрассветных сумерках усталый гул на дорогах стихнет – и забрезжит на горизонте рассвет.
Но этого не случится. Лишь посветлеет к обеду сумрачное небо, чтобы через несколько часов, будто больная старуха, угаснуть, быстро утомиться от нагрузки. А ночь – время иллюзии бодрости, время открытых баров, агрессивных стычек на улицах, сумеречных дел.
Мы сидели на заднем сиденье; мой сосед сам назвал адрес и теперь держал мою руку в своей. Держал так привычно, будто делал это всегда, день за днем. И она лежала там смирно, как жемчужина в раковине, лишь разливалось по телу непривычное тепло.
– Положи мне голову на плечо.
– Что?
Он попросил негромко, но я услышала.
Я смотрела на слепого, он смотрел прямо перед собой, куда-то поверх плеча водителя.
– Сделай это, – все та же мягкая полуулыбка на губах. – У меня мало радостей, не лишай меня и этой малости.
– Ты всех…
«…об этом просишь?»
– Не всех.
Он читал мысли?
И вновь мелькнувшая в его глазах печаль – такая настоящая, что мне вдруг подумалось: моя голова на его плече – какая малость. И я сделала это. Аккуратно прижала свое ухо к чужой куртке, поворочалась, заняла максимально удобное для себя положение. А в процессе вдохнула запах его кожи и парфюма. Зря, очень зря. Есть такие запахи, которые женщинам противопоказаны, потому как они проникают в запретные зоны в обход сигнализации. Слепой пах именно так. Совершенно не слепым, зрелым, сильным, знающим, чего хочет, мужчиной. Мою руку он теперь положил между обеими своими ладонями, чем согрел мои пальцы и сердце окончательно. Я поймала себя на мысли, что именно сейчас, прижавшись к незнакомцу, я чувствую себя дома. Мы. Я и он – отдельно от мира, и почему-то я дома. Захотелось вдруг, чтобы эта ночная дорога удлинилась километров на двести. В какой-то момент я поверну свое лицо к его, он повернет свое, и наши губы окажутся в миллиметре от соприкосновения – это будет самый красивый момент в моей жизни…
Чтобы выдернуть себя из странного, сказочного состояния свалившейся рядом с ним неги, мне пришлось изрядно напрячься. И я позволила себе разделиться: одна моя часть протрезвела, сделалась, как и прежде, холодной, рациональной. Второй я позволила продолжать быть забывшейся девчонкой, впавшей в мечты.
Наверное, хорошо, что дорога кончилась быстро, ибо очень хотелось слиться обратно в одно. Присоединиться всецело к той своей части, желающей просто дышать моментом счастья независимо от мысли о том, как долго он продлится.
«Очень странно этот слепой действует на мое сознание» – третий тревожный звоночек за вечер. Вот только сложить эту трель из предупреждающих сигналов в логическую цепочку пока не получалось. И пока я силилась это сделать, такси затормозило в знакомом уже для меня районе, перед пятиэтажным домом. Тут было мало фонарей; двор спал, не разбуженный движением машин, из множества окон горело лишь три. Небогатый район, здесь берегли энергию.
Я хотела отчалить обратно на той же машине, обдумать ситуацию, потому как интуиция настойчиво твердила о том, что что-то идет не так. Когда удача сама подталкивает тебя к раскрытым дверям, когда говорит: «Заходи, бери, все уже твое…», – нехотя задумаешься о подвохе. И это самое чувство подвоха, несмотря на проснувшийся азарт охотника, подобравшегося вплотную к добыче, перевешивало желание действовать согласно плану.
«Лучше уехать».
Но меня потянули за руку наружу.
И попросили:
– Останься.
Так вышло, что таксист спешил, он не стал ждать, пока мы разберемся. И теперь я стояла у дверей чужого подъезда, возмущенная тем, что опять позволила себя уговорить. Прирожденный манипулятор – вот он кто, этот слепой.
– Я говорила, что не буду с тобой спать.
Он своим спокойствием даже не позволял моим волнам бушевать.
– Я не прошу тебя со мной спать. Я этого и не предлагал. – Мужские пальцы невесомо отвели от моего лица прядь, брошенную на щеку ветром. – Просто побудь со мной часок. Поговори о чем-нибудь.
– Думаешь, из меня получится хороший собеседник?
– Неважно.
Мы стояли в одном из окраинных районов возле темной пятиэтажки, как подростки.
– Я даже не знаю, как тебя зовут.
– Мое имя тебе и не нужно. Ты ведь не вернешься сюда завтра.
Снова этот след боли, который невозможно услышать в голосе, но которой окрашен воздух.
– Мое имя тоже не спросишь?
– Это не важно.
– А что важно?
– Что ты хорошо пахнешь. Этого достаточно. Не отдавай меня сегодня одиночеству.
«Мне в нём стыло».
Он умел просить. Делать это открыто и искренне, не проявляя при этом слабости. Признавался в том, чего не хотел, не опускаясь на колени, не впадая в ненужную униженность – такую бы я пресекла.
– Один час, – он мягко предъявил ультиматум и привычно, не дожидаясь моего ответа, потянул меня в спертый воздух подъезда.
«Давай, заходи…», – хитро улыбалась вслед удача, благим намерениям которой я почему-то больше не доверяла.
(Sofia Karlberg – A Bible Of Mermaid Pictures)
Я не знаю, как случился поцелуй у стены в прихожей сразу после того, как обувь была снята. Наверное, виной всему мягкий свет торшера, стоявшего на тумбе. Или тот пресловутый запах его парфюма, вскруживший мне голову в салоне машины – я вдыхала его непозволительно долго. Но поцелуя этого хотели мы оба – мой спутник ощутил это без слов. Понял мой намек, наполнивший коридор флюидами, прижал меня спиной к стене и касанием губ наполнил меня собой, а огнем – кровь. Такой мягкий, такой жадный. Этот человек умел исследовать своим ртом, губами так же хорошо, как и ладонями. Я вдруг поняла, что все мои хитрые планы сейчас рухнут. Казалось, это не человек напротив пьян, а я. И запах спиртного, вожделения и вскипевшей страсти – наш общий, один на двоих.
Наверное, все зашло бы далеко очень быстро, если бы не чувство, что незнакомец желает наслаждаться неспешно. Желает исследовать меня тщательно и очень… чутко. Если бы не мое чувство, что я очень хочу этому поддаться. Боги, он умел кружить голову. Своей легкостью, развратностью, открытостью, беспомощностью и мужским напором.
Тот момент, когда его ладонь была готова накрыть мою грудь, я уловила быстро. Успела поднять руку, нажать на мелкую кнопку на тыльной стороне кольца, чтобы бесшумно выскользнула из укрытия иголка. Маленькая иголочка – обычная, без яда – на неё мужская ладонь и наткнулась. Я сделала это почти автоматически, подспудно желая убедиться в том, что
