ноги, упругая задница в моих, ничего не скрывающих штанах, узкая талия, расширяющаяся прямыми линиями мышц к крылатым широким плечам! Хочу коснуться их! Аж руки чешутся, так хочу, что сжимаю кулаки под столом. А Айс в это время разворачивается от плиты со своей микрокастрюлькой, и командует,
— Давай спасать твою стряпню, подставляй тарелку! И я послушно подставляю. Тем более, что пахнет от его зелья довольно заманчиво.
Он поливает мои макароны, каким-то мудрёным вязким соусом кремового цвета с кусочками чего-то, потом свои и усаживается снова за стол. Это хорошо, потому что так я вижу его хотя бы по пояс! Надо где-то раздобыть нормальные мужские штаны и футболку, а то я сломаю об него глаза!
— Ну, как? Лучше? — о чём это он? Ах, да, про макароны. Я ещё и не пробовала,
— Ага! А грибы откуда?
— Ты хоть иногда ревизию в своих запасах делай! Шампиньоны нашёл в шкафу со специями, прованские травы там же, сливки в холодильнике были!
— А-аа… — возразить нечего. Живу одна, готовить лень, чаю выпила с бутером и за комп, чего время терять. Ну, прикупила под настроение, может, рецепт увидала в интернете, а потом забыла.
— Марина-а, ау! Ты где? Так дело не пойдёт! Сейчас поедим, набросаю тебе список полезных продуктов, и шуруй в магазин!
— Угу, — рот занят, возражать некогда, да и не хочется. Надеюсь, пока я по этому списку отовариваюсь, дежавю прошлого года не повториться? Мистер Снеговик не унесёт остатки моего добра? В принципе, брать-то и нечего, банковская карта со всем бюджетом при мне, старенький компьютер, да телек не первой свежести — не велика добыча. Да и, куда он в таком виде? Заодно к подружке загляну, выпрошу с её мужа штаны да рубашку…
Собираюсь быстро, а чего, тянуть-то: болоньевые стёганые штаны да куртку на пижаму, сверху шапка, на шею шарф, на руки — варежки, вот я и готова!
Айс недовольно мотает головой, чего не понравилось? Киваю, мол, что не так?
— И кто так делает? — спрашивает с укором, — а макияж? А шубка, а каблучки?
— С ума сошёл?! Каблучки! Все мозги на льду оставлю с каблучками-то! Я и без каблучков такие пируэты выделываю, мама не горюй, уже открыла падучий сезон в этом году и неоднократно! А он про каблучки! Насмешил!
— Давай свой список! — нечего опытную женщину учить, как падать, я сама умею! Беру у него бумажку, не читая, и отправляюсь за покупками…
* * *
Так, так, что он там понаписал: брокколи — фу-у, терпеть не могу! Йогурт не сладкий, натуральный, творог обезжиренный, яблоки — у меня на них изжога с детства! Мюсли! А вот этот продукт не беру принципиально! Слово противное, чуть-чуть буквы переверни, и получатся слюни, ну почти! В общем, список большой, а еды в нём нет!
Тем не менее, покупаю эту дребедень, там у него ещё куриная грудка значится, овощи разные, что ни возьми — трава травой. Ладно, так и быть, добра ведь желает, наверное, но в шоколадке отказать себе я просто не в силах! И в рафаэлках тоже! А что там на другой стороне листка? Скакалка? Хула-хуп? Гантели килограммовые? Он решил меня уморить?! И надо ещё в спорттовары топать?
Ну, нет! Это уж слишком! Скакалку в супермаркете я таки нашла, но чтобы себя гантелями мучить? Не штангист же!
С пакетом продуктов захожу к подруге, благо по пути. Трезвоню в домофон, знаю, что дома,
— Алло! — это Машка.
— Машунь, пусти на огонёк!
— Мариш, ты, что ли?
— Угу! — про снеговика говорить не буду, скажет, совсем на сказках своих помешалась.
— Заходи! — топаю в подъезд и в лифт. Машка уже встречает,
— С Рождеством, Машута!
— И тебя, заходи, мы с Мишкой, как раз чай пьём с тортиком!
— Да я на минутку, — чего мне рассиживать, на семейство колобков любоваться, у меня там такой Айсмен в одиночестве прозябает! — мне бы с тобой пошушукаться, — зажимаю её в коридоре.
— Ну, говори! — шепчет в ответ, — а в глазах уже любопытство горит огнём. И как ей преподнести мою нелепую просьбу?
— Понимаешь, ко мне брателло двоюродный их Крыжополя приехал, да не дошёл от вокзала, обчистили до трусов! В прямом смысле! Явился гол, как сокол! Дай с твоего Мишки портки какие-нибудь, да рубашку, что не жалко, только подлиннее, пожалуйста.
— Мариш, ты уверена, что он брат?! У тебя отродясь их не было, — в глазах подруги зарождается недоверие, — вдруг, как в том году?
— Уверена! — вру напропалую, ни в чём я не уверена, конечно, — мама предупреждала, что заедет. И паспорт у него при себе остался.
— Где? В трусах?
— Ага, в трусах… — если бы у него были трусы…
— Ладно, погоди, сейчас насобираю, чего-нибудь, — удаляется в глубоких сомнениях.
Зато выкатывается её ненаглядный Михась. Именно выкатывается,
— Марих, привет! Айда за стол! Мы тут тортом второй день давимся! Помогла бы!
— Всё, Миш, я на диету сажусь! — объясняю, — видишь, еле штаны налезли.
— Эка печаль! Новые купи! Не жить теперь, что ли?
— Мишка, отстань от Маринки, ей не до тебя, — это Машка с баулом тащится, — на! Всё равно мало, выкидывать собиралась, а так, глядишь и сгодилось на бедное место!
— Спасибо, Машуль, — радуюсь, — брат будет в восторге!
— Может, ему ещё, чего-то нужно? — это Мишка уже. Добрый мужик, простой и щедрый.
— Да! Нужно, — припоминаю, — гантели килограммовые и хула-хуп! — у Мишки с Машкой глаза на лоб.
— Это всё брату? — надо снимать подозрения,
— Это мне! Начинаю новую жизнь!
— Ну, гантели где-то были у меня, — припоминает хозяин, — но тебе не унести, килограмма по три, каждая…
— Это лишковато, пожалуй, — соглашаюсь.
— А хула-хуп я тебе сейчас найду! — радостно заверяет Машка.
Ещё пауза минут на десять, и подруга торжественно вешает мне на шею обруч. Руки-то заняты! Остаётся только шея,
— На вот, для тебя, дорогая, ничего не жалко! Еле откопала…
— Ну, пока! — прощаюсь поскорей, у меня уже свербит, надо домой!
— Ты молодец, Мариш, — это подруга вслед, — потом торты жрать будешь, сначала надо замуж выйти!
— Ага! — мне уже не до неё, нужно, как-то в лифт с обручем просочиться. Пролезаю боком с третьей попытки, сначала анфас застрял, потом профиль зажало дверями, вернее, кусок обруча. Наконец, уместилась вся, жму носом кнопку, и в путь.
Кто бы видел, как я, запинаясь за хула-хуп, наступая на него периодически, тащилась до дома! Грохнулась, конечно, разок. Какие уж тут каблуки!
Кстати, скульптуры, что я лепила и, правда, след простыл! Специально той дорожкой
