«держать при себе врага так близко, насколько это возможно»? Ты останешься со мной как приманка. Рано или поздно твои сообщники выйдут на тебя, когда поймут, что я жив, а их план не сработал. Захотят закончить то, что не получилось сделать. Я слишком высоко ценю свою жизнь и низко – таких продажных шкур, как ты. Все поняла или нужно повторить?
Он снова надавил пальцами на мои щеки. Было очень больно, но я даже не пискнула.
— Если будешь умницей, я предоставлю возможность вернуться к нормальной жизни. И не советую пытаться сбежать – сильно пожалеешь. Ты и понятия не имеешь, во что ввязалась. Если поняла, то моргни глазами.
Я просто их опустила, но как же я ненавидела себя в это мгновение за то, что так быстро сдалась. Но выбора и не было. В следующую секунду меня отпустили, а мужчина развернулся и направился к двери. Я смотрела в его спину, чувствуя, как дрожу всем телом от страха.
Марат остался в палате, расположился в углу комнаты на стуле и устремил взгляд в телефон, не обращая на меня больше внимания.
Ума не приложу, как буду доказывать свою непричастность к этому покушению на жизнь Родионова. Неужели Карина с ее парнем были в этом замешаны, а за ними стоял настоящий заказчик? Я при всем желании не смогла бы помочь Родионову что-либо выяснить, потому что сама ничего толком не знала! Но моим словам никто не поверит. Все против меня, а такие, как он, руководствовались только фактами.
Катя
— Поднимайся, – услышала приказ Марата и вздрогнула.
Он бросил на пол небольшую сумку и посмотрел на меня так, словно я доставляла ему кучу неприятностей. Будь его воля, он бы всадил мне новую пулю из оружия, что всегда носил с собой, только вот Родионов запретил прикасаться ко мне. Я это точно знала, потому что случайно подслушала их разговор, когда Марат думал, что я сплю.
— Через пять минут будь готова. Отвезу тебя домой.
Марат развернулся, собираясь покинуть стены палаты, а я, набрав в легкие воздуха, все же решилась уточнить.
— Ко мне домой? – холодно спросила.
Да, я понимала, что испытываю терпение мужчины своими вопросами, но за несколько дней пребывания с ним в одной палате, он надоел мне не меньше.
Марат лишь нагло усмехнулся в ответ. Развернулся и вышел из палаты, а я опустила глаза на сумку, валявшуюся на полу. Неужели меня, в самом деле, станут держать в доме Родионова как пленницу? Или при первом же удобном случае пустят как расходный материал, преследуя свои цели?
Со второй попытки я все же поднялась с кровати. Держась за правую сторону груди, я наклонилась и подняла сумку. Бесформенная ночная, скрывавшая наготу, меня всем устраивала, и я не хотела покидать стены больницы. Куда меня сейчас отвезут, что будет дальше? Благо, эти дни Родионов меня не тревожил и, кроме надзирателя в лице Марата, врача и медсестры, которая делала перевязки и ставила капельницы, никто меня не навещал. Конечно, это ровным счетом ничего не значило, и держали меня здесь так долго, потому что плохо себя чувствовала после ранения.
В сумке я нашла белье, футболку, ветровку и джинсы. Все вещи были моего размера. Марат сам ездил их покупать? Сомневаюсь, что Родионову было до меня дело. И лучше бы так оно и оставалось, потому что спать с ним, выполнять его желания интимного характера мне бы хотелось в последнюю очередь. Начиталась я книг и насмотрелась фильмов. Прекрасно знала, что со мной в итоге сделают, и намеревалась всячески избежать этой участи.
Опустив ладонь на ручку двери, я оказалась в светлом и просторном коридоре. Марат ждал снаружи и, заметив мое появление, кивнул, чтобы двигалась за ним. Следом за нами направился еще один человек, стоявший неподалеку от палаты. Наверное, он тоже должен быть следить за мной, пока Марат оставлял меня одну, не знаю. Сомневаюсь, что теперь без надзирателей куда-то смогу ходить.
— Куда мы едем? – поинтересовалась, желая получить ответ на этот вопрос.
— Сегодня утром врач сказал, что ты идешь на поправку. Мы едем к Дмитрию Сергеевичу домой. Он хочет с тобой поговорить, – мужчина весело усмехнулся.
Я и не рассчитывала услышать другой ответ. И то, что еще неважно себя чувствовала, судя по всему, мало волновало этого самого Дмитрия Сергеевича.
Оставалось вести себя достойно, не умолять больше ни о каких помилованиях, а просто сохранять спокойствие и невозмутимость. Держаться столько, сколько получится. Ведь меня, наверняка, попытаются сломать и прижать к стенке. Я даже не исключала возможности того, что будут запугивать. Но своего страха показывать перед такими людьми нельзя. Терять мне уже было и так нечего. С работы меня, наверняка, уволили, папа сидел в тюрьме, ребенок погиб, единственная подруга подставила. Что они могли мне сделать?
— Давай, быстрее перебирай ногами, – услышала голос Марата и ускорилась, как он и приказал.
Мы спустились на лифте вниз и вышли на улицу. Оказавшись на свежем воздухе, я на мгновение остановилась, не чувствуя опоры: сильно закружилась голова. Не знаю, как устояла на ногах, но до машины шла с шумом в ушах и черными мушками перед глазами. Охранник открыл мне заднюю дверцу, и я, держась за правую сторону груди, забралась в салон, превозмогая сильную боль во всем теле. Лоб покрылся испариной, в висках пульсировало, чувство было такое, словно я пробежала стометровку за пару секунд.
— Эй? – услышала далекий голос Марата и, открыв глаза, уставилась в его профиль расфокусированным взглядом. – Не вздумай мне тут в обмороки падать. Полный пансион закончился. Пора отрабатывать доброту Родионова за свою спасенную жизнь.
Я ничего не ответила, зажмурила глаза и глубоко задышала. К счастью, приступ дурноты, действительно, не продлился долго. Врач сказал, что я потеряла много крови – от этого понизился гемоглобин. Такое состояние скоро пройдет, если буду соблюдать диету и принимать назначенные им лекарства.
— Вы нашли тех людей, фамилии которых я назвала?
Я рассказала все, что мне было известно о Карине и ее парне.
— Нет, – коротко ответил Марат. – Подруга твоя по указанному адресу не появлялась, на работе тоже. Не знаю, с какой ты Кариной жила, соседи ничего о такой не слышали. Впрочем, как и о тебе. Встряла ты, девка, по самое не хочу, а еще пытаешься выкрутиться, – цокнул он и посмотрел на меня одним глазом.
