думает она.
Вот ее купе. Заходит.
Никого. И хорошо.
Расстегнула сумку Вера.
Достает халат домашний,
Снедь. Поужинать позднее.
Ресторан не про нее.
Сумку ставит под сиденье.
Села. И глядит в окошко.
На перроне полицейский,
Руки держит за спиной.
Больше ни души не видно.
Вот вагон качнулся резко.
Громко лязгнуло железо.
Женский голос по перрону
Отправленье объявил.
«Вот и всё! — вздохнула Вера.
Так ей плохо. Чуть не плачет.
— Может, больше не увижу
Я своей родной деревни.
Почему несправедливо
Жизнь устроена. Не знаю.
Всё за ручку нас водили.
Ясли, детский садик, школа.
И кормили, и поили, и одежду покупали.
Научить всему старались,
Берегли от всех напастей,
И сюсюкали умильно,
И подарочки дарили.
Прыгали и веселились.
Ни забот и ни хлопот.
И вдруг резко! И вдруг сразу,
Будто ломоть отрезают.
И одна ты остаешься,
И живи теперь, как хочешь.
А нельзя ли постепенно,
Потихоньку, понемногу,
Приучали б к жизни взрослой,
Поправляли б что не так.
Ничего я не умею,
Ничего-то я не знаю.
Ох, наверно, пропаду я!
Это так бесчеловечно!
А быть может, ну, всё в баню!
И назад домой вернуться
К маме, к Жучке, к кошке Милке!
Лучше буду поломойка!
Не хочу я в этот город!
Пропади он пропадом!»
Подскочила резко Вера.
Подняла она сиденье.
Сумку на пол! Расстегнула.
Снедь, халат туда бросает.
Всё! Но тут открылись двери.
Перед ней стоит мужик
Лет под сорок, коренастый.
Морда во! Трясутся щеки,
Глазки у него блестят.
— Добрый день! Точнее вечер!
Ставит сумку на сиденье.
— Значит, вместе будем ехать.
Может, кто-нибудь еще
К нам подсядет. Но признаюсь,
Не люблю я многолюдья.
Ну, начнем располагаться.
Тут поплыл вокзал с перроном,
Паровоз на постаменте,
Переходка над путями.
До свиданья, Чернореченск!
— Что ж вы, девушка, стоите?
Кстати, я Сергей!
И руку
Он протягивает Вере.
Крепко сжал ее ладошку.
Улыбается.
— Я Вера.
— Вера — это очень славно!
Это очень хорошо!
Жить без веры невозможно.
Это я шучу, конечно.
ЛЮБА
В скором времени узнала
Люба то, что их сосед
Дядя Толя едет в город
И везет свою жену
Он в больницу областную.
Люба вечером сходила
К ним.
— Конечно же, возьмем.
Веселей втроем в дороге.
— Ну, а сколько вы берете?
— Ну, давай за пятисотку!
Всё дешевле, чем автобус.
Собираться стала Люба.
Мать ей тоже помогает.
Пирожков пекут в дорогу
И одежду выбирают.
Поновее да поярче,
Всё же едет Люба в город.
НАДЯ
Горизонт горит огнем.
Надя глаз не оторвет.
До чего ж большой он город!
Это ж целый континент!
Стало Наде что-то страшно.
«Здесь же запросто пропасть.
Ой, зачем мне этот город?
Ну, зачем сюда я еду?
Не вернуться ли назад?»
Долго до автовокзала
Их автобус колесил
По широкой автостраде,
Где поток машин плывет.
Ужас! Даже пешеходов
Меньше, чем автомобилей.
Как живут здесь, непонятно.
Ох, и дура же она!
И заплакала бы Надя,
Но уже к автовокзалу
Подкатил большой автобус.
Всё! Приехали! Выходим!
Сходит Надя. Что ей делать?
Тетке же не позвонили.
Как теперь ей добираться?
Это ж город, не деревня.
В куртке кожаной мужчина
Подошел к ней, улыбнулся.
— Девушка! Куда вам надо?
Довезу за пять секунд!
Надя в сумочке порылась.
Вот она! Дает бумажку.
— Да! — сказал мужчина громко.
— Это очень далеко.
Это же в другом конце.
Где-то час езды примерно.
— Целый час? — вздохнула Надя.
— Может, даже выйдет больше,
Если в пробки попадем.
Ну, пойдемте! Дайте сумку!
И шагает на стоянку,
Где стоит его «тойота».
Надя, словно на закланье,
Семенит за ним покорно.
Подошли к его машине,
Он кладет в багажник сумку,
Распахнул пред нею дверцу.
— Сильвупле, мадмуазель!
Тут, как будто током, Надю
Шибануло.
— Погодите!
Ну, а сколько за поездку
Заплатить я вам должна?
— Разберемся! Я не жадный.
Ну, чего же вы стоите?
Кстати, у меня музончик
Очень классный! Просто кайф!
— Нет!
Стоит на месте Надя.
— Всё-таки скажите, сколько?
А иначе я не сяду.
Улыбнулся ей шофер
— Далеко, конечно, ехать.
Но возьму я с вас немного.
Три рубля. Договорились?
— Три рубля?
Ушам не верит.
Да у них в райцентр автобус
Стоит семьдесят рублей.
— Вот даю вам пять!
Монетку
Протянула. Он опешил.
— Это где ж так научились
Вы шутить, мадмуазель?
— Вы же сами мне сказали
«Три рубля».
Он засмеялся.
— Сразу видно из деревни.
Тысяча рублем зовется.
— Что? Три тысячи?
И Надя
На асфальт чуть не присела.
— За три тысячи доярке
Надо целую неделю
Без отгулов отпахать.
— Понял! — говорит водила.
— Не дурак! Так что ж нам делать,
Право, даже и не знаю.
Вон, глядите, остановка,
Там садитесь на автобус.
Но потом две пересадки
Сделать вам еще придется.
Но часа за три — четыре,
Может быть, и доберетесь,
Если долго не придется
Ждать автобуса. Вот так!
— Ну, пойду на остановку!
Сумку-то мою достаньте!
— Да, конечно же! Постойте!
У меня есть вариант.
Не возьму с вас ни копейки.
— Ой! — обрадовалась Надя.
— Ах, какой вы благородный!
Вот приехала и сразу
Мне хороший человек
Первым в городе попался.
А хотите банку сливок
Деревенских вам отдам?
— Сливки? — дядя усмехнулся.
— Это очень даже славно.
Как на счет другой натуры,
Может быть, договоримся?
— Ну, могу грибочков банку.
А варенья не хотите?
Тут мужчина рассмеялся:
— Что ты дурочку-то корчишь?
Сделал жест, телодвиженьем
Показал, что натурально
Он желает получить.
— Что?
И Надя обомлела.
— Как вы смеете такое
Предлагать. Я что вам эта?
Я не эта! Дайте сумку!
Сумку вырвала из рук.
И шагает к остановке.
— Дура! — вслед ей донеслось.
Оказалось, что не надо
Никаких ей пересадок.
Через полчаса стояла
Надя перед нужным домом.
Вот второй подъезд. Подходит.
Двери дернула. Закрыто.
Постучала. Что такое?
Дверь никто не открывает.
Может быть, их дома нету?
Стоп! Квартир в подъезде много.
Почему же дверь закрыта?
Или на ночь запирают?
Надо снова постучать.
— Эй! Ну, кто-нибудь откройте!
И ногой стучит сильнее.
Дверь железная дрожит.
— Девушка! Вы что стучите?
Низенький мужчина рядом.
— Надо номер вам квартиры
Здесь набрать, нажать на В.
Ох, уж эти горожане!
Напридумывали столько!
И откуда деревенским
Знать премудрости такие?
ВЕРА
Как
