толкнул его назад.
— НЕТ! — закричала я.
Главный мафиози наклонил голову в сторону, и Адриано ослабил хватку.
— Дон Розолини… — шептал отец, — Алессандра — хорошая девушка… она ходит на мессу каждое воскресенье… она девственница, господин…
Мое лицо покраснело.
Я была девственницей, это было правдой — из-за моих религиозных убеждений.
… но отчасти и из-за отсутствия возможностей в маленькой деревушке, где я жила.
Слышать, как отец произнес это вслух, было ужасно.
Красавец-мафиози вперил в меня такой взгляд, словно собирался сорвать с меня платье.
— Интересная информация, конечно, но какое отношение она имеет ко мне?
— Сэр, ваша репутация опережает вас, — прошептал мой отец. — Вы мирской человек… и берете, что хотите. Моя дочь невинна…
Мафиози говорил с моим отцом, а сам медленно шел ко мне.
— Вы хотите сказать, что я могу воспользоваться вашей дочерью?
Я почувствовала страх при этих словах — но еще жарче пылало мое лицо.
Ужас от того, что этот незнакомец и мой отец обсуждали меня таким образом, был слишком силен.
И все же, посмотрев в завораживающие глаза незнакомца, я почувствовала, как между ног у меня разгорелся жар иного рода.
— Я… — сказал отец и остановился. Он явно боялся обидеть Il Mostro.
— Я даю вам слово, — сказал мафиози, остановившись в нескольких сантиметрах от меня. — Я не буду лишать девственности вашу дочь…
Улыбка, которой он одарил меня, была одновременно соблазнительной и ужасно жестокой.
— … пока она сама не попросит меня об этом.
Мой отец не знал, что на это ответить. Он ошеломленно молчал.
Я же, напротив, знала.
— Я не шлюха, чтобы быть предметом торга, — прорычала я.
Мафиози молниеносно прижался к моему телу и вцепился в волосы на затылке.
Он откинул мою голову назад так, чтобы я смотрела на него снизу.
Я чувствовала, как он прижимался ко мне — его мускулы под костюмом прижимались к моему мягкому телу.
Я была в ужасе.
И в то же время вожделение охватило меня, как огонь.
Кроме отца, я никогда в жизни не находилась так близко к мужчине.
И уж точно не с самым привлекательным и сильным мужчиной, которого когда-либо видела.
Мое сердце колотилось в груди одновременно от страха и волнения.
Он так крепко прижался ко мне, что явно чувствовал мое сердцебиение.
Затем наклонился, чтобы прошептать что-то мне на ухо.
Я ощутила запах его одеколона — тонкий, дорогой и очень мужественный.
Его губы коснулись моего уха, и мои глаза прикрылись в дымке желания.
— Ты будешь моей шлюхой, — прошептал он. — Но только моей… и ничьей больше.
Затем он отпустил мои волосы и отстранился от меня.
Я была в ярости…
Мне было страшно…
И в то же время во мне бушевало нечто более сильное, чем все, что я когда-нибудь чувствовала раньше.
— Массимо, отведи ее за вещами, пока я поговорю с ее отцом, — сказал незнакомец.
Массимо сделал жест головой, пригласив меня двигаться.
Я посмотрела на отца.
Он взглянул на Дона Розолини… потом снова на меня и кивнул.
Я сердито направилась в свою комнату наверху, а Медведь последовал за мной.
Массимо стоял на страже, пока я вытаскивала из гардероба несколько платьев и пеньюар.
Когда пришло время доставать бюстгальтеры и трусы, я прочистила горло.
— Не могли бы вы?..
— О, — сказал он голосом, еще более низким, чем у его босса. Затем почти в смущении отвел взгляд в сторону.
— Конечно.
Я собрала вещи из комода и завернула их в свои платья.
— Готово.
Он посмотрел на мою связку одежды и нахмурился.
— А чемодана у тебя нет?
— Нет.
Он выглядел озадаченным.
Я пожала плечами.
— Я никогда раньше не уезжала из дома, так что в этом не было необходимости.
Он поднял брови и наклонил голову, как бы говоря, «Логично».
Затем пошел обратно в кафе…
Но я стояла на месте, в тревоге ожидая, что ждет меня внизу.
Массимо понял, что я не последовала за ним, и оглянулся.
Вместо того, чтобы проявить нетерпение, он мягко улыбнулся.
— С тобой ничего не случится. Когда мой брат дает слово, он никогда его не нарушает.
Я в шоке посмотрела на него.
— Он твой брат?!
— И Адриано тоже. Нас шестеро.
Я поняла, что это не должно было меня так удивить. В Cosa Nostra были отцы, сыновья, братья, дяди, двоюродные братья…
Не было никаких причин, чтобы все они не были вовлечены в семейный бизнес.
А семейный бизнес — это преступность… и убийства.
Я покачала головой.
— Я беспокоюсь не столько о себе, а о том, что будет с моим отцом.
— Если он не участвовал в заговоре, за который застрелили stronzo (ит. — мерзавец), то твоему отцу нечего бояться.
Я вспомнила слова убитого: «Передай своему отцу мои комплименты шеф-повару» — и подумала, стоило ли мне беспокоиться.
— Ваш брат — судья, присяжный и палач, верно? — спросила я.
Массимо пожал плечами.
— Наверное, не палач.
От этих слов у меня по сердцу пробежал холодок, но я заставила себя продолжить не с ужасом, а с гневом.
— Я не хочу, чтобы он принимал скоропалительные решения на основании слухов или сплетен.
Массимо улыбнулся мне почти доброй улыбкой.
— Он самый уравновешенный человек из всех, кого я встречал. Как я уже сказал, твоему отцу нечего бояться… если он невиновен.
Я еще секунду смотрела на Массимо, потом взяла себя в руки и пошла мимо него вниз по лестнице.
Когда я вернулась в кафе, мой отец сидел на стуле. Вид у него был испуганный. Неудивительно, ведь Адриано стоял за его спиной, как мрачный жнец.
Дон Розолини посмотрел на сверток с одеждой в моих руках и поднял одну бровь.
— У нее нет сумки?
— Она никуда не уезжала из дома, — пояснил Массимо.
— Это все, что тебе нужно? — спросил меня незнакомец.
— Мне нужно еще кое-что, прежде чем мы уйдем, — сказала я.
— Тогда иди и возьми.
— Это не вещь. Мне нужно обещание, что ты не тронешь моего отца, — выпалила я, сама удивившись своей смелости.
Для Горячей Головы это было слишком.
— Ты не в том положении, чтобы что-то требовать! — огрызнулся Адриано.
Красивый мафиози поднял руку, и Адриано снова замолчал.
Это было удивительно — они могли быть братьями, но это было похоже на то, как хозяин успокаивал свою собаку.
— Я уже сказал ей, что если ее отец не присоединился к заговору против тебя, то он будет в безопасности, — объяснил Массимо.
Мафиози посмотрел на меня.
— Я сделаю еще один шаг тебе
