ложиться спать с мокрой головой. Под опухшими от слез глазами темнели синяки. Сухие искусанные губы распухли и болели.
Тяжело вздохнула, понимая, что в таком неприглядном виде мне предстоит сегодня явиться в судебное заседание. Так не пойдет.
И, поскольку аппетита все равно не было, я потратила время завтрака на то, чтобы привести себя в порядок. Расчесать и уложить волосы, замазать синяки, скрыть собственную грусть под слоем макияжа, как под маской.
До суда и прихода домработницы собиралась переложить вещи в машину и отвезти их и Контру в свою маленькую квартиру по соседству с Аллочкой. Пришлось сделать несколько заходов, чтобы перенести и утрамбовать в багажник все необходимое. Однако, когда я вернулась за кошкой, выяснилось, что она-то как раз никуда не собирается.
Несколько раз я попыталась запихать пушистую предательницу в переноску, однако она очень явственно выражала недовольство шипением, мяуканьем и когтями.
— Ну, чего ты, дурочка мохнатая?! — выругалась я, опуская несчастную переноску на пол, в тщетной надежде на то, что животина образумится и зайдет в нее сама. — Он нас выгнал. Мы ему не нужны. И ты тоже.
Контра скептически мяукнула, словно намекая, что вообще-то не «мы», а только одна из нас. Второй никто не высказывал пожеланий уволочь свой пушистый хвост восвояси.
— Ну как я тебя оставлю. Вместе пришли — вместе ушли, так положено, — развела руками я.
Но Контра и не подумала от этих слов поумнеть и сделать то, чего я от нее столь настойчиво добивалась. А я тяжело вздохнула.
— Теперь Лазарев, который и так плохо обо мне думает, будет считать, что я, как кукушка, бросила тебя на произвол судьбы.
Новое мяуканье оповестило меня, что «произвол судьбы» для нее — это как раз со мной, а с Дэном — спокойствие, комфорт и уют.
— И не поспоришь, — пробормотала я, устало опускаясь на подлокотник дивана.
От этого содержательного диалога меня отвлек телефонный звонок. Чтобы достать смартфон, который я успела закинуть в сумочку, пришлось её перевернуть и высыпать содержимое на диван.
— Слушаю.
— Ева Сергеевна, вас беспокоит секретарь судьи Луцкого. Иван Петрович заболел, поэтому судебное заседание, назначенное на девять, отменяется, а о дате нового я сообщу вам позднее.
— Хорошо, — рассеянно отозвалась я, — В смысле, плохо, конечно, что заболел, пусть выздоравливает. Благодарю, что предупредили.
Таким образом у меня неожиданно освободилось всё дообеденное время, которое было выделено на судебное заседание у заболевшего Луцкого. Что же, зато спокойно вещи перевезу.
Сгребла обратно в сумочку рассыпанную на диване косметику и прочие мелочи, не сильно заботясь об их сохранности и, оглядев гостиную напоследок, со вздохом сняла с безымянного пальца красивое помолвочное колечко, которое с такой гордостью носила, и оно глухо звякнуло о поверхность журнального столика из закаленного стекла.
— Ладно, Контра, останешься за старшую, — выдохнула я нехотя, погрозив указательным пальцем нахальной рыжей морде. — Но, если он и тебя выгонит, пеняй на себя.
Знала, что не выгонит. Несмотря на все разговоры Лазарева о том, что он уважает собак, больше, чем кошек, Контру он любил и баловал. Хотя, он и меня любил и баловал до того, как понял, что я ему больше не нужна. Слишком уж противоречиво предупредительность и чуткость сочеталась в Дэне с расчетливостью, жесткостью и беспощадностью. И, к сожалению, мне до сих пор это в нем нравилось.
Оставила рядом с кольцом свой подарок на пропущенный вчера день рождения. Под ярко-красной упаковочной бумагой, перевязанной лентой, скрывалось подарочное издание «Государя» Макиавелли в эксклюзивном кожаном переплете, которое я с огромным трудом раздобыла у одного коллекционера.
С учетом сложившихся обстоятельств, мой подарок был весьма кстати. Как и надпись, оставленная мной на открытке, вложенной где-то между листов «с днем рождения, мой любимый язвительный и авторитарный манипулятор», которая будет напоминать ему о том знаменательном вечере, когда я растянула мышцу на щиколотке и Дэн вынужден был несколько часов носить меня на руках.
Захлопнув за собой входную дверь, я спустилась в машину, обнаружив, что часть подземной парковки на противоположной стороне занимает огромная лужа. В раздумьях о том, откуда бы ей взяться, если дождя не было последние пару недель, я выехала на дорогу. По пути, решив не откладывать не самый приятный разговор в долгий ящик, набрала номер мамы, напряженно слушая по громкой связи длинные гудки.
— Доброе утро, мамуль, — поздоровалась я, понимая, что не такое уж оно на самом деле и доброе.
Представляла, как узнав об отмене свадьбы она тоже расстроится. Обходительный, участливый и тактичный Дэн маме очень нравился, и она не уставала говорить о том, что мне, в отличие от нее повезло встретить достойного мужчину и выйти за него замуж. А теперь мне предстояло сообщить, что встретить, может и повезло, а с остальным — не очень.
На заднем плане у мамы гремела посуда, кажется, она готовила завтрак, собираясь на работу только к обеду.
— Евочка? А чего так рано?
Действительно, раньше я редко звонила в такую рань, но сегодня-то случай был особый.
— Судья заболел и время свободное появилось, — объяснила я столь непривычный выбор времени для звонка. — Послушай, мам, я должна тебе сказать кое-что, только ты, главное, не расстраивайся, ладно?
— Ты о свадьбе, да? — проговорила она в трубку, звон посуды неожиданно стих.
И я удивилась:
— А ты откуда знаешь?
— Денис позвонил мне вчера вечером и рассказал, что вы решили отложить бракосочетание на какое-то время.
Её слова заставили меня опешить. «Мы решили»? Это теперь так называется?
— Правда? — только и смогла выговорить я.
— Он объяснил, что так будет лучше для вас обоих, попросил сильно не доставать тебя обсуждением этой ситуации и пообещал, что вы оба, как взрослые люди, сами со всем разберетесь.
Это озадачило меня еще больше. «Лучше»? «Попросил не доставать»? «Сами разберемся?» Как это понимать вообще?
— Да, так и есть, — рассеянно пробормотала я, на самом деле продолжая недоумевать. — А он тебе во сколько звонил?
— Около семи где-то, а почему ты спрашиваешь?
«Да потому, что это случилось задолго до моего приезда домой» — подумала я мрачно, а вслух произнесла:
— Просто стало интересно, мамуль, не бери в голову. У тебя у самой-то как дела?
Удачно сменив тему, я выслушала в ответ жалобы на магнитные бури и слишком шумную соседку, искренне посочувствовала, а, уже подъехав к дому, попрощалась и завершила звонок.
Из разговора выходило, что, расставаясь вчера со мной, Лазарев не действовал под влиянием эмоций, как я думала изначально, а вполне себе заранее все рассчитал. И это казалось каким-то неправильным, выходя
