вкусный напиток. Свежее печенье, благородно припахивающее корицей, таяло во рту.
– Зоя, – вывел её из задумчивости голос Леона. – У меня к тебе разговор!
Она подняла голову и столкнулась с напряжённым взглядом его светло-карих глаз.
В душе зашевелилось неизвестно откуда взявшееся беспокойство. Вдруг тяжело дрогнуло сердце.
Зоя дотянулась до бумажных салфеток, лежавших на краю подноса, и откинулась на спинку стула.
– Вы приготовили мне приятный сюрприз? У нас полное бронирование мест на неделю вперед?– вопросительно подняла она аккуратную бровь. – Клиенты прибывают, а у нас в зале полная посадка? И надо что-то срочно изыскивать? – и не выдержав, рассмеялась.
Но Леон не принял её радостного тона. Наоборот, его лицо помрачнело. Желтизна тонкой, чуть ли не пергаментной кожи стала заметна ещё больше.
– Ты угадала, – кивнул он. – Я приготовил тебе сюрприз. Но не знаю, как ты его воспримешь.
Что-то в его тоне было такое, что заставило Зою замереть от страха. От животного, липкого страха.
Он усмехнулся.
– Не пугайся ты так! То, о чем ты сейчас от меня услышишь… – он замялся, подбирая слова. – Скорее всего, тебя шокирует. Но я все-таки решился. Послушай меня! – В его голосе проскользнули властные нотки.
От непонятного предчувствия заныло в солнечном сплетении.
Леон выдохнул, встал из-за стола и направился к двери. Со скрежетом провернул ключ в замке.
«А это ещё зачем?» – оторопело подумала Зоя. В груди разлился зловещий холод, в глазах потемнело от охватившей паники. Хотя она давно уже перестала паниковать от чего бы то ни было. Жизнь отучила!
– Не нужно, чтобы нам помешали, – он усмехнулся, вернулся на место, в очередной раз промокнул платком покрывшееся мелкими бисеринками пота лицо и лоб, расслабленно откинулся в кресле и закрыл глаза.
– Подожди минуту, что-то я уже устал, – лицо его приобрело землистый оттенок.
– Леонид Семёнович, давайте скорую вызову! Я же вижу, вам плохо! – встрепенулась Зоя.
– Нет! – властным движением руки остановил он её.
Несколько минут, проведённых в напряженном молчании, показались ей вечностью.
Наконец Леон глухо заговорил:
– Зоя, я болен. Тяжело. Мне осталось немного. А потом я уйду… туда, куда мы всё когда-нибудь уйдём.
Зоя вскочила.
– Да вы что говорите? – от потрясения её охватила нервная дрожь. – Сейчас всё лечится! У нас сейчас медицина на уровне…
Он поднял вверх руку, призывая её остановиться.
–Несколько дней назад врачи сказали открытым текстом, что мне недолго осталось. Я заставил их обозначить срок. Они не скрыли. Два месяца у меня в запасе. А может, и меньше. Точно никто не берётся предсказывать!
– Но как же так… – обескуражено прошептала Зоя. Голос от охвативших её эмоций отказывался ей подчиняться. – Всё же хорошо было… Вы всегда такой энергичный, жизнерадостный…
– Был! – жестко отрезал Леон. – Вобщем, так. У меня к тебе предложение. Только не отвергай его сразу, каким бы бредовым оно тебе не казалось.
Зоя смотрела на него во всё глаза, не в силах пошевелиться.
Леон, немного отдышавшись, продолжил:
– Я давно приготовился к этому разговору. Но ждал, когда ты получишь диплом.
– А причём здесь мой диплом? – с недоумением прошептала Зоя.
– Чтобы тебя ничто не связывало, не тянуло.– Он с беспокойством вглядывался в её лицо. – Я стар и одинок. Кафе – единственное, что для меня имеет значение! Ну, ты понимаешь, о чем я! – Леон протяжно с присвистом выдохнул.
–Да, понимаю, – тихо подтвердила Зоя.
– Я не могу его продать или бросить на произвол судьбы. Это всё равно, что отказаться от собственного ребёнка и сдать его в детдом. – Леон ощупал её лицо пристальным взглядом. – Я подарил «Жемчужину» тебе. Она тебе очень дорога! Я вижу. Только ты пока этого не осознала.
Зое стало нечем дышать. Что говорит Леон? Может, он в бреду? А может, это последствия болезни, и у него крыша поехала? Что же ей делать-то?!
– Я абсолютно вменяем, – он будто прочитал её мысли, – и иного никто не докажет, как бы сильно не захотел. У меня всего лишь онкология в последней стадии, а не психическое расстройство.
– Но почему я, Леонид Семёнович?! – умоляющим голосом запротестовала Зоя. – Разве можно… это ведь ваше… – попыталась она донести до него ход своих мыслей. – Неужели у вас нет родственников, пусть даже дальних?!
– Ты же знаешь, что жена умерла у меня давно, – вздохнул он. – Детей у нас не случилось. Что касается родственников… Я был единственным ребенком у своих родителей. Возможно, и есть какая-то дальняя родня, но мне о ней ничего не известно!
– Но всё равно, так нельзя… – не сдавалась Зоя.
Леон полоснул по ней рассерженным взглядом.
– Выслушай меня! Я всё решил. Или тебе, или никому! Я уже оформил кафе на тебя. В смысле, дарственную. И регистрационные документы переделал. Закон такое позволяет. Но чтобы тебя не терзали всякие мысли, у меня условие. Считай, что это мой каприз. Ты переезжаешь жить ко мне! Я не хочу терпеть возле себя чужого человека, когда придёт время, и я не смогу встать с постели. Мне недолго осталось!
– Нет, нет! – выкрикнула Зоя, не справившись с собой, и отчаянно заговорила: – Я не смогу, если ещё и вы меня бросите… Папы нет… мамы… тоже нет, теперь ещё и вы! Я не переживу… Не умирайте, пожалуйста… пожалуйста…– Она захлебнулась слезами.
Леон виновато взглянул на неё.
– Зоя, это жизнь! Ты справишься. Ты будешь защищена и обеспечена. Чтобы ни случилось, при любых обстоятельствах… кафе не даст тебе погибнуть! А ты – ему. Поэтому и подарил!
Она продолжала тихо всхлипывать, но уже не сопротивлялась.
– Вот и умница, – принял он её молчание за знак согласия.
–А сейчас я тебя отпускаю. Собирай вещи и вечером переедешь. Комнату я уже для тебя приготовил.
– Но, как же так, Леонид Семёнович, как же так! – она беспомощно теребила ворот платья. – Зачем?! Я и так буду делать все, что могу, без этого…
Леон продолжил, как будто не слышал её:
– Завтра сюда в кабинет придёт нотариус, и я передам тебе всё документы на кафе. Примешь подарок. – Он утомлённо откинулся в кресле. – А теперь иди, устал я что-то.
Зоя поднялась и, молча, двинулась к выходу.
Она уже открыла дверь, когда её догнал тихий голос Леона.
– И ещё, Зоинька! Давай скажем всем сами, что ты переезжаешь ко мне. Всё равно шила в мешке не утаишь!
– Хорошо,– согласно кивнула она и вышла из кабинета.
Сигаретный дым расползался удушливым сизоватым облаком над столом, и увлекаемый лёгким сквозняком, уплывал в окно.
Зоя не курила.
