взгляд на Ярине. Подружке из шоу-балета. Чем не группа поддержки?
* * *
С Яри договариваемся быстро. Она не против блеснуть талантом и подрядить на это своих девчонок. Плюс на субботнюю тусовку я ее тоже позвал, ну так, на всякий случай, чтобы и мысли про отказ не возникло.
Оставшееся время, пока жду Марата, продолжаю бездумно листать ленту. После съемок прощаемся с мамой и сразу едем в зал на тренировку по боксу. Занимаемся с раннего детства. Когда-то это была идея Влада, нашего с Маратиком охранника, и бабули, типа чтобы мы всегда могли за себя постоять. С того времени прошло больше десяти лет, а мы по-прежнему тренируемся, в какой бы стране ни жили.
— Ничего рассказать не хочешь? — Марат натягивает перчатку и пялится на меня.
— Абсолютно. Ни-че-го, — бросаю телефон на мат.
— Ты зачем к этой девчонке прилепился?
— Мне просто скучно. Ты же сам видел эту школу.
— Согласен, место тухлое. Но давай мы в этот раз как-то без трэша, что ли… Если нас вышвырнут опять…
— Не вышвырнут. Спокойствие, малыш.
— Зря ты ее искупал.
— Ты когда в блюстители морали заделался? Маме стучишь, — улыбаюсь, — дурочку эту защищаешь…
— Ха-ха, — Марат закатывает глаза и протягивает руки, чтобы я зашнуровал ему перчатки. — Визжала она смешно и, кстати, даже домой не свалила, если ты заметил. Тупо пропустила один урок, а потом пришла, будто ничего не произошло. В сухой форме и даже на макияже.
— Ну вот и забыли тогда.
— Ребята, на ринг давайте! — орет тренер. — Марат сегодня отрабатывает удары.
— Поработаешь грушей, Сенечка, — Маратик подмигивает и стартует в ринг.
— Ты же в курсе, что груша может дать сдачи? — улыбаюсь и захожу следом.
* * *
Домой приезжаю около девяти вечера один. С Маратом мы разбежались сразу после бокса, и, где его черт носит, я не в курсе. Пока вожусь со шнурками на кедах, слышу голоса в гостиной. Судя по басу, дома отец.
Скидываю свои тапки и, накинув на плечо лямку рюкзака, иду в эпицентр шума. В любом случае придется пройти мимо отца, чтобы попасть на лестницу, ведущую в мою комнату.
— Явился!
Отец испепеляет меня взглядом, словно вот-вот растерзает в клочья прямо здесь. В десять такая его уловка еще работала. Было не по себе. Теперь, конечно, фиолетово.
— И тебе привет, пап, — взмахиваю рукой и бросаю рюкзак на диван.
Теперь даже интересно послушать, по какому поводу собрание.
— Второй где? — цедит сквозь зубы отец.
— Без понятия. Меня одного тебе мало? — растягиваю губы в ленивой улыбке.
— Он еще и паясничает, Мира!
Мама стоит позади отца аки каменная статуя. Руки сложены на груди, взгляд куда-то сквозь пространство. Красивая. Холодная. Идеальная статуя.
— Из школы звонили, Арсений.
Тихий материнский голос доносится до меня сквозь возмущения бати.
Ну теперь-то понятно, что он тут так горло рвет.
— Что говорят? — скатываюсь на диван по боковой спинке.
Отец в этот момент идет пятнами. Краснеет весь. Пыхтит как паровоз.
— Что говорят? Что говорят?! Ты у меня сейчас получишь, — хватается за пряжку ремня. — Я тебя сейчас так отхожу!
— Дима, — мама прижимает ладонь к груди, — что ты такое говоришь? Прекрати!
— Хватит с меня этой неблагодарности. Я для них все. Наизнанку выворачиваюсь! Отдых — на тебе, школы по два раза в год менять — без проблем! Шмотки, телефоны, побрякушки эти, — трясет рукой, на которой надеты часы, — а они за это себя как свиньи ведут, Мира. Как свиньи!
Наблюдаю за тем, как ремень отца вылетает из последней шлевки в брюках, с большим интересом. Их с мамой препирания тоже слышу отчетливо.
Когда отец, сжав ремень в кулак, надвигается на меня, живот прихватывает от смеха. Спрыгиваю с дивана и упираюсь ладонями в спинку.
— Пап, не догонишь. Завязывай. Правда…
— Вот чего тебе надо? Чего не хватает, а? Ты в первый же день в школе парня избил, а потом девочку в бассейне чуть не утопил, паршивец.
— Никого я не топил, — пячусь, пока отец продолжает надвигаться.
— А она говорит, что запугивал ее так, чтобы она директору о драке не рассказала. Врет, что ли?
— Как дышит, отвечаю.
Ремень рассекает воздух в этот момент.
— Пап, — ухмыляюсь, но чувствую, как дрогнули губы, — ты чего? Ты серьезно, что ли?
— А как с тобой еще, если ты нормальную человеческую речь не понимаешь!
Отец рывком подается вперед, и я моментально топлю по газам. Пересекаю гостиную и выворачиваю в проход, ведущий к кухне.
— Я говорю, что не догонишь, — забегаю в столовую.
Упираюсь кулаками в крышку стола. Отец делает то же самое по другую сторону, как только меня нагоняет. Смотрим друг на друга. Улыбаюсь уже на рефлексах, чтобы сильнее его разозлить. Раз решил в воспитателя поиграть, пусть выкладывается по полной.
— Пойдешь и извинишься. Понял меня? Перед мальчиком этим, перед девочкой, и все чтобы у директора. На глазах у него. Если мне еще хоть раз из школы позвонят, ты у меня на необитаемый остров уедешь без еды, воды и связи, понял меня? Понял, я тебя спрашиваю?
— Всем привет. А че у вас тут…
Марат появляется неожиданно. Заворачивает в столовую, бегло оценивает ситуацию и уже стремится круто развернуться на пятках, чтобы свалить, но отец ловит его в фокус своего внимания.
— Явился, — батя поворачивает голову в сторону брата.
— Малой, беги… У него ремень.
И пока Марат перетягивает на себя отцовское внимание, я успеваю провалиться в гнев на пару секунд. Все-таки настучала, зараза. Совсем не боится последствий?
Тогда — это война. Тогда — я ее точно уничтожу.
Скоро Майя Панкратова станет безликой тенью самой себя. Скоро.
Майя
Злилась ли я когда-нибудь так же сильно, как сейчас? Не думаю.
Эмоции на пределе. Все чувства обострены. Я в ярости, тело уже давно охватило агонией.
Мейхер все еще сидит на корточках у бассейна. Ухмыляется. Явно доволен собой. Герой, не иначе, блин. Подплываю к бортику на другой стороне. В это время, как раз звенит звонок.
Ставлю ногу на первую ступеньку, замечая боковым зрением, как этот гад выпрямляется и, сунув руки в карманы брюк, переступает через мою сумку все это время валяющуюся возле его ног.
— Надеюсь, ты меня поняла, — проговаривает все с той же мерзкой улыбочкой и двигает на выход.
Оказавшись на суше, выжимаю пиджак, хватаю сумку и иду к директору. Шлепаю по коридору в административный корпус, слыша, как в моих туфлях хлюпает вода.
Мейхер за все ответит. Я доставлю ему
