договориться, чтобы её пропустили к тебе.
Я расплываюсь в улыбке и, вновь почувствовав вину перед ним за своим мысли, убираю взгляд в сторону.
— Ложись поспи.
Мужчина помогает мне устроиться удобней на постели, укрывает одеялом и, поцеловав в лоб, проходит к своему месту на диване.
Я боюсь уснуть, боюсь сомкнуть глаза и увидеть вновь эти чёрные глаза, что принадлежат не мужу. Глаза мужчины, имя которого не выходит теперь из моей головы.
«Давид» — это имя эхом звучит в каждом уголке души.
Альберт сдерживает своё слово, и уже на следующий день ко мне в палату входит Сандра.
Я не помню её, так же, как и остальных, но рядом с ней мне хочется много улыбаться и смеяться. Она вызывает тысячу положительных эмоций, от чего совсем не думается о том, что я не помню её лица и нашей с ней дружбы.
Мы недолго общаемся с ней, сидя на диване, когда она, осматривая комнату, делает замечание:
— Смотрю, мы и розы полюбили — ухмыляется, смотря на букет, стоящий у дивана.
— А я их не любила раньше?
— Больше скажу, ты их ненавидела.
Я просто улыбаюсь в ответ, не удивившись подобному ответу, ведь и сейчас они вызывают у меня негативные эмоции.
Я решаю скрыть своё отчаяние от сестры, но начинаю сходить с ума от мысли, что о моей ненависти к розам не знает Альберт. Неужели мы были настолько далеки друг от друга?
Сандра оказывается той ещё болтушкой и за пару часов успевает мне рассказать чуть ли не все, что было в нашей с ней жизни. И мне радостно от того, что благодаря её рассказам, я что-то вспоминаю и сама.
Но меня волнует совсем другое. То, что преследует меня с первых дней моего пробуждения. И за чашечкой чая, я не удерживаюсь и интересуюсь у неё самому главному:
— Сандра, а кто такой Давид?
Девушка замирает, застыв со стаканам в руке у рта. Глаза начинают бегать, и я сразу понимаю, что в моей жизни, и в самом деле, есть такой мужчина.
Я подбираюсь и с настороженностью ожидаю ответа сестры.
— А что? Ты что-то вспомнила? — с запинкой отвечает сестра.
— Получается, есть что вспомнить? — продолжаю игру "вопросом на вопрос".
— Откуда ты помнишь это имя, объясни?! — сестра отодвигает стакан в сторону и все свое внимание устремляет на меня.
— Все эти дни я вижу сон с одним лишь мужчиной. Сандра, сны настолько реальные, что порой я теряюсь во времени. Я здесь не ощущаю себя так хорошо и счастливо, как во сне. А вчера это имя всплыло в моей голове и теперь не покидает меня.
Сестра начинает беспокойно двигаться на своём месте и прятать от меня свой взгляд. Её растерянность очевидна, и это ясно даёт мне понять, что с этим мужчиной связана история.
— Кто он? — спрашиваю снова, так и не дождавшись её ответа.
— Амели… Может не стоит сейчас ворошить свою жизнь? Тебе нужен покой — отвечает неуверенно.
— О каком покое идёт речь? — её слова выводят из себя. — Я не помню своей жизни! Я не помню родных людей! И я не нахожу себе места из-за этого! А эти сны… Они и вовсе сводят меня с ума. Каждый Божий день я вижу одного и того же человека и понятия не имею, кто он такой. Ты серьёзно думаешь, что так намного легче?
— Просто, — замолкает, взвешивая что-то, — Просто может быть хуже.
— Сандра, пожалуйста, просто скажи, кто он такой?
— Амели, мне наотрез запрещено говорить тебе о плохих вещах. Просто скажу, что ты его любила, — запинается. — Или любишь…
— А он? — хмурю лоб.
— По твоим рассказам и по тому, что я видела, казалось, что это взаимно.
Сначала её слова заставляют меня расплыться в улыбке, но после я вспоминаю Альберта.
— Получается, я изменяю Альберту? — закусываю губу, желая совладать со стыдом от такого осознания.
— Амели, все намного сложнее, чем кажется. Говорят, память потихоньку возвращается к тебе. И память о Давиде тоже вернётся, со временем, — она прикасается к моей руки и крепко сжимает её. — Потерпи, родная.
Но я не могу терпеть. Хочу понять и вспомнить сейчас. Как можно сидеть, сложа руки, когда знаешь, что то, что ты испытываешь изо дня день во сне когда-то было реальностью? Как можно не желать узнать, почему я замужем за мужчиной, которого не люблю, когда где-то находится тот, кому принадлежит моё сердце?
— Я должна с ним увидеться — произношу уверено.
Это самый верный способ вспомнить хоть что-то. Именно увидев человека, прикоснувшись к нему, ко мне приходят воспоминания, даже самые незначительные!
— О нет, Амели, — девушка начинает отрицательно качать головой. — Это плохая идея.
— Так, слушай, — успокаиваю её, — Просто попроси его приехать ко мне, скажи, что это очень важно. А я сумею…
— Постой, Амели, — перебивает меня, — Остановись. Он не сможет приехать, даже если захочет — произносит тише.
— Почему?
— В силу сложившихся обстоятельств.
— Каких?
Сандра нервно встаёт с места и хватает сумочку.
— Зря я тебе вообще что-то сказала! Не надо было, — начинает корить себя. — Мне пора, сестрёнка!
— Нет, стой! — я вскакиваю за ней и хватаю за руку. — Это очень важно для меня, прошу тебя! — глаза невольно наполняются слезами, и я стараюсь усмирить их.
— Ты для этого, да, меня позвала? Хотела просто узнать про Давида? — тяжело вздыхает.
Я виновато смотрю ей в глаза и не пытаюсь соврать.
— Ясно, — усмехается с грустью. — Амели, пойми, то, что ты услышишь может принести тебе вред, поэтому я не хочу говорить тебе ни о чем.
— Рано или поздно я все равно узнаю об этом. Так помоги узнать мне чуть раньше положенного срока! Ты ведь понимаешь, что я теперь буду думать только об этом?
Девушка отходит от меня, подходит к графину с водой и наливает стакан воды.
— Он в тюрьме — неожиданно произносит она и начинает возвращаться ко мне со стаканом воды.
— Ч-что? — истерично усмехаюсь.
Не такого ответа я ожидала услышать. Совсем не такого. Это было слишком неожиданно и шокирующие.
— Он в тюрьме — повторяет свои слова девушка и протягивает мне стакан.
Я присаживаюсь обратно на диван, понимая, что ноги могут меня не удержать.
— Почему? — растеряно блуждаю взглядом по её лицу. — За что он сидит?
— Никто не верит, что он совершил подобное.
— Во что не верите? — спрашиваю нетерпеливо.
— В том, что он мог изнасиловать и убить девушку — говорит тише.
От её слов становится дурно. Я чувствую, как от услышанного все внутри
