в деревне. Объели все кусты смородины у Антонины Сергеевны и перешли на соседские, не огороженные забором.
Уже к вечеру местные прознали о приезде Профессора, и началось паломничество жаждущих с ним пообщаться. Напрямую никто ничего не говорил, гости заводили беседу издалека, прощупывая почву, и, к досаде своей, получали отказ, такой же завуалированный, но вполне понятный. Однако на следующий день забредали новые желающие заглянуть в будущее и разворошить прошлое.
Со дня знакомства с Кириллом Дима понял, что всё уже не будет как раньше. Его лето было украдено вездесущим Эдькой. Мышкина не прогоняли, он участвовал во всех приключениях, но теперь чувствовал себя лишним. Особенно бесила их привычка перекидываться отдельными словами и договаривать друг за другом предложения. А иногда они вообще обходились без слов, разговаривали глазами. Из обрывков фраз сложилась безрадостная картина: Кирилл и Малика поступили в педагогический институт и жить будут в одном общежитии. Хорошо хоть на разных этажах. Кирилл по праву кандидата в мастера спорта без экзаменов попал на факультет физической культуры. Тренер постарался, хотя серебряная медаль и так открывала ему двери на бюджетное отделение.
Вплоть до одиннадцатого класса Малика не утруждала себя учёбой, но по нужным для поступления предметам подготовилась и сдала их почти без проблем. Ей предстояло обучаться на биолого-химическом факультете. О выборе призвания Малика даже не думала, потянулась за другом, как нитка за иголкой. Второй, но не менее важной причиной послужило желание выскользнуть из-под утомительной опеки бдительного отца, вкусить студенческой разудалой свободы и наконец пожить без оглядки на репутацию Профессора.
За день перед отъездом друзья решили сходить на речку Калинку, встретить рассвет. Солнце едва окрасило ватный небосклон, как Дима просвистел у забора. Малика проснулась мгновенно, без мягкого перехода, будто спрыгнула со взлетающих качелей. Натянула ещё влажный после вчерашних заплывов купальник, поверх накинула белую футболку Кирилла. Почистила зубы, расправила волосы пальцами, не утруждая себя расчёсыванием, и выбежала на веранду. Поперёк узкой застеклённой комнаты расположился надувной матрас, на котором, раскинувшись звездой, сладко спал Кирилл. В одних трусах.
Малика принялась его тормошить.
— Эдька, хватит дрыхнуть, рассвет пропустишь.
Он не шелохнулся, едва всхрапнул, проваливаясь в глубокий сон.
Малика низко наклонилась над лицом Кирилла и, хитро ухмыльнувшись, по-собачьи лизнула его в нос.
Кирилл растерянно заморгал и сфокусировал на ней взгляд.
— Уже утро? — после сна его голос прозвучал хрипло.
— Мышкин уже у калитки свистит, весь дом сейчас разбудит, — Малика кинула в друга шорты, а немного погодя и футболку, — успокаивай своё утреннее безобразие, умывайся и пойдём.
От яркого румянца Кирилла спасла смуглая кожа. Он сел, повернувшись спиной к подруге, и натянул шорты.
— Кирюха, могла бы сделать вид, что не заметила. Биолог хренов. Это нормальный физиологический процесс.
Кирилл слишком хорошо знал подругу, чтобы обманываться лёгкостью, с которой она порой довольно откровенно шутила. Так она боролась с собственным смущением: изображая цинизм и даже грубость, использовала их словно противоядие от окружающего мира, с которым до сих пор воевала.
Малика уже стояла в дверях, сливаясь с предрассветной дымкой. Невысокая, но фигуристая, ничего мальчишеского в её стане не проглядывалось, как бы она на это ни надеялась. Трудно было поверить, что всего несколько лет назад её запросто можно было спутать с мальчиком — со спины, да и спереди тоже. В заблуждение вводили широкие плечи, теперь уже уравновешенные округлыми бёдрами.
Малика оглянулась, сверкнув улыбкой.
— Будущий. И вообще, не биолог, а учитель биологии.
Кирилл натянул футболку и приблизился к подруге.
— В таком случае это непедагогично, Кирюха.
Малика неопределённо хмыкнула и легко сбежала по ступеням во двор.
Не успел Дима насладиться беседой с ней наедине, как показался Кирилл. Он уже почистил зубы и даже умылся холодной водой, но всё ещё выглядел сонным.
До речки друзья добрались на велосипедах за каких-то десять минут. Обгоняя их, в небе разрастался рассветный пожар. Выехав на пригорок, они бросили транспорт и уже пешком закончили путь на краю высокого берега. В торжественном молчании уселись рядком, касаясь плечами. Малика оказалась посередине, но, даже окружённая теплом тел, немного зябла от утренней сырости.
Мутно-серое небо постепенно окрашивалось оранжевыми всполохами, белые облака смущённо краснели, обретая чёткие очертания. Первые лучи несмело ощупали подготовленный алыми пятнами небосвод и уже увереннее прорезали воздух. Стремительно светлело, серый цвет отступал, возвращая в мир краски. Природа просыпалась одновременно с восходящим солнцем. Вдалеке несколько раз прокукарекал петух, забрехали собаки. Воздух наполнялся звуками, стирая очарование момента.
Дима первым нарушил тишину.
— Теперь можно домой.
Малика раздражённо шикнула на друга, резко положила ладонь на его колено. В сторону Мышкина она не повернулась, смотрела на одухотворённое лицо Кирилла. Тот не двигался и даже прикрыл глаза, позволяя первым несмелым лучам скользить по щекам. Губы слегка шевелились, проговаривая строчки будущего стихотворения.
Через несколько секунд Кирилл вздрогнул, распахнул глаза: момент, когда его покинуло вдохновение, ощутил болезненным уколом.
Малика поймала его взгляд.
— Покажешь?
— Это?
— Да.
— Пото́м.
Дима страдальчески закатил глаза. Ну вот опять начались шифры и пароли. Эти двое его не замечали, радовала только горячая ладонь Малики, прожигающая ногу сквозь джинсы. А она и не заметила, какие перемены в лице Мышкина вызвал этот дружеский жест.
Малика вскочила первой и принялась стаскивать через голову футболку. Дима растерянно отвернулся, а Кирилл, наоборот, открыто рассматривал подругу, и лицо его выглядело озабоченным.
— Кирюха, не пора бы тебе купальник на размер больше приобрести?
Малика замерла напротив него, её глаза смеялись.
— Буду ещё в конце лета тратить деньги на новый купальник. Этот почти новый, год назад купила.
Малиновые треугольники ткани натянулись на круглой и аппетитной груди. Рука Кирилла рисовала в воздухе круги в непосредственной близости от купальника.
— Выглядит опасно. Твой бюст так и просится на свободу из тесного заключения. Сейчас ткань треснет — и произойдёт побег.
Дима решился глянуть в сторону друзей и опешил от смелости наглого, беспардонного Эдьки. Он не только открыто таращился на грудь Малики, но и не стеснялся махать пальцем в каких-то миллиметрах от неё, едва не касаясь. И при этом выглядел непростительно безразличным к выдающимся прелестям подруги.
Малика равнодушно отмахнулась.
— Отвали. Пока ты не приехал, никто и не замечал этого, да, Мышкин? — оглянулась она в поисках поддержки на другого друга, но, получив в ответ испуганный взгляд, снова пошла в наступление на Кирилла. — Нечего пялиться на мои сиськи.
— Да как на них
