не пялиться, сами в глаза лезут. Так и хочется сказать: горшочек, не вари[1]!
Малика беззлобно толкнула Кирилла ладонью в грудь, приблизилась к краю берега и спрыгнула в реку.
Несколько часов друзьям было не до разговоров. Вслед за Маликой в холодную воду погрузился Кирилл. Дима наблюдал за ними с берега. Он вообще не планировал купаться, думал встретить рассвет и вернуться домой. Теперь же не хотел оставлять Малику наедине с Кириллом.
Когда же Дима решился окунуться в воду, Малика и Кирилл, наоборот, вышли на берег обсохнуть и согреться. А ему пришлось плавать дальше, чтобы поспешное бегство из реки не выглядело подозрительным. Мало того что вода оказалась по-осеннему студёной, так он еще никак не мог оторвать взгляд от поляны.
Малика и Кирилл сидели рядом, касаясь бёдрами, тяжёлая рука парня покоилась на плече подруги. Он притянул к себе замёрзшую Малику и энергично растёр ладонью её спину.
— Твой Мышкин меня ночью прирежет. С виду тихий и мирный, а внутри такой вулкан кипит! По идее, тебе должно быть жарко от его горячего взгляда.
Малика мелко дрожала, зубы выстукивали дробь, искажая слова.
— Не мой. В-в-вообще не в-в-в моём в-в-вкусе.
— А кто в твоём?
Малика тяжело вздохнула.
— Ты з-з-знаешь кто.
Кирилл какое-то время молчал. Накинул на неё свою футболку, нехотя спросил:
— Стас? — в голосе послышалось замешательство, переходящее в раздражение.
Малика подняла на него взгляд.
— Он даже не позвонил, представляешь? Не попытался меня найти и поговорить. Просто растворился в воздухе, будто и не было выпускного вечера, того танца и…
Кирилл заметил заминку и закончил сам.
— Поцелуя?
Малика выдержала пристальный взгляд друга.
— Ненавижу твой чёрный глаз, он всегда меня осуждает. А зелёный — всегда на моей стороне, — она прикрыла ладонью левую половину лица Кирилла. — Это я его поцеловала.
Кирилл моргнул, жёсткие ресницы защекотали ладонь Малики, вынуждая убрать руку.
— А он как отреагировал? — в голосе сквозила насторожённость.
— Странный вопрос. Поцеловал в ответ. А что он должен был сделать? Отплеваться и убежать от меня?
— Почему нет? Ты же ядовитая сколопендра.
Малика боднула его плечом, он едва не потерял равновесие, но быстро выровнялся.
— Уже неважно. Он не позвонил, а когда звонила я — не взял трубку. Так что, видимо, на этом всё. Несчастный конец моей первой любви, — она постаралась пошутить, но печаль в голосе скрыть не сумела.
Кирилл притянул к себе подругу, поцеловал в макушку.
— Кирюха, Кирюха. Нашла о ком слёзы лить. Он тебе совсем не пара. Вот лучше на Мышкина своего посмотри. Хороший же парень, хоть и мелковат. Почему только он башку налысо бреет?
— У него кудрявые волосы, и выглядит он с ними очень… мило.
— Понятно. Что может быть хуже характеристики «мило»?
Кирилл приподнялся, готовясь встать, но Малика потянула его за руку, заставляя снова опуститься рядом.
— Куда собрался? Признавайся. Было?
— Что было? — предпринял он попытку изобразить непонимание.
— Вижу, что было. Ты другой. Такой опасный. Словно вегетарианец, впервые вкусивший мяса и нацеленный отведать все котлеты мира.
— Ну, ты права, в общем, — нехотя согласился Кирилл.
Малика сдавленно хихикнула.
— Ну и какая итальянская старушенция тебя совратила? Надеюсь, ты дорого продал свою девственность?
— Злючка, — он наигранно обиделся.
— Лучше бы ты оспорил слово «старушенция». — Малика помахала рукой Диме, призывая выбираться на берег.
— Беатриче всего двадцать семь, — признался Кирилл, ожидая реакции подруги.
Малика в притворном ужасе закатила глаза.
— Я же говорю — старушенция. Нет жизни после двадцати.
Кирилл не успел ответить на это спорное утверждение, на поляну выбрался мокрый Мышкин, он неравномерно посинел и звонко клацал зубами.
Малика окинула друга тревожным взглядом.
— Теперь точно пора домой.
Пришлось собираться обратно в деревню.
Дождавшись, когда Дима натянет вещи, Кирилл взял Малику за руку и направился к оставленным у подножья подъёма велосипедам.
— Профессор, наверное, тебя уже обыскался.
Споткнувшись, Малика опёрлась на его локоть и недовольно пробурчала:
— Он всегда знает, где я. А вот Антонина Сергеевна всю душу вытрясет.
Бабушка чихвостила их недолго, но качественно. Правда, после головомойки накормила вкусным завтраком.
Через пару часов Мышкину всё-таки пришлось уйти и оставить Малику наедине с опасным Эдькой, а тот как нарочно франтил голым мускулистым торсом. Можно подумать, его смуглой коже не хватило солнца в Италии, где он провёл два месяца на спортивных сборах!
До вечера друзья нежились в тени берёзы. Разложили покрывало прямо на траве, позади беседки, воспользовались ею как укрытием от солнца. Перекусили варёной кукурузой и наслаждались последними днями безделья. Кирилл записывал в блокнот строчки, навеянные утренней вылазкой к речке, а Малика заснула, уложив голову на его колени. Одурманивающе пахло спелыми яблоками и чабрецом, и вскоре Кирилл тоже поддался дрёме.
Сумерки на юге скоротечные и плотные, день угас быстро, без плавных переходов, за какие-то минуты сменившись ночью. Рядом с задремавшими друзьями прошуршали шаги, вслед за ними раздалось цоканье каблуков.
Малика открыла глаза и приподняла голову.
— Эдька, проснись. В беседке, кажется, Профессор, и не один. Кто-то всё-таки уговорил его поработать.
Кирилл не умел выпадать из грёз так же быстро, как Малика. Сначала плавал в каком-то промежуточном состоянии. Органы чувств работали хаотично, по очереди. Только спустя минуту он мог полноценно мыслить и двигаться.
В беседке зажегся свет, маломощная лампочка накаливания без абажура горела над макушками посетителей, оставляя под скамейками непроглядную первозданную тьму. Первым в круг света вошёл невысокий мужчина в чёрной рубашке с воротником-стойкой. На его груди мрачно поблёскивали металлические цепи, надетые в несколько рядов. Некоторые из них заканчивались амулетами, в основном собственного изготовления. Выглядел он не слишком представительно, даже комично из-за обилия кустарных украшений на шее и руках. Но стоило заглянуть в его матовые, лишённые блеска чёрные глаза, и пропадало желание насмехаться над нелепым, словно из низкопробного театра, костюмом доморощенного ведьмака.
Малика подползла на коленях к низкому проёму и нашла взглядом отца. Он сидел к ней боком, напротив него стояла слегка полноватая ухоженная женщина с толстой косой на плече. Гостья остановилась у входа в беседку, неосознанно выбрав такое местоположение: если возникнет необходимость, то помчится без оглядки. Женщина чувствовала себя неловко и явно боялась того, к кому пришла за помощью, её пальцы сжали край деревянного стола, потемневшего от времени и пролитых напитков.
Рядом со щекой Малики
