— Почему ты не оставляешь все на обеденном столе, как прежде? — спросила она. — Твой новый имидж меня слегка пугает.
Тони смущенно хихикнул, что показалось Фелисити подозрительным, и поправил очки.
— Ну, честно говоря, — сказал он, — я не хочу спугнуть наше сокровище.
— Сокровище?
— Он имеет в виду Трейси, — сказала Аннабел с набитым ртом.
— Верно. Мне не хочется, чтобы она приходила в неприбранный дом. Это может ее напутать. Фелисити не могла понять эту странную логику.
— А как же я? Ты ведь не боялся напугать меня, оставляя за собой кучу посуды.
Тони подарил ей чарующую улыбку, а потом стал серьезным.
— Милая, — сказал он, — я ведь женился на тебе.
Фелисити чуть не рассмеялась. Так вот что такое брак!
— Значит, все дело в деньгах? Моя работа стоит меньше пяти фунтов в час.
— Теперь ты знаешь, — сказала Аннабел, схватив пластиковый пакет с учебниками и сунув в карман ветровки яблоко, — что жены куда дешевле уборщиц. — С этими словами она вышла.
Тони подошел и обнял Фелисити.
— Это неправда. Сама понимаешь.
— Я понимаю только одно: ты моешь посуду ради Трейси и называешь ее сокровищем. Кажется, раньше ты говорил, что ей нельзя поручать домашнюю работу, и боялся, что соседи тебя осудят.
— Это было до того, как я узнал, насколько она полезна и как это отражается на моей жизни.
— Моей жизни, — поправила Фелисити.
— Нет, моей, — сказал Тони. — Я уже начал думать, что ты больше никогда не проявишь энтузиазма в постели.
Фелисити улыбнулась, успокоилась и прижалась к его твердому, уютному телу.
— Я тоже, — призналась она. — Я так уставала в последнее время. Гонялась за собственным хвостом, стараясь быть идеальной домашней хозяйкой, редактором и матерью и терпела поражения на всех трех фронтах.
Фелисити снова подумала о Саманте. Неужели она испытывала то же самое? Пыталась быть всем сразу? Сбежала бы она к Пирсу, будь у нее Трейси? Однако эти тревожные мысли следовало хранить про себя. Потеря Саманты стала ее приобретением, а она не позволит новых изменений.
Тони поцеловал ее в кончик носа…
— Послушай… — нерешительно начал он. — Ты не будешь возражать, если я куплю ей манеж для Джейкоба?
Фелисити подняла голову и уставилась на мужа.
— Конечно нет. Но почему?
— Ну… — Было видно, что Тони чувствует себя неловко. — Это не совсем альтруизм. Если у Трейси будет складной манеж, она сможет привозить сюда Джейкоба, когда его нельзя будет оставить с подругой. Кроме того, Алан Эпплби дал мне немного денег для ребенка.
Фелисити была заинтригована.
— Алан Эпплби? — Она вспомнила сурового старшего партнера Тони. Напыщенного педанта и редкостного зануду. Помощь бедной девочке-панку была не в его характере.
Тони помрачнел.
— Не сомневаюсь, что рано или поздно до тебя дойдет эта сплетня, так что уж лучше сказать сразу. Алан убежден, что Джейкоб его внук. Сын Сэма. Хотя Трейси не говорит, от кого из двоих она родила. Главное в том, что Алан хочет немного помочь своему отпрыску, но пытается сделать это тайно.
— Почему? — Она вспомнила Трейси в чистой, но заштопанной одежде, худенькую как тростинка и считающую каждый пенни, чтобы Джейкоб был сыт, обут и одет. — Ей не помешают лишние деньги. Она возражать не будет.
Тони задумчиво выгнул брови и сморщил нос.
— Сомнительно, — сказал он. — Стоит Трейси встретить чей-то взгляд, как она выпускает иголки. Она училась в университете, пока не забеременела.
— Она могла бы сделать аборт. — Фелисити попыталась представить себя на месте беременной девушки-подростка. Сделала бы аборт она сама?
— А ты? — словно подслушав ее мысли, спросил Тони.
— Честно говоря, не знаю.
— Слава Богу, тебя это не касается, — сказал муж. — А она решила оставить. Для этого понадобилось известное мужество. Тем более что родные от нее отказались. Сэм Эпплби исчез со сцены, что было вполне естественно, а Алан не может что-то предложить Трейси открыто, потому что боится грандиозного семейного скандала. Кажется, Алиса не хочет признавать, что Сэм мог быть отцом ребенка. Она ужасная снобка. Трейси родом из-под Уорблингтона, а это настоящий медвежий угол. — Он покачал головой. — Так что, как видишь, Трейси оказалась отвергнутой сразу двумя семьями.
— Бедная девочка. — Фелисити всегда чувствовала, что эксцентричная внешность Трейси была скорее защитной реакцией, чем пристрастием к идеям хиппи. Теперь она была в этом уверена. — Алану следовало бы вразумить жену, — упрямо сказала она. — Просто смешно, до чего некоторые боятся семейных ссор.
Тони улыбнулся.
— Алана не назовешь храбрецом. Фелисити вложила руку в руку Тони и погладила пальцем его сухую ладонь.
— Многим людям живется трудно. Слава Богу, что к нам с тобой это не относится. Тони был более осторожен.
— Не искушай судьбу, милая, — сказал он. — Никогда не знаешь, что ждет тебя за поворотом.
— Не будь таким пессимистом. — Фелисити успокоилась. После появления Трейси, облегчившей ее бремя, она чувствовала, что справится со всем остальным. В конце концов, она справлялась и в одиночку. Не притворяйся, визит детей Тони, матери и Венеции не доставил тебе никакого удовольствия, прошептал ей внутренний голос. Быть второй женой не так уж трудно, нужно только освоить правила игры и соблюдать их. Теперь ее не тревожила даже мысль о том, что дети Тони проведут в Черри-Триз половину летних каникул. Подумаешь, всего половину. Три с половиной недели. С этим она справится. — Ничего плохого с нами уже не случится, — сказала она.
— Тебя спрашивает Саманта Хьюз. — Айрин передала трубку дочери.
Фелисити взяла ее и слегка нахмурилась. Что нужно Саманте на этот раз? Чтобы она снова взяла детей? Нет, глупо. Сейчас середина недели. Мальчики в закрытой школе, а Хилари — в дневной школе Сент-Джонс-Вуда.
— О Господи, — еле слышно пробормотала Фелисити.
— У меня дурное предчувствие, — прошептала мать и драматически покачала головой.
У меня тоже, подумала Фелисити, но, не желая признаваться в этом, сказала:
— Мама, твоя беда — слишком развитое воображение. — Она сделала паузу, тяжело вздохнула и спросила: — Саманта? Чем могу служить? — Она говорила деловым тоном, которым интуитивно пользовалась, общаясь с бывшей женой Тони.
Во время молчания, продолжавшегося долю секунды, Фелисити посмотрела в большое зеркало и с завистью подумала о поразительной стройности Саманты. Несколько килограммов, потерянные Фелисити в Черри-Триз, вернулись, когда она стала работать в Лондоне. Она сидела не разгибая спины, читала и грызла бисквиты, а это отнюдь не способствовало сохранению фигуры. Утешало Фелисити только одно: Тони говорил, что ему нравятся ее пышные формы.
