- Лежи смирно, - сказал он. - Сейчас вернусь.
Вернулся он и вправду скоро. Только не один.
- Здарoво, герой, - хрипло приветствовал дядя Коля. В захламлённой гостиной он смотрелся нелепо. Как слон в посудной лавке. Большой, плечистый, хмурый. Выглядел он уставшим и напоминал грустного медведя.
Следом за ним в комнату ввалился долговязый сосед с восьмого. Женя не сразу узнал его. Причёсанный, гладковыбритый, одетый в джинсы и футболку вместо китайского абибаса, рыжий меньше всего походил на ровного пацанчика с далёкого района.
- Рад, что ты жив, братишка.
Он наклонился и дружески потрепал Евгения по плечу.
"Вот ведь чёрт", - подумал Женя и обругал себя за невнимательность. От соседа за милю веяло службой: выправка, походка, цепкий взгляд... А на мощной бицухе, полускрытая рукавом, синела татуха: парашют, орёл и надпись: "Никто, кроме нас" [1]. Раньше ВДВшная наколка пряталась под одеждой, и Евгений отчего-то очень обрадовался, увидев её теперь. Однако что сказать рыжему так и не придумал. Вместо этого спросил:
- А Лена где?
Рыжий смутился. Бросил быстрый взгляд на Артура. Тот повесил грандиозный нос и понурил плечи.
Дядя Коля тихо, но крепко выматерился.
- Где она? - повторил Женя, ощущая, как вместе с физраствором по венам разливается страх.
- Её похитили, - сухо и коротко сообщил Николай Степанович.
Евгений заморгал: перед глазами в пляс пустились алые точки. Он шумно втянул воздух и резко выдохнул. Вцепился в подлокотник дивана так, что пальцы побелели.
Похитили.
Лену.
Похитили.
Из-за него.
Он ушёл, а её похитили. Похитили и, может быть...
- Нет... - прошептал Евгений, отказываясь верить ушам.
- Да, - рубанул странный тип.
- А помягче нельзя было? - встрял Артур.
- Помягче жену трахать будешь, - заявил дядя Коля и, отстранив прифигевшего психиатра, протянул чёрно-белый снимок.
- Знакoм? - спросил без лишних предисловий.
- Это Джон, - кивнул Женя. От одного вида широченной улыбки на загорелом лице передёрнуло. - Ещё он называет себя Иваном Сергеевичем Седовкиным.
- А ещё Жаном Сенье, Деяном Богданoвичем и ... - дядя Коля волком глянул на Артура, - доктором Джонатаном Седвиком.
Носатый хлыщ вспыхнул, но промолчал, а вот странный родственник продолжил:
- Последняя ипостась позволяла ему особенно эффективно следить за тобой через этого вот... - он указал на поникшего Шрая, - потомственного полудурка.
- Откуда я мог знать, что его разыскивает Интерпол? - взбеленился носатый.
- Надо было знать, - строго сказал дядя Коля.
Голова у Жени шла кругом. Вопросы множились, но он точно знал, с какого начать.
- Вы кто? - спросил он.
- Котов, - странный родственник протянул руку. - Полковник ФСБ. Имя моё вам известно. А это, - он кивнул на рыжего, - лейтенант Гаврилюк. Бывший СОБРовец и вечный десантник.
Сосед отсалютовал.
- А вот это... - Николай Степанович забрал у Жени фотографию Джона и дал Гаврилюку знак.
Рыжий тут же вооружился какой-то папкой, раскрыл её и затараторил, чеканя каждое слово.
- Иван Тарасович Сухолуцкий, сорок шесть лет, уроженец Одессы, с отличием закончил МГИМО, пять лет работал переводчиком при министерстве иностранных дел, за подозрение в связях с преступными элементами уволен и взят под колпак КГБ. Добивался политического убежища в США, но безуспешно. После падения "Железного занавеса" эмигрировал. Сменил имя. Работал таксистом, затем барменом в русском ресторане на Брайтон Бич. В тридцать три приобрёл особняк в Майами, яхту и квартиру на Манхеттене, чем заинтересовал уже американскую сторону. Под него начали копать и обнаружили много интересного, но он исчез с радаров.
- Познавательно, - буркнул Женя.
- А то, - Котов скривил губы. - Что за дела вёл Джон с Хазматом?
Секунду Евгений помедлил с ответом. Отвёл глаза. Сглотнул подступивший к горлу ком и выдавил:
- Выкупал пленных и... готовил к перепродаже.
На слове "готовил" он запнулся и ощутил, как кровь прилила к щекам.
Слава Богу, ни у кого не возникло желания уточнять, каким именно образом его самого к перепродаже готовили.
- Зачем Джон хотел тебя вернуть? - нахмурился Котов. - Зачем похитил?
- Не знаю, - вздохнул Женя.
- Возможно, Евгению известно нечто такое, что... - предположил было Рыжий, но полковник его тут же перебил:
- Если бы дело было только в этом, мы бы беседовали сейчас с трупом в морге.
- А может, за него уже успели заплатить, и требовалось срочно изловить... кхм... сбежавший товар и доставить покупателю? - не унимался соседушка.
- Не исключено.
- Ещё есть вероятность, господа, что упомянутый Джон одержим желанием обладать Евгением Александровичем. - Вставленные Артуром пять копеек противно резанули по сердцу и яйцам. Похожая мысль уже приходила Евгению в голову, правда... не в такой заумной формулировке. - И пойдёт на всё, лишь бы заполучить его.
Котов и Гаврилюк переглянулись, а потом одновременно уставились на Женю. Женя почувствовал, что краснеет. Закусил губу и отвернулся.
Чёртов хлыщ!
Эх, провалиться бы сейчас под землю!
Он съёжился, ожидая какой-нибудь гаденькой подколки.
- В таком случае, мы располагаем отличной возможностью ловить Сухолуцкого на живца, - изрёк Котов голосом, лишённым каких-либо эмоций. - Но сначала надо решить вопрос с Ленарой. Благо, одно другому не мешает. Ты с нами?
Евгений вздрогнул от неожиданности, но затягивать с решением не стал.
- Да, - твёрдо заявил он и сжал свободную от капельницы руку в кулак.
=54. Старший сержант Евгений Тихонов
Дни до отъезда тянулись медленно, и ожидание сводило с ума. Хуже всего, что за последние трое суток Женя прокрутил в голове тысячу и один вариант всего, что могло приключиться с Леной, и из всех раскладов только один оставлял надежду на благополучный исход.
Чёрт, как же так... Проклятый Джон! Сто пудов, это его рук дело. Вне всякого сомнения. Только непонятно, зачем она ему?
В памяти мелькнуло предположение носатого хлыща, и Женя поёжился.
"Есть вероятность, что упомянутый Джон одержим желанием обладать Евгением Александровичем..."
Блин, до чего же гадко! Мерзко, аж жуть пробирает. Фу, бля.
И тем не менее...
Как сквозь туман Женя видел загорелое лицо и широкую улыбку. Ощущал горячие ладони на плечах, и слышал шёпот:
"Я увезу тебя отсюда. Увезу навсегда. Ты принадлежишь мне..."
Слишком хорошо Евгений помнил, как пользовал его Джон на растрёханной койке в кособокой лачуге... и чего хотел от него добиться.
Ты кончишь так сладко, что больше не захочешь ничего другого...
"Я подписал бумаги, - сказал Женя Котову, не зная, куда деть глаза. - Теперь Джон официально имеет право распоряжаться моей жизнью".
Полковник растянул губы в хитрой полуулыбке, и фыркнул.
"Господин Сухолуцкий так долго странствовал, что напрочь забыл о российских реалиях, - ответил он. А когда Женя поднял на него вопросительный взгляд, пояснил: - В жопу ему эти бумаги засунем, и дело с концом".
Грубая прямота Николая Степановича до жути смущала Артура Абрамовича, а вот Жене пришлась по душе: точно так вёл себя Прапор. Тот самый, который погиб в ущелье, когда Евгений угодил в плен. Ещё весьма радовало, что полковник давал чёткие и ясные распоряжения. Без соплей и всякой мути.
"Чтоб к понедельнику был как огурец", - приказал он, и Женя привычно ответил: "Есть".
Правда, чтобы стать огурцом к понедельнику, пришлось следовать всем указаниям носатого хлыща: Женино выздоровление "дядя Коля" поручил заботам доктора Шрая.
И опять пошли в ход всякие таблетки, постельный режим, капельницы и инъекции. Однако в этот раз, одержимый желанием спасти Лену, Женя соблюдал все предписания изо всех сил. Ну... или, по крайней мере, делал вид, что соблюдает.
