Я снова зарычал, слегка прикусив внутреннюю сторону ее бедра, прежде чем погрузиться в теплые, мягкие складки ее киски.
— Ты очень плохая девочка.
— Ммм-м-м, — простонала Тесс в знак согласия, и я подул на ее половые губы горячим дыханием, прежде чем вонзился языком в бархатистые глубины киски, наслаждаясь ее соками.
— Используй слова, детка, — поддразнил я, прежде чем снова опустить голову между ее бедер. Затем я легонько шлепнул Тесс по заднице. Она вскрикнула, содрогнувшись всем телом, отчего ее киска сжалась еще сильнее. — Хочу услышать, как ты выкрикиваешь мое имя своим шикарным акцентом.
— Лиам, — Тесс наполовину ахнула, наполовину всхлипнула. Она обхватила меня ногами, пытаясь крепче сжать их. Я удовлетворенно хмыкнул, шлепнув ее по другой ягодице, прежде чем подтолкнуть ближе к своему лицу.
Я коснулся ее клитора, затем двинулся дальше в поисках точки G, обводя языком маленькое местечко, из-за которого вибрировало все ее тело, задница девушки дрожала в моих руках. Тесс приподнялась, запустив пальцы в мои волосы и пытаясь за них ухватиться, и начала сильнее прижиматься к моему рту. Я был словно зверь, дикий и неукротимый. Все, что угодно, лишь бы моя малышка получила удовольствие.
Я провел руками по ее бедрам, приподнял их и подтолкнул ее повыше к изголовью. Ее запах, аромат, тепло — все сводило меня с ума; все было настолько ошеломляющим. Я наслаждался соками Тесс, пока удовлетворял ее, испытывая жажду и голод, и даже близко не был сыт. Мне никогда не насытиться этой женщиной.
Ее отчаянные всхлипы и крики подстегивали меня, когда я ласкал ее киску, словно какое-то дикое животное. Все достигло апогея — ее жажда освобождения и мой голод столкнулись, в результате чего бедра Тесс задрожали, и она зажала мою голову между ними, как в тисках.
— Да, — выдохнула она, ее мышцы расслабились и ноги безжизненно упали на матрас. Я поднял голову, проведя языком по губам с довольной ухмылкой. Я наслаждался ее вкусом, удовлетворенный результатами своей работы. Тесс посмотрела на меня сверху вниз, лениво улыбнувшись.
— Ты выглядишь слишком довольным собой.
— А что, не должен? — я перекатился на бок и провел пальцами по скользкой от пота коже ее ноги.
— Вот не знаю, хвалить тебя или нет? — размышляла она.
Я пожал плечами, намеренно напрягая мышцы плеч и спины и наблюдая, как Тесс следила за мной взглядом.
— Я припомню это в следующий раз, когда опять начнешь притворяться порядочной леди.
Девушка закатила глаза, но, казалось, ей не хватало дыхания для полноценного ответа. Я лишь снова ухмыльнулся и устроился поудобнее, положив голову на локти и вытянувшись рядом с Тесс.
Мы пролежали в таком положении несколько минут.
— Я пойду освежусь, пожалуй, — объявила она, направляясь в ванную.
Я лег на спину и уставился в потолок.
Тесс крикнула из ванной:
— Ты голоден?
Ее голос затих, когда мысли о том, что будет дальше, пронеслись у меня в голове.
«Что будет дальше, брат?» — услышал я голос Кевина, и это вывело меня из состояния эйфории.
Хотел бы я знать.
Глава 25
— После всего, что между нами было, ты не собираешься мне ничего рассказывать? — спросила Тесс с полным ртом еды.
Мы сидели на краю кровати, окруженные коробками с китайской едой на вынос, потому что я не планировал в ближайшее время снова идти в китайский ресторан. Коробка с куриными крылышками и жареным рисом с креветками стояла на краю матраса. Я держал миску говяжьего чоу-мейн (прим. пер.: китайское рагу из курицы или говядины с лапшой), а Тесс ела картошку фри и рыбный пирог.
— Что меня больше интересует, Тесс, — сказал я, — так это кто заказывает картошку фри и рыбный пирог в китайской закусочной?
Мы ели ножами и вилками, о чем я специально попросил — я не собирался возиться с палочками для еды. Запах курицы, говядины и соусов наполнил комнату, смешавшись с ароматом страсти и превратившись во что-то удивительно приятное. Солнце садилось, жалюзи окрасились в оранжево-фиолетовый цвет. Единственным шумом снаружи был гул уличного движения, и время от времени слышался смех или ругань постояльцев мотеля.
— Ты уклоняешься от ответа, — настаивала Тесс, откусывая кусочек жареной картошки. Она взяла банку содовой, открыла ее и сделала глоток. — Может, уже признаешь, что хочешь мне что-нибудь рассказать? — она продолжила, ставя банку обратно на ковер. — Я поделилась с тобой о своей жизни…
— Я никогда не просил об этом! — огрызнулся я. — Я не просил тебя ни о чем рассказывать! — теперь я начал злиться. Я ни хрена ей не должен!
— Не ори на меня! Ты просил об этом в ту ночь, когда спас меня!
— Я увидел прекрасные ноги и горячую киску в обтягивающем красном платье. Вот и все.
— Не верю! Я верю, что ты почувствовал нечто большее. Все, о чем я прошу, это чтобы ты открылся мне! Ты понимаешь, что это единственное, из-за чего мы ругаемся?
Я не ответил.
Тесс зарычала и запустила своей тарелкой с китайской едой в стену. Картошка фри и кусочки рыбного пирога рассыпались повсюду. Соевый соус, панировочные сухари и рыба прилипли к стене и медленно стекали на пол.
— Я устала от твоего дерьма! В одну минуту ты заботливый, игривый и веселый, а в другую холоден как лед! Прими чертово решение! — Тесс вскочила на ноги. — Значит, ты видел во мне только прекрасные ноги и горячую киску? Это все, что я для тебя значу? Серьезно? После всего, через что мы прошли? Кем, черт возьми, ты себя возомнил! — я понял, что облажался с высказыванием, но не знал, как остановить это безумие, чтобы все еще больше не вышло из-под контроля.
— Я не позволю тебе, черт возьми, разговаривать со мной, как с каким-то куском дерьма! Если думаешь, что я боюсь тебя, то ты сильно ошибаешься.
Тесс сжала кулаки и посмотрела на меня сверху вниз. На ней были футболка, трусики и больше ничего. Она расхаживала взад-вперед, прежде чем снова встала передо мной.
— Почему ты такой чертовски сложный! Мы так хорошо ладим, но, когда я пытаюсь хоть на дюйм стать ближе к тебе, ты обращаешься со мной так, словно я пустое место! Почему ты пытаешься притвориться самым большим мудаком на свете? Нам ведь было так хорошо! — девушка в отчаянии всплеснула руками. — Я знаю, это звучит банально, но разве ты не понимаешь, к чему я клоню?
За последние годы своей жизни я натренировал свои нервы до уровня профессионала. Пришлось это сделать ради работы. Но что-то оборвалось во мне, когда Тесс продолжила кричать. Пронзительные крики в этой комнате мотеля вывели меня из себя. Не успел я опомниться, как уже стоял на ногах, со стиснутыми зубам возвышаясь над Тесс.
— Отвечай, Лиам!
— Прекрати орать!
— Тогда, черт возьми, ответь мне!
— Где бы ты сейчас, мать твою, была, если бы не я! — теперь я находился в нескольких дюймах от ее лица и оттеснил девушку к стене. — Где бы ты сейчас была, мать твою, если бы я не спас твою задницу в том переулке! — я был близок к потере контроля.
— Отойди, нахрен, от меня! — Тесс приподнялась на цыпочки, пытаясь подняться до моего уровня.
— Ты была бы мертва или лежала бы в гребаной постели Жаркова. Вот где! Я убивал за тебя, я сражался за тебя, и все, чего я хочу, это спокойно поесть гребаную еду, не слушая, как ты вопишь мне в гребаное ухо! Ты знала, что я мудак, но сама решила остаться!
— Это не относится к теме, но знаешь что? Откуда мне знать, что ты не работаешь на Жаркова и русских? Что, если все это подстроено, и ты манипулируешь мной и ведешь себя так, будто тебе не все равно, а потом просто возьмешь и сдашь меня ему?
— Работаю на Жаркова? Хочешь сказать, я крыса?
— Ты не хочешь открыться мне, Лиам! Так как же, черт возьми, я должна понять, что происходит на самом деле? Я больше не хочу играть в угадайку!
