Машины проезжали мимо, когда я шел к телефонной будке, волоча за собой чемодан. Я открыл дверь и увидел нацарапанную фразу: «Лейси всем сосет!» В кабинке пахло мочой, и пол был липким от нее. На доске объявлений висело несколько объявлений о приютах для бездомных и телефоны горячих линий по борьбе с наркоманией.
Я пытался выбросить Тесс из головы, что было трудно. Я знал, что там, в номере, она плакала, и все из-за того, что я назвал ее шлюхой.
«Какого хрена я это ляпнул?»
Ее похитили. Это была не ее вина.
Но все же я так сказал.
Я вздохнул, полез в карман, вытащил мелочь и засунул ее в автомат. Монеты с грохотом попадали в механизм. Это напомнило мне игровые автоматы в развлекательном центре. Я поднял трубку и закрыл глаза. Я не мог вспомнить номер нужного мне человека, потому что все, о чем думал — была Тесс.
Мне нужно было сосредоточиться и оставить все эмоциональное дерьмо на потом.
Но было легче сказать, чем сделать.
Я не мог не думать о том, как Тесс сидела в кресле, сгорбившаяся, со слезами на глазах. И признание того факта, что я стал причиной этих слез, делало все еще хуже. Я думал, мое сердце ожесточилось. Но когда представил Тесс — мою женщину, в таком состоянии — то почувствовал острую боль в груди, которой не испытывал с тех пор, как умер Кевин, и я никогда не думал, что снова почувствую подобное. Я обнаружил, что сжимал трубку так сильно, что та затрещала от напряжения.
— Просто сосредоточься, черт возьми, — пробормотал я себе под нос.
Но разум продолжал и продолжал воспроизводить картинку, словно собака, которая заметила кость и отказывалась сдаваться, пока, наконец, не откусит ее. Я вообразил, как Тесс набросила куртку и выбежала из мотеля, может, наткнулась на старую пару, любящую кошек, которую мы видели раньше. Как она вытирала мокрые щеки и кричала: «Пошел ты, Лиам!»
Представил, как она споткнулась на дороге, попала под машину, а больной разум продолжал и продолжал фантазировать, пока я не увидел, как кровь Тесс забрызгала дорогу. Девушка хрипела, отчаянно пытаясь сделать вдох.
Я вздрогнул.
«Думай, думай!»
Я пытался убедить себя, что знал эту женщину всего несколько дней, что это безумие — так сильно переживать за нее, и что я становился мягким. Но это не помогло унять беспокойство. Когда ты отрезан от всех в своей жизни, необходимо чертовски хорошо постараться, чтобы заставить себя открыться. Знала она об этом или нет, но Тесс преуспела в том, чтобы заставить меня открыться, хотя бы немного. Я хотел заботиться о ней. Это пугало меня больше, чем что-то еще. Убийство было ничем по сравнению с этой сильной эмоцией: этим пронзающим чувством, которое запутало меня в своей паутине и отказывалось отпускать.
Я закрыл глаза и прислушался к гулу уличного движения и крикам стаи птиц, летевшей в темном небе. Прислушался к шагам пешехода, который шел мимо телефонной будки, поднимая ногами пыль. Я слушал и старался ни о чем не думать, кроме звуков вокруг, и искал в глубинах своего разума номер нужного мне человека.
Примерно через пять минут — в течение которых я, наверное, выглядел как сумасшедший бездомный, или медитирующий буддист, или даже как закоренелый наемный убийца, пытающийся оттолкнуть свою женщину и вспомнить чертов номер телефона — что-то щелкнуло в моей голове. Я вспомнил, как набирал этот номер раньше, и картинки с движением моих пальцев по кнопкам всплыли в сознании.
— Да! — пробормотал я и набрал номер.
На другой стороне улицы сидела черная ворона, будто собиралась перейти дорогу.
«Ворона перейдет дорогу…? Но как?» — я посмотрел на птицу, а та взглянула на меня в ответ, наклонив голову.
«Мы похожи, вокруг нас смерть», — казалось, говорила ворона. Я не мог этого отрицать.
— Привет! — пропела жизнерадостная женщина с техасским акцентом примерно после пяти гудков. — Большое вам спасибо за то, что позвонили в клуб по мини-гольфу! Чем я могу помочь?
— Да, я бы хотел заказать вечеринку, пожалуйста. Вечеринка на одиннадцать человек со специальным мясным блюдом, плюс одиннадцать браслетов для аттракционов. — я, наконец-то, пришел в себя.
— Конечно, сэр, одну минуту, пожалуйста! — женщина притворилась, что что-то печатала. Все это было спектаклем. Там не было мини-гольфа, не было специального мясного блюда и не было аттракционов. Там был лишь сотрудник, который сидел где-то в складском помещении и ждал звонка. — Ваш адрес? Это нужно для учета.
— Мотель «Подушка для странника», — продиктовал я.
— Превосходно! И вам нужны какие-нибудь дополнительные услуги?
— Одежда, инструменты, услуги доставки.
— Отлично!
— Еще кое-что, — сказал я, залезая в карман джинсов и вытаскивая белый листок бумаги с картины миссис Макгриви. — Я бы еще хотел заказать охоту на отбросов.
— Какой прекрасный выбор, сэр.
Я прочитал ей сообщение на бумаге.
— Спасибо за информацию. Одну минуту, пожалуйста.
В трубке зазвучала ужасная музыка. Я прислонился к стенке телефонной будки и ждал.
— Сэр? Вы все еще здесь?
— Да, — буркнул я.
— Минуту, пожалуйста.
Снова зазвучала ужасная музыка.
— Спасибо за терпение. Мы приносим искренние извинения за ожидание и ценим вас как нашего важного…
— Говори, — нетерпеливо оборвал я ее.
— Так. Мне не удалось найти информацию по данным, которые вы нам продиктовали. Однако адрес не в Бостоне, сэр. Это в Великобритании. Лондон, если точнее.
— Лондон?
— Да. 429 Финчли-роуд находится в Хэмпстеде, Лондон, Англия. Это адрес складского помещения…
Я бросил трубку.
«Склад?» — я покачал головой, взял чемодан и вышел из телефонной будки. Я подумал вернуться в номер мотеля, но человек, к которому я обратился, сработает быстро. И будет здесь с минуты на минуту.
«Мысль о том, чтобы снова увидеть Тесс, приводит в ужас, да, брат? Это потому, что ты злишься, или потому, что тебе стыдно? Это потому, что ты знаешь, что твой поступок был неправильным».
Я проигнорировал голос Кевина и подошел к краю парковки, поставил чемодан на землю и засунул руки в карманы. Черная ворона проковыляла по улице прямо ко мне, и снова уставилась на меня, все время каркая. Она взмахнула крыльями и поднялась в небо, которое почти потемнело, пока я стоял в телефонной будке.
Я осознал, что расхаживал взад и вперед, размышляя о бессмысленной философской ерунде вроде того, что мне хотелось бы быть этой вороной; насколько все было бы проще, будь у меня крылья и умей я летать; что тогда я бы жил где-то в другом месте и другой жизнью. Если бы только я мог улететь… если бы только Тесс могла улететь со мной…
Я потряс головой, пытаясь прийти в себя. Понятия не имел, сколько времени провел в «отключке», пока красный кабриолет не подкатил к обочине.
Человек не вышел. В этом не было необходимости. Он открыл багажник, а я подошел к нему и взглянул на содержимое. Внутри лежали два больших черных чемодана, оба слишком тяжелые для большинства мужчин, но для меня они не были проблемой.
Я вытащил их и улыбнулся.
Что бы ни происходило между мной и Тесс, одно я знал точно…
Я шел за своими деньгами и теми ублюдками, которые причинили боль моей женщине. Я был готов вступить в бой, и объявивший мне эту войну обязательно заплатит.
