на тарелку Лев и хлещет воду, затем виски, снова воду.
– Да чтоб меня, – повторяет за ним Костя, точь-в-точь опустошая стаканы.
Ну, когда и Свят с Глебом ругаясь под нос припали к выпивке и воде, я почуял неладное. Что за хрень?
Пробую есть дальше.
Нормальный же пирожок, что они…
– Скат меня побери, – вырывается само по себе, когда на середине рот наполняется чем-то горько-соленым с несочетаемой примесью.
Да так, что вроде целый пуд соли съел в прикуску с перцем и корицей.
Залпом опрокидываю в себя воду. Глеб подвигает мой виски. От жгучей соленой атаки не так-то легко оказалось избавиться.
Сколько всего моя зеленоглазая простушка готовила, но такого еще не было.
– Что, блин, ты своей Нике уже сделал плохого? Вспоминай быстрей. Вдруг это яд! – с вываленным языком беспокоится Лев.
– Травит тебя стопудово, – кивает Свят, запрокидывая в себя один за другим куски лимона.
У всех ошеломленные лица. Принес угощение называется.
– Зачем бы ей меня травить? – пытаюсь отвечать пересохшим горлом, даже не представляя, что на нее нашло.
Сразу же набираю виновницу по телефону, но она не берет. Вот мелкая пакость. Получит у меня!
– Чтобы Ника не всунула в пирожки, – произносит с уверенностью Костя, – Так сотворила из-за другой женщины. Вместо того, чтобы разбираться они на нас свою злость вымещают. Поверьте, я знаю по себе. Меня однажды Лера чуть перцем чили в вине не угробила.
Ну да, логично. Лера с Никой спелись. Одна готовила, вторая принесла. А нападение связано с приездом Летучая мыши.
Откуда они все свалились на мою голову!
Охотница за лаймовым Харлей-Дэвидсоном уехала спокойно домой. Хотела со мной, но я сослался на встречу с друзьями. Расслабляется там, отдыхает. А мне ее приезд расхлебывать приходится.
– Самое худшее, если месячной сестре не понравилась твоя женщина, и ты ее при ней унизил, – добавляет Глеб к словам Кости.
– Так я не… – хочу закончить, ничего не сделал, и вспоминаю жалобный зеленоглазый взгляд. – Вот черт. Да, я реально Нику обломал при жгучей брюнетке из категории баба-огонь. Не выслушал и выгнал.
Братва с ужасом уставилась на меня, и все не сговариваясь потянулись опять к стаканам, не с водой.
– Твою мать! Нам хана, – Лев аж подпрыгнул на стуле, хватаясь одной рукой за горло.
– Там точно сильный яд. После такого поступка твой приговор стал нашим общим, – крестится Костя, поднимая глаза к потолку.
Звоню опять своей чудной в прямом и переносном смысле простушке. Надо ж было такое устроить. И слушая длинные гудки становится все больше понятно… сам виноват. Летучая мышь могла и подождать.
Почему я не придал ее просьбе значения? Если б не вчерашний розыгрыш, мог бы поверить. Но то, как Ника выдумывает каждый раз новый образ меня совсем сбивает с толку. Выходит, сегодня ко мне приходила не ученица соблазна…
Мы уже столько раз запили пирожки, что все меньше у нас появлялось адекватных решений. Договорились сидеть до полуночи и ждать, кого первого вырубит. Тогда и проверим, есть яд или нет.
Время пронеслось незаметно, до того момента, как мы собрались уходить.
– Там все-таки был яд! – тычет пальцем в доказательство Свят.
Льва вырубило без пяти минут полночь. И мы все уставились на его затылок, когда он лег лицом на стол.
– Да что вы несете? Он же храпит как трактор. Пирожки слишком усердно запивал, – успокаивает оставшуюся в живых братву Глеб.
Отправляем Льва на такси, и разъезжаемся по домам. Последнее, о чем успеваю подумать перед сном… Хреновый из меня месячный брат получился.
* * *
С утра встаю с молотом внутри головы. Бьет безжалостно. Гад такой.
Вспоминаю прошедший день, особенно вечер. И скорей подхватываюсь на ноги. Вдруг не успею, и она на учебу уйдет.
Настигаю в последний момент. Ника уже открыла дверь на выход.
– Подожди, мне надо…
Услышав меня, она ускоряется и вылетает, будто я напасть хочу. Бегу за ней в одних плавках по лестнице. Зову ее хриплым голосом, но беглянку не остановить. Поймать удается только на улице. Как раз напротив мотосервиса, где трудятся Седой и Крикливый. Увидев меня через окно, они конечно же вышли посмотреть на нашу сцену со стороны, чтоб остальной команде пересказать.
– Отпусти, здесь люди, – пытается Ника вырваться, испуганно поглядывая на меня.
– Ничего, как-то переживут, – не ведусь на уговоры, попутно здороваясь с ошарашенной соседкой.
Когда б меня еще таким народ местный увидел.
– Хорошо, раз догнал, тогда ори на меня и наказывай, только быстрее. Мне на учебу опаздывать нельзя.
Вот в этом вся зеленоглазая простушка. Как что, сразу жертва, а я тиран безжалостный.
– Ника, я оценил твое угощение, и не один, – она опускает глаза, краснея, – В следующий раз хоть подписывай, что это именное блюдо.
Не ругаю, говорю спокойным тоном.
– Ты меня сильно обидел, Дан, – тихонько бормочет она, не поднимая головы, – Я чувствую себя также, как начинка…
Вот как Ника умеет так задевать за живое? Прямо камень в груди навалился. Забываю, что я почти голый, и прижимаю обиженную девочку к себе.
Хочу одного, чтоб простила. Видеть ее такой у меня просто нет сил. Притом, что я далеко не слабак.
– А если мы завтра поедем на второе пробное свидание. Тогда как будешь себя чувствовать?
– Шутка смешная. Прости, я потом посмеюсь, – все еще не поддается, но и попыток отстраниться не делает.
– Ника, ты не знаешь самого главного, – поднимаю большим пальцем ее лицо за подбородок, заглядывая в зеленые блюдца. – Эксперты соблазнения не шутят! Мы точно поедем и… розовый шлем тебя поджидает.
Потухшие огоньки зажигаются в ее глазах, губы медленно растягиваются в улыбке. Жду, что кинется на шею и много раз скажет спасибо. Привычная для Ники реакция.
Но вместо этого:
– Теперь я знаю новый способ тебя заставлять! Хи-хи, – выскальзывает из моих рук и уносится пулей из поля
