совершенно не в моем духе. Я быстро заморгала, стараясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Боже, какая же я дура! Феликс – хороший парень. Такой милый, предложил мне куртку. А я вместо этого поцеловалась с Мэттью Колдуэллом. Опять. И я пряталась в его дурацком шкафу, ждала его, хотя понимала, что у него роман с Изабеллой.
Я оказалась… отвратительной, просто хуже некуда.
– Все равно мне слишком жарко, – сказал Феликс, по-прежнему протягивая куртку.
Я сидела на заднем сидении его роскошной машины в мокром платье, которое больше подходило для лета, а не для осени, и не могла сдержать бившую меня дрожь. Но я должна была страдать, я это заслужила. Возможно, я даже дрожала от злости. Да, от злости на Мэтта. Но еще сильнее я злилась на себя.
Феликс все равно накинул куртку мне на плечи.
Чувство вины давило так сильно, что его куртка показалась мне невероятно тяжелой. Надо все рассказать! Всю правду. Признаться, что я совершила ошибку. Дважды. Но это никогда не повторится! Мэттью обманщик и лицемер. Я больше не попадусь в его сети.
– С тобой точно все хорошо? – спросил Феликс.
Я покрепче закуталась в его куртку, надеясь, что она меня задушит и мне никогда не придется объясняться с Феликсом. Нет. Со мной все было совсем не хорошо.
– Все в порядке, – соврала я.
– Повеселились сегодня, да? – спросила Кеннеди, наклонившись ко мне. – Обожаю танцевать. И, скажи, Феликс здорово танцует? – Она положила руку Феликсу на бедро.
Я поморщилась.
– Угу.
Теперь я все поняла. Сегодня ночью многое прояснилось. Я узнала правду о Мэтте. А еще я узнала правду о Кеннеди. Роб был прав. Ей явно очень нравился Феликс. Что бы ни случилось между ними год назад, очевидно, что это еще не закончилось. По крайней мере, для подруги. Мне не хотелось находиться в одной машине с ними обоими. Мне хотелось закричать во всю глотку о том, что я целовалась с Мэттом. Что мне очень жаль. Что мне чертовски жаль. Кеннеди была достойна такого хорошего парня, как Феликс. А я – нет.
А я ведь, возможно, целовалась с братом. Потом решила повторить этот поцелуй, как конченая извращенка. Можно свалить вину на текилу, которую я не намеревалась пить. Но текила не объясняла первый поцелуй. Да и, честно говоря, обоим поцелуям не находилось разумного объяснения. Разумеется, я так переживала потому, что понимала: я окончательно испортила наши с Феликсом отношения. Я не смогу ничего исправить. Как бы мне этого ни хотелось. А мне очень-очень хотелось! Мне хотелось встречаться с Феликсом! Но даже если бы мне удалось превратиться в какого-нибудь волшебного джинна и все наладить, я все равно не стала бы этого делать.
Из-за Кеннеди.
Я не собиралась так с ней поступать.
Феликс улыбнулся мне, когда мы остановились перед нашим домом.
– Я провожу тебя до двери.
– Не стоит. Спасибо, что подвез.
Я попыталась открыть дверь, но шофер опередил меня. Я выбралась из автомобиля и перешла оживленную улицу, не обращая внимания на движение. Машины сигналили, пролетая совсем рядом. Наконец я оказалась на тротуаре. Прежде чем я успела подняться по ступенькам, Феликс схватил меня за руку и притянул к себе.
– Ты что, хочешь, чтобы тебя сбила машина? – спросил он, но глаза у него оставались веселыми.
Возможно, именно этого я и хотела. Возможно, я слишком измучилась из-за всех этих секретов. Из-за жизни в этом дурацком городе. У меня имелось одно желание – снова стать невидимой.
– Прости, что испортила тебе вечер, – сказала я. Мне правда было очень жаль, ведь я все испортила.
Я заглянула парню в глаза. И зачем только я целовалась с Мэттом? Зачем? Зачем так поступила?
Нужно было сделать правильный выбор в пользу Феликса. Ведь он – самый лучший из возможных вариантов.
– Кажется, я знаю, как сделать этот вечер лучше.
Он убрал мне за ухо непослушную прядь волос, задержал ладонь на моей щеке. Феликс хотел получить тот самый первый поцелуй, который я ему обещала, но я должна была признаться. Он заслуживал правды.
– По-моему, ты мне кое-что обещала…
Это будет не первый мой поцелуй. Далеко не первый.
Он приблизился ко мне еще на один дюйм.
Я не могла поцеловать его. Не могла. Только не при таких обстоятельствах.
Еще ближе.
Так почему же я все равно хотела, чтобы он меня поцеловал? А я хотела! Хотела развеять жуткую боль, из-за которой разрывалось сердце. Мне хотелось притвориться, что никто из «Неприкасаемых» никогда со мной даже не разговаривал. Что все это – лишь кошмарный сон.
Его губы были так близко.
Я закрыла глаза и на секунду представила, что я снова в своем родном городе. Что мама все еще жива. Что я никогда в жизни не целовалась. И что все это правильно, так, как надо.
Губы Феликса прижались к моим. Я зажмурилась еще крепче, желая поверить в придуманную ложь. Мне так хотелось запомнить этот момент. Чтобы он отпечатался в моем сознании гораздо сильнее, чем поцелуи Мэтта. Ведь именно об этом поцелуе я должна была вспоминать до самой старости.
Губы Феликса оказались мягче, чем у Колдуэлла. Я ощутила привкус текилы. Его пальцы не впивались со всей страстью в мою кожу. Он просто обнимал меня, как будто у нас с ним имелось еще бесконечно много времени. Рядом с ним я не ощущала себя какой-нибудь «грязной тайной». Феликс целовал меня прямо посреди шумной улицы, потому что не стеснялся меня. Его пальцы были, как ледышки на моей и без того холодной коже. И в этот самый момент я услышала, как дверь дома у меня за спиной запищала и открылась.
Кеннеди! Вот черт. Я открыла глаза и увидела, как она исчезает за дверью подъезда.
Вся так тщательно выстроенная мною ложь рухнула. Я была в Нью-Йорке. Моя мама умерла. Я целовалась уже в третий раз. Все было неправильно. Я отстранилась от Феликса.
– Прости.
– Бруклин? – крикнул он мне вслед.
Я подбежала к двери и успела поймать ее, прежде чем она окончательно захлопнулась.
– Бруклин!
Не обращая внимания на его крики, я побежала за моей лучше подругой. Кеннеди оставалась моей опорой, я всегда могла на нее положиться. Она – единственный человек, который при любых обстоятельствах находился на моей стороне. Что, если ей в самом деле нравился Феликс? Что, если я вновь все испортила?
– Кеннеди!
Она остановилась на лестнице и обернулась.
– Отличный способ пожелать друг другу спокойной ночи, – сказала она с улыбкой.
Кеннеди стояла, обхватив себя руками, словно ей с трудом удавалось сохранять спокойствие.
– Нет. Честно говоря, нет.
Она криво усмехнулась, внимательно изучая меня.
– Почему? Неужели это был такой уж плохой поцелуй? Не верю!
Я покачала головой. О поцелуе не хотелось даже думать. Ее слова крутились у меня в голове. Она хорошо знала, каково это – целовать Феликса. Ведь именно это она пыталась мне сказать, правда?
– Он тебе нравится?
– Кто?
– Феликс.
Она покачала головой.
– Роб
