— Назар, а сколько тебе лет? — Тут да, она уже разузнала все о машине, рассказала, как сильно она ей понравилась, и снова начала доставать парня.
— Марусь, чего пристала к человеку с вопросами? — мама продолжала пытаться утихомирить младшую дочь, но юной влюбленной всё нипочем.
— Мама! Это у девочек нельзя спрашивать, сколько им лет. А у мальчиков можно, — важно заявляет она, головой качая, мол, стыдно не знать, маман. — Правда, систер?
И вот как сказать, что я бы предпочла, чтобы она совсем не разговаривала, а с меня пример взяла и на красоты города смотреть начала? Между прочим, она первый раз сюда приехала, и нет бы, как всем маленьким детишкам, с открытым ртом сидеть и великолепием зданий наслаждаться, она нацелила взгляд свой на Суханова, будто он здесь главная достопримечательность. Ага. Словно он не обычный крокодил, а памятник мировой архитектуры.
— Скоро исполнится двадцать два. Старый, да? — Назар качает головой, заруливая в сторону наших домов.
— Сейчас да. Ну, просто я маленькая. А когда вырасту, ты старым уже не будешь.
Мама, когда беременной была, хитрую лису подкармливала, что ли?
— Мы подождем, когда ты подрастешь, — весело откликается Назар и начинает парковаться около подъезда, как-то особо сильно сжимая твердый руль.
— Дочь, ты здесь живешь? — Восхищение в голосе? Да-да, мамуль, хорошо, что ты не знаешь, как я за этот вид в следующем месяце расплачиваться буду. Вернее, не я. Суханчик.
— Ага. Пойдем.
Тянусь к ручке в надежде поскорее вывести Маруську на воздух свежий, чтобы хоть как-то ее от длинноного отвлечь, но маленький чудик и не думает выходить.
— Мы будем тебя ждать.
— Обязательно приду, Марусь. Разве можно отказаться от встречи с такой красавицей?
Эй, он когда успел в себя-то прийти? Улыбка до ушей, будто и правда заявиться, а не сольется. Мысль в голову пришла, что он откажется, сославшись на боли в пояснице. А что? Никто ж не спорил, когда Мару его старым назвала.
— И ты красивый, — смущенно говорит маленький монстр, выпрыгивая из машины. Оу, да моя сестра стесняться умеет. Вот это открытие.
Сумку мама себе под ноги поставила, поэтому я сразу же ринулась к ней, чтобы тяжесть забрать. Одна мысль о привезенной домашней провизии заставляет меня мечтательно улыбнуться, а желудок жалобно заскулить.
«Потерпи, бедненький. Сейчас я Назару ручкой махну, и мы вернемся к пусканию слюней».
Маруська запрыгивает на ступеньки, а мама следом за ней шла, когда внезапно ее окликнули.
— Оксана Николаевна, я буквально на минуту похищу вашу дочь, — говорит Назар, включая режим ангелочка, которому любую дочь доверят. И знаете, прокатило, блин. Мама улыбнулась и кивнула.
Алло, женщина. Буквально недавно толковала, что парня на прочность проверить хочет, а стоило ему только слово сказать, как кто-то в лужу превратился.
Ух, Суханов. Сумел-таки девчонок Немцовых к себе расположить. Правда, не все здесь, у нас бабушка еще есть, но я даже не сомневаюсь, что и она в растаявшую зефирку сможет превратиться. Одна я пока держусь. Срываюсь иногда, как без этого? Любая скала может немного обсыпаться.
Провожаю своих взглядом и к парню разворачиваюсь.
— Спасибо, что подвез.
— Просто спасибо? — шокируется парень, восклицая. — Креветка, у меня правая сторона лица горит от убийственного взгляда твоей мамы. Да я свою маму никогда так не боялся, как твою. Это еще спасибо сестре твоей, она хотя бы тему на себя переводила. Спасла, Назарку. Мне кажется, обратись Оксана Николаевна ко мне, я бы ей как на духу всё вывалил про нашу сделку.
— Расслабься. Мама добрая, ее даже в аптеке все любят.
— Она фармацевт? — Это мышка запищала или все-таки Назар спросил? — Значит, в любой момент одним точным ударом мне могли вогнать иглу в коленку?
Не поймешь крокодила. То стоит напряженный, то смеется.
— Истерика, что ли? Чего смеешься?
— Я просто ржал всегда, что у Корнеева тесть прапор с танком. А получилось, что у моей девушки мама — хозяйка шприцов и запретных препаратов.
Я едва не закашляла, когда до меня дошло, что он забыл добавить «временная». Машинально смотрю в его глаза, ожидая продолжения, но он молчит. И кажется, сам внимания на это не обратил.
— Она тебя всего лишь на прочность проверить захотела. Сказала, сосед-трус нам не нужен. Вот так.
— Хм. Она точно соседа имела в виду?
— Вряд ли, — тяжело вздыхаю я, представляя, что, как только мы поднимемся в квартиру, на меня посыпется град вопросов. Одна надежда на Маруську. Может быть, ребенок сможет отвлечь своего любопытного родителя.
— До вечера, креветка. Сухановых Немцовыми не испугаешь.
Ага, как же. Уже испугали, не зря же ты всю дорогу ехал будто воды в рот набрал.
— Дочь, почему у тебя такой бардак в квартире?
Ну, здрасте. Мама еще за порог не зашла, а уже начала петь свою вечную частушку про бардак и пыль на полках.
— Где бардак? Где? Чисто всё.
Кидаю ключи на тумбочку, а сама свою прелесть с продуктами в кухню тащу, по сторонам смотря, не завалялся ли где-нибудь фантик, чтобы выкинуть до того, как мама увидит и позорить начнет.
— Да везде. — Идет за мной, оглядываясь. — Плед на полу валяется, джинсы с ним рядом. — Холодильник пустой открывает и ахает:
— Полина, да у тебя даже сыр плесенью покрылся.
Спиной закрываю дверку, обнимая родительницу.
— Он изначально с плесенью был. Хочешь попробовать? О-о-очень вкусный.
Ы-ы-ы. Правда, я потом за обман получу, но чего ни сделаешь ради мамы, которая бурчит? А так попробует и побежит зубы чистить.
— Вау! — к нам залетает Маруська с хлопающими глазами и открытым ртом. — Мам, я тоже себе такую квартиру хочу. Купишь?
— Конечно куплю. Продадим нашу, бабушкину, банк ограбим и тогда куплю, — смеется она и тут же напрягается, наверно, только сейчас начиная замечать обстановку. — Сколько стоит?
В общем, я зависла. Это же мама, которая знает меня как облупленную. Ее попробуй обмани. Да она ж меня убьет, и даже не за сделку с Назаром, а за то, сколько я за месяц съема отдала.
— Не так дорого, как ты подумала, — начинаю я, за спиной заламывая себе пальцы. — Хозяева в другую страну переехали, и им нужно было срочно ее сдать. Марусь, а ты окна видела? — переключаю тему, намереваясь отсюда слизнуть.
— Да-а-а. И мне не страшно было. Мам, пойдем покажу.
— Ты иди, а мы сейчас тебя догоним.
Мама садится на стул, давая понять, что разговор пока не окончен.
— К квартире мы еще вернемся, сейчас расскажи мне, что у тебя с Назаром и почему Виталик так по этому поводу переживает?
— Он вам звонил, что ли?
— Звонил. Говорил, что тебя спасать надо. Кстати, он точно Назара имел в виду? Просто он нам с папой какого-то монстра описывал, который тебя обижает и над другими девушками издевается, а в этом парне я не увидела плохого человека, да и ты обиженной не кажешься. Что у вас здесь происходит?
Пока ничего. Но скоро обязательно произойдет, когда я ябеду одного выловлю. Ох, что я с ним сделаю за его длинный язык. Подумать страшно. Уверена, преступление не под одну статью не подойдет, я уж постараюсь.
Глава 41
Нацепив на раздраженную физиономию маску «мам, ну чё ты начинаешь?», кручусь на стуле, мысленно представляя, как буду делать из Витамина снеговика, и с каким удовольствием потом надену ему на голову чугунное ведро.
Никогда ябед не любила, а тут друг родной взял и сдал с потрохами. Ведь просила же не лезть, разве послушал? Не стал слушать. Не захотел. Через голову мою перепрыгнул и нажаловался родителям. Доносчик забыл, наверно, как я его покрывала, когда его соседка с сигаретой в руке застукала. Черт, да я тогда почти всю вину на себя взяла, зная, что Витамину больше от отца достанется, чем мне. А итог? Не существует в мире никакой благодарности. Она только в фантастических сказках бывает. В тех же главах, где про доверие рассказывают.
