во мне разочаруешься! – воскликнула она и саркастически посмеялась, коротко и обрывисто. – И отстанешь.
– Почему это? – недоумевал парень и сдвинул брови.
– В смысле? Поэтому! – она развела руками кругом. – Если ты еще не понял, то я веб-проститутка.
– Ну, и что?
В синих глазах плавало смятение. Карина вгляделась в невозмутимое бледное лицо и оторопела. «Неужели даже этого недостаточно?» – пробежала то ли едкая, то ли пронизывающая мысль.
Выражение его лица медленно менялось с ошеломленного до радостно улыбчивого.
– Я, наоборот, рад, что все так, – сказал он вдруг, показав белые зубы. – Это ведь значит, что у тебя нет богатого папика, правда?
Надежда окрасилась синим. Карина поджала подбородок досадливо и отвернулась в сторону, но затем резко обернулась обратно.
– Зайкин, ты реально долбоеб? – раздражение уже ничто не сдерживало, голос загрубел, она заговорила по слогам. – Что из этого тебе не понятно? Я сплю с тысячами за деньги. Виртуально, но не суть.
– И что теперь? – то ли утверждал, то ли спрашивал парень, обводя взглядом периметр экрана.
Она выдула воздух через щеки и согласилась с Игнатьевой: «Его ничто не исправит».
– Окей, раз уж ты сегодня мой приватный гость, давай, заказывай. Прайс там.
Девушка небрежно махнула кистью в правый верхний угол, чуть задев монитор ноутбука, из-за чего тот слегка наклонился. Она вернула его в прежнее положение и зачесала волосы за уши с обеих сторон. Зайкин, кажется, с самого начала так и не моргнул ни разу и глаз не отводил. Он продолжал удивленно пялиться и лыбиться. Взгляд опустился на тонкое тело в ажуре, но быстро вернулся к глазам, а потом метнулся в ее правый, его левый, угол. Брови с каждой секундой сдвигались ближе к переносице, затем резко разошлись и залезли на лоб дугами.
– Вау… Что ты умеешь…
Карина стиснула зубы и сжала кулаки под столом. Ее тошнило от одной только мысли, что придется выполнять пошлые действия не просто перед ним, а для него, хоть они и казались привычными – она могла их делать на автомате. С остальными своими поклонниками. Сейчас все тело каменело, сопротивляясь.
– Я о половине из этого списка и представления не имею, – расплылся Зайкин в фирменной улыбке. – Но если честно, мне надоело уже на тебя дрочить. Я обрадовался, думал, щас что-нибудь новенькое попробую. А тут опять ты… Ирония судьбы какая-то.
Он усмехнулся и мотнул головой.
– Оогх… – раздражилась Карина, закатив глаза к потолку.
Ее передернуло. Осознание того, что он представляет ее, когда мастурбирует, опустошало. Все нутро пыталось вырваться наружу. Она поежилась и прикусила нижнюю губу до боли, борясь с внутренними демонами.
– Почему ты раньше это скрывала? – послышалось с экрана.
Зайкин широко разложил руки на стол перед собой – острые локти едва помещались в объектив камеры. Он сильно наклонился и положил подбородок на поднятые большие пальцы, переплетя остальные между собой. Лицо выровнялось и приняло серьезное выражение. Карина редко такое наблюдала. Без улыбочки он вполне мог сойти за адекватного человека, даже интеллигентного.
Она вгляделась в его фон. Парень сидел на кухне. Только вместо привычного гарнитура со шкафами стены заполонили открытые полки, на которых стояли стеклянные банки с различным рассыпным содержимым, алюминиевые боксы со стикерами, столовая посуда, консервы и много другой кухонной утвари. На потолке тускнела желтым плоская люстра в форме трех сплетенных треугольников. Из-за этого все вокруг погружалось в геометрический полусумрак, тоскливый, но уютный. Только спустя какое-то время она стала различать предметы мебели, технику и отсветы на его коже от экрана. Кажется, он все-таки был дома.
– Логично предположить, что я не хочу, чтобы об этом знали, – не без сарказма ответила Карина и опустила взгляд на стопку учебников под ноутбуком.
– Чего стесняешься? – Зайкин искренне недоумевал, вытянув шею. – Ты ведь так только больше всяких слухов плодишь.
Девушка фыркнула.
– Пусть лучше слухи ходят, чем все будут точно знать, какая я на самом деле.
– В смысле? – усмехнулся Зайкин. – Все же и так знают, какая ты на самом деле.
Она пульнула в него обидой из глаз. Где-то внутри защемило.
– Правда бы все расставила на места, – он пожал плечами, не отпуская ее взглядом.
– Правда не всегда лучше, – заключила Карина и съежилась, склонив голову.
– Правда всегда такая, какая есть.
Парень вернул подбородок на большие пальцы. Девушка смотрела круглыми глазами, не зная, что ответить.
Прошло много времени, прежде чем они опять заговорили. Карина отворачивалась от камеры, стыдясь себя. Объектив превратился в зеркало. Оно обличало, выпячивало все недостатки наружу, упрекало и вспарывало. В нем отражалась не только она, но и родители, и Трунов, и Надя, и Настена, и Руслана, и теперь Зайкин. Он надолго замер, глядя куда-то за периметр обзора. Синие зрачки застыли на месте. Экран делал их неестественно голубыми, светлее и ярче, чем они были на самом деле, как у кукол серии «Барби» или анимешных блондинов. В натуре они были именно синими, сероватыми, но при этом насыщенными, каким бывает питерское небо перед дождем.
– Это для тебя все легко и просто, – решила высказаться Карина. – Если бы ты мастурбировал на камеру и все об этом узнали, все бы просто поржали и еще похвалили тебя за смелость. Типа по приколу. Все же знают, что тебе не нужны деньги, не нужно чье-то одобрение, не нужно из себя что-то представлять. У тебя и так все есть. Ты сразу родился в позолоте.
Зависть заскрипела в голосе. Девушка вдохом ее приглушила. Синие глаза остановились на ее лице.
– А меня все назовут продажной сукой, беспринципной стервой, выставляющей собственную вагину на показ миллионам, шалавой, готовой пойти на все ради бабла. Типа, ничего больше не умеет, вот и пользуется единственным преимуществом, которым природа наградила.
Карина подняла взгляд к потолку, сама с собой в душе соглашаясь. Руки обхватили друг друга за плечи, сжав грудь в центре.
– И пусть у меня нет других преимуществ, но я тоже хочу жить на уровне.
Она посмотрела в камеру. Синие глаза стали казаться невероятно крупными и внимательными. В них плавала жалость. Ей стало противно. Жалость Зайкина оскорбляла гораздо больнее, чем всеобщее порицание.
– Все и так в этом убеждены. Но пусть лучше думают, что я трахаюсь с одним за миллионы, чем с десятками тысяч по всему миру за грош с каждого. Из зол выбирают меньшее.
Парень выдохнул.
– Но лично мне легче так. Здесь все знают, за что и сколько платят. Я предоставляю услуги. Все честно.
«Зачем ты начала оправдываться?» – сокрушалась она внутри. Голова рухнула на грудь. Глаза закрылись.
