Я закрываю лицо рукой и стону.
— Мама. Все в порядке. С Эмили все в порядке. Со мной все в порядке. Ей нужно было побыть наедине, а мне нужно было побыть немного вдали от нее, чтобы собрать информацию для книги о моем Том Самом Парне.
— Пенелопа Лейн Харт! — шепчет-кричит-шипит она. Звук такой громкий, что мне приходится отнять телефон от уха. — Ты все еще в доме того мужчины?
Я выглядываю из-под руки и вижу рядом с собой Джейка, он лежит без сна и с довольной улыбкой на лице. Видимо, он услышал.
Мама снова набрасывается на меня. И вместо того, чтобы встать и забаррикадироваться в другой комнате, чтобы Джейк не мог ее услышать, я поворачиваюсь на бок лицом к нему и включаю громкую связь. Мамин голос заполняет комнату на середине предложения:
— …может быть насильником. В наши дни никогда не знаешь о людях наверняка. Особенно о людях оттуда. — Джейк приподнимает бровь, и я ухмыляюсь. — Они не похожи на нас. Мне все равно, на какие шикарные вечеринки он тебя водит, или насколько он богат, или какой он, по словам Эмили, милашка, я ему не доверяю.
— Мама…
— Как такой мужчина может быть до сих пор не женат?
— Мама…
— Эмили показала мне фотографию в Google.
— Мама…
— Но она не говорит мне, как можно проверить его биографию.
— Мама…
— Я уже испекла пирог, чтобы подкупить шерифа.
— Мама!
— Ты занимаешься с ним сексом, Пенелопа?
Боже, Луиза.
— Мам, ты на девятом уровне громкости. Мне нужно, чтобы ты снизила его до трех, прежде чем у тебя поднимется давление. Сделай несколько глубоких вдохов.
Пока она это делает, я обмениваюсь улыбкой с Джейком. Обычно мы либо спорим, либо флиртуем, либо трахаемся. Но это кажется нормальным. Уютным. Немного неловким, учитывая, что мама повторяет дыхательное упражнение.
Когда я думаю, что с нее хватит, спрашиваю:
— Лучше?
— Намного. Да. Хорошо. Я в порядке. Мне все еще не нравится, что ты там с этим странным мужчиной, но я отдаю это в руки Господа. Слава небесам, Библия говорит нам, что Он всегда прислушивается к нашим молитвам за тех, кто живет во грехе. Если бы это было не так, Он бы никогда не услышал меня, когда я молилась за тебя.
Джейк ухмыляется.
— Спасибо, мам, — говорю сухо.
— Убедись, чтобы он узнал, что твоя мама будет регулярно проверять тебя. Так что лучше ему не пробовать никаких штучек-дрючек. Я читала в газете, ты же знаешь колонку Конни о том, как женщине быть начеку в опасном мире? Так вот, только на прошлой неделе она написала, что большинство насильников не нападают на женщин, которые имеют активные отношения с семьей и друзьями. В основном, они нацелены на одиночек. Вроде… — ее голос падает до шепота, — шлюх.
Ничего не могу с этим поделать. Я смеюсь. Джейк закатывает глаза и показывает мне палец.
Ох, этот палец.
— Он хороший парень, мам. Тебе не о чем беспокоиться.
— Я — мать. Беспокоиться — моя работа, Пенелопа. — Печаль в ее голосе разрывает мне сердце.
Джейк протягивает руку и гладит мой висок большим пальцем. Я заставляю себя улыбнуться, но он не отвечает. Он задумывается еще на мгновение. А потом делает нечто действительно глупое.
— Мисс Харт?
Я ныряю за телефоном, но он хватает его и держит вне досягаемости.
— Какого хрена ты делаешь? — говорю я одними губами, но он меня игнорирует.
— Мисс Харт, это Джейк Суэггер. Пенелопа остановилась у меня.
Он такой любезный и обходительный. Говорит с теплотой в голосе и широко улыбается, даже если мама этого не видит. Но все исчезает, когда мамин тон теряет свое милое южное очарование и становится будничным.
— Что я могу для тебя сделать, сынок?
Я откидываюсь назад и ухмыляюсь. Это может оказаться довольно интересным.
— Я просто хотел, чтобы вы знали, что Пенелопа со мной в безопасности. И так будет все время ее пребывания в Чикаго.
Проходит мгновение тишины, прежде чем она отвечает.
— Джейк, да?
— Да, мэм.
— Что ж, Джейк, я ценю это. И раз мы говорим с тобой по телефону, хочу, чтобы ты кое-что понял.
О, Господи.
Мне знаком этот голос.
— Если моя дочь вернется домой с разбитым сердцем или в слезах… я возложу на тебя личную ответственность. Ты не захочешь, чтобы я приезжала в Чикаго, Джейк. Ты меня понимаешь?
— Да, мэм. Я позабочусь о ней.
— Не давайте обещаний, которые не сможете сдержать, молодой человек.
Джейк ухмыляется.
— Даже и в мыслях не было, мисс Харт.
— Это ты сейчас так говоришь. Но с Пенелопой может быть непросто.
— Я вполне осведомлен на этот счет, уверяю вас.
— Она всю жизнь была такой.
— Я, вообще-то, здесь, мам. И мой телефон вот-вот умрет.
Прежде чем она успевает что-то сказать, выхватываю телефон у Джейка, говорю ей, что люблю ее, и отключаюсь, не давая ей возможности ответить, а Джейку — попрощаться. За что он укоряет меня прищуренным, неодобрительным взглядом.
— Я проголодалась. Можем мы позвонить в Uber Eats?
Его лицо смягчается, и он ухмыляется.
— В Uber Eats не звонят, милая. Для этого есть приложение. И я уже заказал нам кое-что. — Он хватает свой телефон и проводит пальцем по экрану, затем поворачивает его так, чтобы я могла видеть. — Заказ будет доставлен через пять минут.
— Тогда нужно одеться, чтобы не встречать Альфреда голой. — Я откатываюсь от него и выпутываюсь из-под одеяла.
— У Альфреда сегодня выходной, но даже если бы он был здесь, то не поднялся бы сюда и не увидел бы тебя голой.
— Ты этого не знаешь.
— Нет. Знаю. Точно так же, как знаю, что Вэнс, другой консьерж, который сегодня работает вместо Альфреда, тоже не войдет сюда и не увидит тебя голой.
— Как скажешь. Я спущусь вниз, встречу Uber. — Я вздрагиваю, когда встаю. Все, что находится к югу от пупка, болит. И, как и вчера, в этом нет ничего приятного. Это просто не может быть нормальным. — Я не знаю Вэнса. Он может оказаться извращенцем.
Несмотря на смех Джейка, чувствую его обжигающий взгляд, когда очень медленно и очень обнаженно пересекаю комнату.
— И никакого секса сегодня, — бросаю я, изо всех сил стараясь не смотреть на него, растянувшегося в постели в одной лишь простыне, прикрывающей этот гребаный фонарный столб, который он называет пенисом. — Или завтра. Или, может быть, всю оставшуюся жизнь.
Он усмехается.
— Немного чересчур, тебе не кажется?
— Нет. Вероятно, потребуется столько же времени, чтобы мое влагалище вернулось к своему первоначальному размеру.
Его стон низкий и болезненный, и я готова поспорить на что угодно, что он гладит себя.
Мужчины.
— Не говори «влагалище», Пенелопа.
— Это подходящий медицинский термин, Джейк.
Гостевая ванная кажется за миллион миль отсюда. Я бы воспользовалась его зубной щеткой, но мне нужна моя. срочно. И как бы сильно я ни хотела быть такой же, как любая другая типичная героиня любовного романа, я не нуждаюсь в ней настолько сильно, чтобы пользоваться зубной щеткой Джейка.
Некоторые вещи я просто не буду делать.
Жалюзи в спальне Джейка были закрыты, но те, что в комнате для гостей, дают полный обзор на зловеще серое небо. Похоже на кадр из «Послезавтра». Все по-прежнему. Холод. Жуть. Даже глазам больно смотреть на такое. Но не так сильно, как мне больно видеть собственное отражение в зеркале ванной.
Я окутана тем самым свечением только что оттраханной героини, но без видимого свечения. Слишком зацелованные губы немного пересохли. Безумные, густые, неукротимые кудри беспорядочно торчат во все стороны. Тушь комочками прилипла к ресницам и размазалась под глазами.
Не то чтобы я осмотрела его, но почти уверена, что влагалище пребывает в таком же только что оттраханном состоянии, как и все остальное во мне. Боюсь, оно может быть уничтожено. Я бы закинула ногу на туалетный столик, чтобы визуально осмотреть повреждения, если бы не была так напугана тем, что могу обнаружить.
Рот чист, мочевой пузырь пуст, я роюсь в гардеробе мисс Симс, висящем в шкафу, в поисках чего-нибудь обычного. Замечаю в глубине что-то серое и прихожу в восторг. Кажется, это спортивные штаны.
