— Уже планируешь свадьбу, да? Что дальше? Попросишь у меня тампон или заплести тебе косичку?
— Пошел ты. — Ухмыляясь, как влюбленный мужчина, он закрывает коробочку и засовывает ее в карман пиджака.
— Да. Я буду твоим шафером. Если она скажет «да».
— Она скажет «да».
— Никогда не знаешь…
— Кэм. — Он смеривает меня взглядом. — Мы говорим о Пенелопе. Она планировала нашу свадьбу с того момента, как вломилась в мою квартиру. Я удивлен, что она до сих пор не сделала мне предложение.
Я все еще смеюсь, когда дверь открывается и нас приветствует Альфред. Мой взгляд падает на «Ролекс» на его запястье, и я смеюсь еще громче. Шум привлекает внимание выходящей из вестибюля женщины. Она хлопает ресницами, а я смотрю на нее.
Она — все, что я ищу в женщине. Блондинка. Высокая. Сексуальная. Кокетливая. Уверенная. Я одариваю ее кривой ухмылкой, которую дамы считают неотразимой. Она облизывает губки, и я знаю, что могу ее заполучить, если захочу. Но неодобрительный взгляд Джейка отвлекает меня, и прежде чем я успеваю взять у нее номерок, она исчезает.
— Что?
— Тебе пора остепениться.
Я пристально смотрю на него.
— Ты издеваешься что ли?
— Нет, Кэм. Не издеваюсь. Тебе двадцать семь. Время пришло.
— А тебе тридцать. — Я хлопаю его по плечу, когда мы заходим в лифт. — Что означает, у меня осталось три года, чтобы делать то, что хочу, прежде чем предложить свои яйца женщине. Одной женщине. На всю оставшуюся жизнь.
Он улыбается.
— Когда ты найдешь подходящую женщину, это будет того стоить.
— Насмотрелся Опры. Или доктора Фила. — Когда он не подтверждает и не отрицает, прищурившись, смотрю на него. — Ты смотрел, не так ли?
Он бормочет что-то, чего я не могу разобрать.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что не смотрю такое дерьмо.
— Даже Эллен? Черт, я смотрю Эллен (прим.: речь идет о развлекательном шоу Эллен Дедженерес).
Он бросает на меня озадаченный взгляд.
Я пожимаю плечами.
— Она забавная.
— Кто ты такой?
— Твой шафер. Если она скажет «да».
— Может, заткнешься? Она скажет «да».
— Кто скажет «да»?
Мы оба оборачиваемся и видим Пенелопу, стоящую у дверей лифта, в руках у нее, судя по всему, костюмы Джейка.
— Это мои?
— Скажет «да» чему?
— Пенелопа, это мои костюмы?
— Джейк, кого ты собираешься спросить?
— Ты выгоняешь меня из моего собственного дома?
— Ты просишь меня выйти за тебя замуж?
— Ради всего святого…
— Да! Да! Я выйду за тебя замуж!
Пенелопа бросает одежду и прыгает в объятия Джейка. Если он злился из-за того, что она сорвала его предложение, то смиряется с этим. Потому что целует ее в ответ с таким же пылом и страстью, как и она. Так смачно, что я отворачиваюсь, предоставляя им немного уединения.
И вот тогда вижу ее.
Черные волнистые волосы. Фарфоровая кожа. Невысокая. Фигуристая. Застенчивая. И из-под длинных темных ресниц на меня смотрят кристально чистые серо-голубые глаза, от которых член бьется в джинсах так же сильно, как и сердце в груди.
В ней есть все, чего я не ищу в женщине.
Все идеальное, чего я никогда не замечал.
Не знаю, видел ли я когда-либо кого-то, кто пленил бы меня так сильно, как она.
Не знаю, как ей это удается.
Не знаю, кто она такая.
Это — что бы я ни чувствовал — просто… пришло.
— Кэм! — визг Пенелопы выбивает меня из временного тумана, и я готов как раз вовремя, чтобы поймать ее, когда она прыгает мне на шею. — Я выхожу замуж! За Джейка! Я сказала «да»!
Заставляю себя отвести взгляд от видения — кем бы она ни была — и улыбаюсь Пенелопе.
— Поздравляю, детка.
Она лопочет еще какую-то чушь, а мой взгляд возвращается к девушке, которая смотрит на меня так, словно боится, что я ее укушу.
Боже, я хочу ее укусить.
Попробовать на вкус.
Увезти на необитаемый остров, чтобы раздеть догола. Трахать до бесчувствия. И заставить выкрикивать мое имя от удовольствия снова и снова, чтобы никто, кроме меня, не слышал ее голоса и не видел ее тела.
— …Ты поведешь ее к алтарю…
Несомненно, черт возьми.
— …Вы двое будете идеально смотреться вместе…
Чертовски верно.
— …Наша свадьба будет охрененно эпичной…
Их свадьба.
Пенелопы и Джейка.
Не моя.
Какого черта со мной творится?
— Эмили, не будь грубой. Поздоровайся с Кэмом.
Эмили.
Она переводит взгляд на Пенелопу, а затем снова на меня. Она не двигается, и я задаюсь вопросом: выгляжу ли я так же собственнически и дико внешне, как чувствую себя внутри.
Пытаюсь расслабиться и справиться с непонятными эмоциями, которые Джейк каким-то образом передал мне, но когда девушка сильно краснеет, мой член напрягается еще сильнее, и я стону.
— Да. Будет идеально, — объявляет Пенелопа, щелкая пальцами и стреляя из пальчиковых пистолетов, прежде чем переступить с ноги на ногу в ривердансе. — Кэм, познакомься с Эмили. Она будет твоей Той Самой Девушкой.
Я ухмыляюсь Эмили. Ухмылка ширится, когда Эмили краснеет еще сильнее. Поэтому я одариваю ее полноценной улыбкой, просто чтобы увидеть ее реакцию, и, клянусь, она еле слышно стонет. Это укрепляет мою уверенность, и я призываю на помощь все свое обаяние. Не обращая внимания на колотящееся сердце. Делаю шаг к ней. Она выглядит так, будто хочет отступить, но не сходит с места и вздергивает подбородок, не сводя с меня своих великолепных глаз.
Этим она только нравится мне еще больше.
Делаю еще один шаг.
— Мне неприятно тебя огорчать, Пи, но Эмили — не Та Самая Девушка. — Я протягиваю руку и заправляю прядь волос Эмили за ухо, отмечая, как мурашки бегут по ее шее.
— О, да? — Пенелопа в бешенстве. Я могу только улыбаться. — И почему, черт возьми, нет, Кэм?
— Потому что Та Самая Девушка может быть чьей угодно девушкой. — Я встречаюсь взглядом с Эмили. — Но эта девушка?
Я подмигиваю.
И если раньше я не был уверен, то в тот момент, когда она млеет у меня на глазах, я знаю, что мои следующие слова — не что иное, как гребаная правда.
— Она… Моя Девушка.
Конец
