в Вадике.
— Тут даже обсуждать нечего! — возмущенно отворачивается. — Предатель вонючий. Еще и бабу себе завел. С ребенком! Тварь…
— Хочешь, сделаю так, что отыграешься на нем?
Белка быстро кивает, с коварной улыбкой.
— Хочу. Пусть с голой задницей останется. Пусть всего лишится! И дома, и положения, и невесты… Мечтать не вредно, конечно. Я в бегах. Остается уповать на господа бога и мифическую справедливость.
— Я же предлагал тебе свою вакансию на божество.
— Очень смешно.
— Я серьезно. И ты не в бегах. Временно скрываешься в целях обеспечения безопасности. Как только все уляжется, вернешься. Если захочешь.
— Что значит, если захочу? Там мой дом! Мой кусок кладбища, в конце концов. И могила папы без памятника и надгробья… Так никуда не годится, — вздыхает.
Не могу удержаться от смеха. Пробивает на ржач.
— Еще никто не аргументировал желание вернуть свое… наличием места на кладбище!
Пожалуй, Моника — самое непредсказуемое, что могло случиться в моей размеренной жизни.
Осло
— Между прочим, ничего смешного. Пименовы давно живут в этом крае, а какие-то выскочки наводят свои порядки. Нехорошие, ко всему прочему!
— Ты реально хочешь вернуться? Или просто говоришь так из упрямства?
— А ты всерьез интересуешься? Или преследуешь какие-то свои цели? У тебя личные счеты к Калмыку?
Повернувшись, Белка пристально вглядывается в мои глаза. Она словно надеется меня просканировать насквозь и забрать вглубь каждой моей мысли, даже самой темной и неприглядной. Мне становится немного не по себе от таких взглядов. Плюс Моника хочет получить ответы на слишком сложные вопросы, а я их даже самому себе еще не давал. Вообще не было времени, как следует, подумать.
И, если так навскидку предположить, то…
— Да. Личные счеты.
Белка шипит, откатывается назад.
— Я так и знала!
Ее глаза сверкают, линия рта напряжена. Волосы подпрыгивают тугими пружинками. Ни дать ни взять, Медуза Горгона, желающая превратить меня в камень своим взглядом, полным гнева.
— Пожалуй, это личное. Личный счет к тому, кто присвоил девчонку, которая мне кое-что должна, — произношу нарочно медленно, смакуя слова.
Наблюдаю за реакцией Белки. Косится недоверчиво.
Но щечки краснеют немного.
— Я ничего тебе не должна.
— Вот еще.
Притягиваю ее к себе поближе, с удовольствием сминаю задницу. Некстати вспоминается, как туго и плотно, вкусно между половинок ходил мой палец.
Реакция незамедлительная…
— Должна. Пробралась в мой дом. Без разрешения. Жила там. Явно много электричества и воды потратила… — говорю задумчиво. — Да, пожалуй немало!
— Ах, тебе за коммуналку заплатить?
— И за испорченный отпуск. Ты обещала его скрасить.
— Ты обещал извиниться.
— Извинился. В ванной.
— Ты… не извинился.
— Я тебе лизал. Сказал же, шлюхам не лижут! Это не извинения, что ли?
— Ты тогда не извинился. Когда поездку испортил. А потом еще кучу гадостей наговорил. Так что ты вот настолечко извинился… — приближает указательный палец к большому. — А накосячил… Во! — распахивает руки.
— Так и скажи, тебе понравилось, — хмыкаю. — Просто на дополнительный куник напрашиваешься.
С удовольствием наблюдаю за тем, как Моника пунцовеет и смущается.
Алчно смотрю.
Впитываю.
Вбираю.
Каждую деталь… Каждую эмоцию пью с ее личика.
Моменты открытости в ней редкие, как солнце в сумрачной и туманной области.
Каждый такой миг получается острым и запоминающимся. Блять, я по минуте могу воспроизвести наши встречи и стычки.
Смакую все и насливаю новые нюансы.
Моника оказалась шкатулкой со множеством сюрпризов, ранг сложности — со звездочкой.
Плюс она горячая штучка…
Нравится вгонять ее в краску, про то, как моему члену в ней кайфово, вообще молчу.
Вспоминаю слова Тиграна. Мол, член сломала. Херня какая-то… Еще как все работает. Как молот на наковальне…
— Сколько ты хочешь? Денег.
— У тебя они есть, что ли?
— Будут. Если ты намерен разобраться с Калмыком и разберешься, у меня будет все. Нет, постой. Я список составлю. Того, что этот урод мог присвоить, — призадумывается. — Да, список будет в самый раз.
— Вот еще. По-твоему, я буду с листочком в руке сверяться?
— А я бы сверилась! Я бы сверилась… и еще какого-нибудь урода наняла. И если бы чешо-то недосчиталась, приказала бы ломать этому говнюку по одному пальцу. Вот только у него столько пальцев нет и на руках, и на ногах, вместе взятых, чтобы расплатиться за все сделанное.
— Он раскололся бы раньше, чем услышал хруст. Гарантириую. Такие людишки ничего из себя не представляют по отдельности.
— Я составлю список, — заявляет Моника.
— Эй, девочка, кто сказал, что я за твои списки впрягаться собираюсь?
— Никто. Но я согласна… эээ… скрасить твой будущий отпуск, если ты справишься с задачей, — заявляет с королевским снисхождением.
— Ты этот хотя бы отрабатывать начинай, — недвусмысленно вдавливаю ее в матрас и оказываюсь сверху.
Агрегат в полной боевой готовности, рад выдрать тугую щелочку.
— Может быть, лучше поспать?
— Поспишь! Снимай трусы…
Придерживаю лицо за подбородок, глубоко орудуя языком, слышу, как Ника постанывает, плавится. Тонкие пальцы скользят по плечам, царапают их. Дрожь, влага наших ртов, сочные причмокивания ее поцелуев заставляют улыбаться между заходами.
— Ты опять без резинки?
— Я чистый. Стерильный. В плане болячек и зачатия ничего не грозит.
Смотрю, как она раздевается, наслаждаюсь ее гибким телом и длинными ногами.
Сам раздеваюсь еще быстрее, член от нетерпения вибрирует дрожью.
— Я хочу, чтобы во время моего отпуска ты носила только юбки или платья.
— А еще что? Завтрак в постель?
— Можно. Завтрак в постель. Минет к завтраку. Можешь начинать с минета… Да, пожалуй, так будет славно. Отказывать не рекомендую.
— Притормози!
— А ты на ус мотай. Список моих желаний вот здесь сохрани, умняшка… — стучу пальцем по ее голове.
— Я запомню, — кивает с серьезной физиономией. — Но и ты запомни…
— Ага… — обрываю торопливо.
Не желая слушать, чем она еще заставит мой мозг взрываться.
Потом… Все потом.
Завтра умняшку придется отправить подальше за бугор, а самому — капитально впрячься и заняться работой, которую я делаю лучше всего.
***
Ника
Расставание неизбежно.
Странно, ведь еще вчера я и не думала, что буду скучать по гиганту.
Но сейчас, когда получаю последние инструкции перед вылетом, не могу поверить, что это произойдет
