class="p1">Хотя с каждым днем это кажется все менее вероятным, я должна цепляться за надежду, что Софи каким-то образом действительно сбежала. Что ей удалось сбежать. Потому что она знала, что безопаснее исчезнуть.
Пока Джордан готовит чай, я деактивирую все свои аккаунты в социальных сетях и удаляю приложения со своего телефона.
Может быть, мне также будет безопаснее исчезнуть.
На ужине в «Мариано» мама громко фыркает.
— Эта картошка очень вкусная.
— Ммм… — это все, что я могу выдавить.
Я слишком занята, просматривая сообщение от моего преследователя.
приятного ужина
Каждое сообщение от него вызывает у меня приступ тошноты. Удаление моих социальных сетей никак не помешало ему связаться со мной. Я начинаю сомневаться, поможет ли все, что я делаю.
Своим фирменным шепотом Тесс сплетничает с миссис Уоллис за несколько столиков от нас.
— Наш город терроризирует маньяк!
— Держу пари, это тот самый Мариано, — говорит ей миссис Уоллис.
— Мама! — шепчу я. — Ты рассказала Тесс?
— Я… — Мама бросает на меня застенчивый взгляд. — Она спросила, почему полиция была в нашем доме.
— Мама. Тесс? Правда? Из всех людей.
— Я не думала, что она расскажет об этом всему городу!
— Ты не знаешь Тесс?
Мужчина средних лет откидывается от своего столика в сторону женщин.
— Откуда мы вообще знаем, что девушка говорит правду? В наши дни детям нужно внимание. Может, она все выдумала.
Я собираюсь подойти к нему и отчитать, показать доказательство, но мама кладет руку мне на плечо.
— Он разгромил их гараж! — Говорит ему Тесс. — Я тебе говорю. Это тот новенький — внук Мэйбл. С тех пор как он появился, он не принес этому городу ничего, кроме неприятностей.
Миссис Уоллис прихлебывает чай из своей чашки.
— Мы должны выгнать этого мальчика отсюда.
Я шиплю маме:
— Они понятия не имеют, о чем говорят. Это не Майлз.
Но мама никак не показывает, что согласна со мной. Вместо этого она бросает настороженный взгляд в мою сторону.
Тот же взгляд, которым наградила меня офицер Каллахан. Лив. Эш. Даже Джордан.
Как будто она мне не верит. Они уже выбрали виновного.
Мэйбл ставит перед нами наш заказ. Огромный мамин рибай и мой куриный салат. Я не уверена, что смогу переварить даже салат-латук.
Мой телефон вибрирует у меня на коленях.
Когда я вижу, что это еще одно изображение от моего преследователя, мое сердце замирает.
На первой фотографии я сижу перед своим ноутбуком и смотрю на свой телефон на столе. Ракурс настолько близок, что одна вещь становится поразительно, ужасающе ясной.
Это фото было сделано из моей комнаты. С моей веб-камеры.
А на следующей картинке…
Мой желудок делает резкое сальто.
На этом я стою лицом к кровати, снимая футболку. Виден мой фиолетовый лифчик.
Тошнота, страх и ярость скручивают меня изнутри.
Как это вообще возможно? Они каким-то образом взломали мой компьютер?
Меня тошнит от этого. Если это Лив, мне нужны доказательства, что это она. И когда я добьюсь этого, я сделаю все возможное, чтобы остановить ее.
Я отправляю сообщение Майлзу.
Получала ли Софи когда-нибудь фотографии от своего преследователя, сделанные с ее собственной веб-камеры?
Мне удается проглотить несколько кусочков салата, прежде чем он отвечает.
Не уверен. Мы можем проверить ее компьютер у моей мамы.
Сейчас?
Так сильно скучаешь по мне, да?
Нет. Мне нужны улики для полиции.
Встретимся там через 15 минут.
Я собираюсь получить необходимые мне доказательства. И тогда я собираюсь положить этому конец.
Я говорю маме, что иду к Натали, и она берет с меня обещание позвонить, как только я доберусь туда. Я срезаю путь до дома мамы Майлза. Впервые за несколько месяцев я прохожу мимо обветшалого двухэтажного дома Эш с осыпающимся сайдингом и вьющимися по крыльцу лозами.
Кто-то стучит во входную дверь. Гигант с мощными мускулами и красной цифрой четырнадцать на куртке от letterman. Я не вижу его лица, но я бы узнала его где угодно.
Джордан.
Какого черта Джордан здесь делает?
Я подумываю окликнуть его, но тут дверь распахивается. Эш накручивает на палец свои голубые волосы и улыбается ему.
Они меня еще не заметили, поэтому я ныряю за дерево раньше, чем они это сделают.
В этом нет никакого смысла. Когда Джордан узнал о тех тиктоках, которые опубликовала Эш, он назвал ее какой-то случайной девушкой. Я не думала, что он даже знал ее имя. Он покупает у нее травку? Он не курит, но, возможно, покупает ее для Бретта или кого-то из других своих приятелей. Она не занимается торговлей, но известна тем, что продает друзьям кое-что из своих запасов по сходной цене.
Должно быть, так и есть. Не более чем обмен.
Когда дверь закрывается, они исчезают. Пока они снова не появляются на кухне Эш, окно широко открыто, чтобы все могли видеть.
Эш запрыгивает на кухонный стол, обхватывает ногами бедра Джордана и притягивает его к себе за куртку.
Нет. Нет, нет, нет. Он бы не стал…
Он не будет…
Джордан хватает ее за затылок и прижимается губами к ее губам. Он сжимает ее бедро, впиваясь пальцами в ее плоть, как будто не может насытиться ею. Затем он просовывает руку ей под рубашку.
Он засовывает руки под рубашку моей бывшей подруги, пока меня преследуют.
Каждый удар сердца отдается эхом в моих ушах, как тикающая бомба. Пять, четыре, три, два..
Одним быстрым движением Джордан поднимает Эш за задницу и уносит прочь. Скрывается из виду, в темноту.
Мое сердце падает на землю передо мной и разбивается вдребезги.
Несмотря на семидесятиградусную погоду, я дрожу, когда добираюсь до дома мамы Майлза. Ее машины нет на подъездной дорожке, как и "Мустанга" Майлза, но, когда я стучу, он распахивает дверь.
Он выглядит каким-то нормальным, несмотря на то, что мой мир переворачивается с ног на голову. Черная рубашка, черная толстовка с капюшоном, темные джинсы, руки в карманах, волосы почти падают на глаза.
— Боже, ты носишь что-нибудь еще, кроме черного?
Его губы растягиваются в довольной ухмылке.
— Рад видеть, что ты в отличном настроении.
— Давай просто покончим с этим.
Он приглашает меня войти, и я снимаю обувь. Затем он протягивает мне книгу. Мой экземпляр "Гордости и предубеждения", страницы до сих пор приклеены к корешку. Я прижимаю книгу к груди — именно то утешение, в котором я сейчас нуждаюсь. Мистер Дарси никогда не делал ничего подобного Элизабет.
— Ты
