прежде чем приготовить свою тарелку.
— Если мы уже не будем секретничать, почему бы тебе не сказать мне, где мы находимся?
— Ты уже это поняла, умница. Это место называется Barcelona Point. Это на самом севере Ист-Хэмптона. Нас окружают семьсот акров природных заповедников.
— Черт, — улыбаюсь я, глядя на спокойную воду. — У меня не было шанса сбежать.
— Никак нет.
— Тогда почему ты преследовал меня? Ты мог бы просто позволить мне немного побродить по лесу и перебеситься.
— И что в этом интересного? — Он протягивает мне кусок сашими палочками. Обычно я не люблю сырую рыбу, но я предпочитаю быть непредвзятой. Открыв рот, я не разочаровываюсь, когда пробую самый маслянистый кусок рыбы, который только можно себе представить.
— Ммм, — стону я, запивая свежим белым вином. — Так почему же он называется Barcelona Point?
— Считается, что мореходы в восемнадцатом веке назвали его из-за сходства с утесами испанского города.
— Мои родители ездили в Барселону, когда были беременны мной. У меня есть фотографии, на которых моя мама, — говорю я, жестикулируя, как будто у меня огромный живот, — выглядит такой счастливой. Она ела, гуляла и наслаждалась всем, что мог предложить город. — Я сглатываю подозрительный комок в горле. — Я бы хотела видеть ее такой, — говорю я ему, потому что мне почему-то кажется, что Андрей меня поймет.
— Я знаю. — Он наклоняется и целует меня в шею. — Я понял.
Мы оба замираем на какое-то время, гоняясь за своими мыслями. Наконец, я поворачиваюсь к нему и задаю единственный вопрос, который мне очень хотелось узнать.
— Что значит krasotka?
Он смеется.
— Ты хочешь сказать, что за все время, что ты шпионила в моем доме, ты не догадалась об этом.
— Если бы у меня был доступ к компьютеру и я могла бы погуглить, это было бы намного проще. — Я изображаю раздражение и шлепаю Андрея по руке.
— Это тонкий намек, krasotka, — говорит он, растягивая слоги.
— Нет, меня это больше не волнует. Но мне любопытно.
— Это означает «красивая женщина». Я думаю, это вполне тебе подходит.
После того, как мы оба наелись суши и напились хорошего вина, мы гуляем по пляжу, целую вечность наслаждаясь закатом. Мы собрались вместе, как будто наше время не прошло. Разговор между нами протекал легко. Мы говорим о прогрессе, которого я добилась в тренировках, и я благодарна за это платье с бретельками, которое позволяет мне продемонстрировать мои все более подтянутые руки. Андрей смеется, а я напрягаю мышцы, впечатленная результатами тренировок по крав-мага.
Я знаю, что лучше не спрашивать Андрея, почему он уехал по делам — он ясно дал понять, что чем меньше я знаю о братве, тем лучше — но мы говорим в общих чертах о его работе, и он кажется более расслабленным и непринужденным, чем в течение долгого времени.
Когда мы возвращаемся в машину, он поворачивается ко мне.
— У меня есть кое-что для тебя дома. И еще, я тебе говорил, как чертовски сексуально ты выглядишь сегодня вечером? — Его взгляд оторвался от дороги и охватил мое тело безудержным жаром.
— Возможно, ты упомянул об этом один или три раза.
— Потому что это правда. — Он берет мою руку в свою и целует мою раскрытую ладонь, паркуясь на круговой подъездной дорожке. Прежде чем он выйдет из машины, я останавливаю его, положив руку на его руку. Если Пайпер заметила наши отношения, значит, и братья Андрея тоже.
— Что думают твои братья? — Когда Андрей поднимает брови, я добавляю: — О нас. Кажется, они опасаются меня.
Он качает головой.
— Мои братья знают, что лучше не совать нос в мои дела.
— Но разве это не их дело? Я имею в виду, я здесь, чтобы помочь тебе найти Киру. Их это тоже касается.
— Мне плевать, что они думают. Что кто-то думает, — говорит он более решительно, прежде чем смягчить тон. — Я просто хочу наслаждаться этим, быть с тобой. Я доверяю тебе. Я знаю, кто ты и на что ты способна. Возможно, я не всегда схожусь во взглядах со своими братьями, но они меня поддерживают и доверяют моему суждению.
Боже, этот человек. Он всегда знает, что сказать. Возможно, это качество босса мафии.
Андрей протягивает мне руку, и мы заходим в дом, направляясь к черной лестнице, ведущей прямо на третий этаж. Крепко сжимая мою руку, Андрей ведет меня по длинному коридору в дальнее крыло дома, в котором я никогда не была. Наконец, он останавливается перед дверью. Озорной улыбки, которую он мне дарит, достаточно, чтобы у меня в животе порхали бабочки.
— Что это такое? — Я выпаливаю, но он прикладывает палец к моим губам и втягивает меня в комнату.
Мне требуется некоторое время, чтобы осознать то, что я вижу. Это уютная комната, маленькая по меркам этого особняка, но с огромным эркером, выходящим на дальний пляж. Свет на улице быстро тускнеет, но я могу себе представить, какой потрясающий вид открывается днем.
Мое сердце колотится в груди, когда я оглядываюсь вокруг. Перед окном установлены два отдельных мольберта, вдоль одной стены сложены холсты разного размера, а стол в дальнем конце комнаты заставлен всеми красками, кистями и принадлежностями для рисования, которые только можно пожелать.
Андрей подходит ко мне сзади, его губы касаются моей шеи и шепчет мне по коже:
— Это для тебя. Студия живописи.
Эмоции застревают у меня в горле, и, к моему ужасу, мне приходится сдерживать рыдания. Я тяжело сглатываю, прежде чем смогу заговорить.
— Почему? — Я спросила его. Зачем ему давать мне это, если мое время здесь так ограничено? Как только Олег выйдет из укрытия, я буду паковать чемоданы, так что это похоже на поддразнивание. Вкус жизни, которой у меня никогда не будет.
Андрей разворачивает меня лицом к себе.
— Итак, ты наконец-то можешь научиться рисовать. Я хочу подарить тебе этот подарок, прежде чем ты двинешься дальше.
Внутри меня разворачивается грусть, хотя я пытаюсь тренировать свои черты лица.
— Конечно, — говорю я, высвобождаясь из рук Андрея. Мне нужно оставить пространство между нами, прежде чем я приму этот жест за то, чем он не является.
— Я не хотел тебя расстраивать, krasotka. — Андрей возбужденно проводит рукой по волосам.
Я забежала вперед. Я впустила его под свою кожу. Внутрь себя. Позволила волнению последних нескольких дней заставить меня забыть, что это такое на самом деле. Бизнес. И это скоро закончится.
Садясь на табуретку перед мольбертом, я позволяю себе удовольствие взять в руки кисть и провести ею по чистому холсту передо мной.
— Спасибо, —
