Где-то вдали пролетел самолёт, мигая зелёными огнями. Звёзды и пустота на тысячи миль. Ровный гул турбин. Глаза стали медленно закрываться. Клонит в сон. По московскому времени уже глубокая ночь.
Сначала я даже не поняла, сон это или явь. Его ладонь легла на мою руку. Тихое «Прости меня, – на ломаном русском, – я дурак, всё это из-за меня» прозвучало как гром среди ясного неба. Не припомню, чтобы от простого касания и вполне обычных слов меня бросало в жар. Всё тело сжалось. Всё. И там тоже. Сердце колотилось, как у кролика, увидевшего удава.
В памяти всплыла картина – паренёк из нашего класса прижал меня в пустой раздевалке. Это было в восьмом классе. Положив одну руку на грудь, вторую опустил вниз и чуть прикоснулся. Мне казалось, что земля ушла из-под ног, воздух закончился, а в венах застыла кровь – и только сердце стучало на весь коридор школы…
«Но сейчас-то ты давно уже не школьница! Ты сидишь на борту самолёта, высоко в небе, а не стоишь прижатая к стене в школьной раздевалке. И рядом не мальчик из класса. Так почему простое касание его руки так взволновало тебя, заставив сердце бешено колотиться?» Наши глаза встретились, и по моей улыбке он понял: «Прощён!» Он прощён, а я погибла. Серж в русском языке, так же как и я в английском, был не силён. Возможно, поэтому его фразы были порой так коротки и прямолинейны.
Свернув плед наподобие подушки, положив его рядом с собой и легко похлопывая по нему ладонью, он произнёс: «Ложись, ты устала. Поспи – лететь ещё долго».
Он произнёс это так легко и обыденно, как будто говорил мне это 362 раза в году на протяжении последних этак лет пяти.
Не знаю, куда ушли моё самообладание, уверенность, самоконтроль, наконец. Но я, как под гипнозом, не говоря ни слова, положила на плед голову. Как могла, свернулась клубочком, поджав коленки к груди. Лежала, превратившись в саму невесомость, еле дыша. И лишь стук сердца отдавался ударами в ушах, как мне казалось, заглушая шум турбин самолёта. Мой затылок касался его бедра, макушкой, самым темечком я ощущала его тепло. Очень аккуратно, словно боясь побеспокоить, он укрыл меня своим пиджаком.
Не знаю даже, что так подействовало на меня. «Золотые» нашивки на пиджаке лётчика, к чьей форме, я неравнодушна? Еле уловимый запах тела хозяина, оставшийся на пиджаке? Или лёгкие нотки парфюма? Не знаю. Но я ощущала дикое возбуждение. Как будто рядом сидел не Серж, а Костя в форме лётчика, как тогда, при нашей первой встрече. И как будто это были не кресла самолёта, а заднее сиденье Костиной машины. Вспомнив тот вечер, к возбуждению прибавилось желание мести. А это уже – гремучая опасная смесь.
– «Гуд найт», – слышу я голос Сержа, и на мою голову ложится его раскрытая ладонь.
Подушечки его пальцев, нежно касаясь моего затылка, сжимаются в кулак. Ещё секунда, и снова распрямляются, покрывая моё тело от головы до ступней «мурашками». Он касается моего затылка, уха, шеи…
«Он меня совращает», – словно в тумане проносится мысль. «Нужно встать и пересесть на свободное место», – говорю я себе, а сама лежу, не в силах пошевелиться. Его касания действуют, как анестезия, обездвиживая меня. «Что делать?»
Много раз слышала и читала об афродизиаках, но всегда думала, что это – очередной «развод». В эту минуту я поняла – они есть, они действуют. Парфюм ли был у Сержа такой? Не знаю. Но в воздухе витал запах секса, от которого я всё больше возбуждалась. От одной только мысли, что моя голова лежит практически у него на коленях, и совсем рядом его член, кружилась голова. Я чувствовала, что моё возбуждение передаётся и Сержу. А, может, наоборот – это его возбуждение так действует на меня?
Минуту назад его рука лежала на моём плече, а сейчас совершенно бесцеремонно ныряет под пиджак и начинает гладить, массировать спину, спускаясь ниже, до талии. Я почему– то молчу, не возмущаюсь. То есть я, конечно, возмущаюсь, но как-то совсем тихо, вернее мысленно. Наверное, он даже этого и не слышит, а его рука уже на моём бедре. Инстинктивно прижимаю колени к груди и понимаю – это не спасение. Полотенце узкое, попа почти оголена. Хорошо, что он догадался укрыть меня пиджаком.
Закрыв глаза, отдаюсь его рукам – пусть будет, что будет. Он чувствует это. Его ладонь обхватила мою ягодицу, а кончики пальцев коснулись влагалища. Сначала он нежно провёл ими по горячей и уже влажной щелочке. Затем ввёл их и начал вибрировать ими. Не в силах сдержаться, я чуть приподнялась на локте и подалась назад, навстречу его пальцам. Хотела ещё, сильнее, больше! Вцепившись рукой в его брюки, с открытым ртом, сдерживая дыхание, боясь крикнуть: «Ещё!» – прикрыв глаза, я наслаждалась. Это были божественные, сладкие минуты.
Услышав звук молнии его расстегивающихся брюк, я поняла: «Да! Хочу его! Очень хочу! Дай его мне!» – чуть не вырвалось из моей груди. Не открывая глаз, чувствую запах его члена – он совсем рядом, у моего лица. Опускаю голову ниже, касаясь губами горячей головки.
Долгое отсутствие секса, высота полёта, да чёрт его знает, что там ещё, но так жадно и сладко я, наверное, не сосала никогда! Получала и отдавала наслаждение так, как будто делаю это в последний раз в жизни.
Серж положил свою свободную руку мне на голову, второй продолжал вибрировать во мне. Его тело двигалось мне навстречу. Ещё несколько движений, и горячая упругая струя ударила в самое горлышко, заполнив рот. Мы получили оргазм одновременно. Наслаждение было выше облаков, над которыми мы сейчас летели.
Поправив полотенце, я села, отвернувшись к окну. Сердце бешено колотится, виски пульсируют, полный рот спермы… Хочу одного – скорее выйти в туалет.
Немного успокоившись, встаю, прикрыв рот ладонью, другой рукой пытаюсь туже завязать полотенце на талии. Меньше всего я сейчас нуждалась во внимании стюардессы, но как назло именно она спешила мне на помощь.
– Простите, Вам плохо? Тошнит? Укачало, наверное? – увидев мою руку у рта, спросила она, протягивая бумажный пакет.
Гляжу на неё с зажатым ртом, не имея возможности что-то ответить. На ум приходит совершенно дурацкая шутка. Впрочем, как говорится, в каждой шутке, есть доля правды: «У девушки всегда есть выбор – проглотить или выплюнуть». «Вот уж поистине в самую точку – не прибавить, не убавить», – думаю я, протискиваясь между креслами и коленями Сержа. И тут я услышала его голос.
– У девушки токсикоз. Простите нас, пожалуйста, за неудобства. Не могли бы Вы проводить её до туалета? – произнёс он самым что ни на есть наидобрейшим голосом.
Я от неожиданности чуть не открыла рот, но вовремя спохватилась. Стюардесса с умилением и пониманием глядя в его добрые, заботливые глаза, засуетилась.
– Да, да, конечно! Давайте я вас провожу. Может, хотите освежающую конфету? Чай с лимончиком? – тихо предлагала стюардесса, неслышной походкой пробираясь среди спящих пассажиров. – Может, ещё чем-то могу помочь? – не переставала она
