Его младший брат Делрой, вполне успешный пекарь, жил в Нью-Йорке. Звонить ему – только заставить волноваться, так что Саманта решила подождать с этим насколько возможно.
– Ладно, Стоуни, – пробормотала она, собирая письма из-под его двери и раскладывая их на пластмассовом кухонном столе, – это твоя работенка. Но что бы ты ни пытался разворошить, лучше бы тебе поскорее дать о себе знать. У меня сейчас и без тебя есть за кем охотиться.
Особенно если учесть, что он обещал помочь с информацией по Тумбсу.
Снова закрыв и заперев входную дверь, Саманта готова была признать, что с исчезновением двух главных в ее жизни мужчин она чувствовала себя немного не в своей тарелке. Конечно, она и сама со всем справится, частенько так и происходило, но Стоуни был прекрасным, очень разумным критиком ее идей и теорий. А Рик... ну, Рик – это все остальное и даже немного больше. От него она просто без ума.
Заперев дом, Сэм прошла к месту, где припарковала «бентли». Как только она отъехала от обочины, ей навстречу пронесся «Вольво 750» цвета «синий металлик». Машина выглядела смутно знакомой. Водитель припарковался у дома Стоуни, и наружу вышла миниатюрная брюнетка в деловом костюме. Сэм нахмурилась. Ким Стейси, гениальный агент по недвижимости, а последнюю пару месяцев – подружка Стоуни.
Сэм медленно развернула «бентли», пока не оказалась у соседнего со Стоуни дома. Открыв пассажирское окно, она смогла услышать, как Ким стучит во входную дверь и кричит: «Уолтер! Ты там? Уолтер, если ты меня слышишь, если у тебя был инсульт или что-то вроде и ты не можешь говорить, постучи по полу дважды, и я вызову 911!»
Шикарно. То есть Стоуни даже девушке, с которой вроде как встречался, не рассказал, куда исчез. Милая, высокоморальная Саманта с пропавшим партнером по охранному бизнесу и отсутствием скелетов в шкафу вышла бы из машины, чтобы пособолезновать его подружке и вместе вызвать копов.
Но Саманта не была высокоморальна. Она включила передачу и поехала, сделав первый поворот направо, чтобы скрыться из виду. Затем снова набрала номер Стоуни. Все еще ничего, невозможно даже оставить сообщение – вероятно, потому, что Стоуни-чайник не знал, как создать аккаунт.
Если внутрь вломятся копы, они не найдут ничего, кроме аккуратно сложенной почты – возможно, это подтолкнет их к выводу, что кто-то из соседей Стоуни присматривает за домом в его отсутствие. Она не могла оставить сообщение на его домашнем телефоне, кроме того, что уже оставляла прошлой ночью, – сознательно не содержавшего ничего подозрительного.
Черт. День неплохо начинался, но теперь определенно катился к чертям.
Мнение Саманты не поменялось, когда она добралась до офиса.
– Эй, – приветствовала она Обри, положив перед ним сэндвич с индейкой и картошку фри. – И холодный чай, – завершила она, извлекая стаканчик из держателя и передавая соломинку.
Обри щелкнул пластиковой крышкой и заглянул внутрь.
– Ах вы милочка, даже добавили ломтик лимона.
– Я знаю, что нравится моим мужчинам. Что-нибудь интересное?
– Звонил Том Доннер. Ничего не передавал, но просил вас перезвонить при первой же возможности.
Саманта резко остановилась за дверью приемной.
– Он правда сказал «при первой же возможности», или это ты причесал его слова?
– Ну, прозвучала фраза «когда она дотащит задницу до офиса», но джентльмен не повторяет такие вещи, если его специально об этом не попросят.
– Ясно, – усмехнулась Саманта.
Усевшись в своем кабинете и достав китайский куриный салат, она позвонила в офис Доннера.
– Доннер, Родос и Критченсон, – протяжно пропел нахальный секретарь после одного гудка.
– Доннера, пожалуйста. Это Джеллико, так говорят, да? Я бы просто сказала: он просил перезвонить.
– Минуту, мисс Джеллико.
На линии зазвучала «Маленькая ночная серенада» Моцарта, пока в трубке снова не раздался соединяющий щелчок.
– Ты у себя в офисе?
– Да. – Саманта нахмурилась. Это было еще менее дружелюбно, чем обычно. – Что-то случи...
На линии снова щелкнуло, затем раздались длинные гудки.
– Если продолжит в том же духе, не видать ему подарков на Рождество, – проворчала под нос Саманта, вешая телефонную трубку. А если Рик попросил Доннера звонить и присматривать за ней, то уже Рику не видать подарка этой ночью, когда он вернется из Нью-Йорка. А жаль, потому что уж этот подарок она очень хотела вручить – обнаженную себя, а сверху бантик.
Спустя шесть вилок салата Саманта услышала шум открывшейся входной двери офиса, затем голос Обри и еще один, пониже, принадлежащий Доннеру. Наконец он появился в дверях ее кабинета, и она застыла.
– Знала же, что арендую офис слишком близко к твоему, – сказала Сэм, доедая салат. Пластмассовую вилку из рук она не выпустила. Убить не убьет, но больно будет точно.
Протянув руку, Доннер захлопнул дверь кабинета прямо перед носом Обри.
– Ты брала вчера мою жену с собой на ограбление? – прорычал он, пытаясь запугать ее всеми своими шестью с чем-то техасскими футами.
Саманта встала. Может, в ней и не больше пяти футов и четырех дюймов, но ее не запугать. И она терпеть не могла, когда на нее орали на ее собственной территории.
– Нет.
– Ладно, ты ничего не украла. Но, черт побери, ты знаешь, о чем я.
– А если ты уверен, что знаешь ответ, что ж ты меня-то спрашиваешь? – парировала Саманта.
Дверь кабинета задрожала.
– Вам нужна помощь, мисс Саманта?
– Я в порядке, Обри. Вольно.
Пристальный взгляд Доннера не сходил с ее лица.
– Я задал тебе вопрос.
– А я ответила.
– Так и будешь ходить вокруг да около весь день?
– Ты адвокат. Разговори же меня.
– Вы пообедали вместе. Какую машину взяли потом?
– Знаешь, что я думаю, сэр адвокат? Я думаю, что ничего ты не знаешь, но у тебя есть какие-то смутные догадки, и ты пытаешься найти подтверждение тому, что сам хочешь услышать. А я не скажу ни слова, так или иначе. Делай выводы сам. Я не крыса-перебежчик.
– Ты не крыса. Ты кошка, но, по мне, так и те, и те – животные.
– Ох, как мило. Бьюсь об заклад, тебе пришлось потратить время, чтобы это придумать. Но если ты будешь вести себя как придурок, это не заставит меня говорить.
– То есть ты признаешь, что есть, о чем рассказывать.
– Признаю, что ты считаешь, что есть, о чем рассказывать.
– Черт возьми, Джеллико, я тебе задницу надеру.
