Маршалл презрительно рассмеялся.
– Наивные слепцы! Вы оба! Боже мой, если бы дело не было таким серьезным, я бы вволю позабавился.
Эрин не успела опомниться, как он схватил ее за руку и рывком поставил впереди себя. Длинный ствол револьвера уперся ей в горло.
– Горячо, Тиг, совсем горячо, не правда ли?
При виде этого зрелища Тиг почувствовал приступ дурноты. Это было хуже любого кошмара. Кто этот человек? И какая непростительная глупость не вычислить его вовремя!
– В чем дело, Маршалл?
– Ты допустил ошибку, Тиг, – сказал Маршалл, пропуская вопрос мимо ушей, – ты дал мне в руки отличное оружие.
Он притянул Эрин еще ближе. Тигу стоило неимоверного усилия удержаться и не кинуться на брата. Он даже не подозревал, что у него такая выдержка.
– Она не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами, Марш. Отпусти ее.
Маршалл засмеялся, и от этого смеха у Тига по спине поползли мурашки.
– Зачем ты только вернулся? – почти жалобно произнес Маршалл. – Ты чуть было все не погубил. Но чуть-чуть не считается. Где твой напарник, Тиг?
От дурного предчувствия засосало под ложечкой. Нет! Не может быть. Только не это.
– Зачем ты выслеживал меня в Майами? – поинтересовался Тиг, заранее зная ответ и боясь его услышать.
– Ты мой единственный брат. Я хотел знать, где ты. Семейные узы. Братская любовь, – без выражения, точно зазубренный урок отбарабанил Маршалл.
– Скотина! – Тиг кивнул на револьвер, который Маршалл держал в руке. – У тебя своеобразный способ проявлять братскую любовь.
Внутри Маршалла словно что-то щелкнуло. Его лицо исказила гримаса ненависти. Тиг был потрясен.
– Ты ни черта не знаешь о братской любви, Тиг. Ты вообще ничего не знаешь. Тебя припекло, и ты слинял. А ты думал когда-нибудь, что мне тоже несладко?
– Насколько я помню, ты не хотел принимать от меня помощи.
– Да, не хотел. Я хотел уважения. – Он вскинул было револьвер, но тут же снова прижал его к горлу Эрин. – Я был пай-мальчиком. Я все делал правильно. Не то что ты. Учился, работал как проклятый. Но все равно оставался незаконнорожденным сыном Гранта Салливэна. Таким же ублюдком, как и ты. Но ты сдался, а я выстоял. И в конце концов я узнал секрет. Как добиться признания и получить то, что хочешь. Я понял, что люди уважают только власть.
– И ты ее получил, – выдохнул Тиг. – Каким образом, Маршалл?
– Самое интересное, что никто даже ничего не подозревал, – продолжал он. – Для всех я был состоятельным профессором колледжа, баловнем судьбы, продолжателем традиций богатой и влиятельной семьи. – Он криво улыбнулся. – Но меня не интересовали отцовские деньги и положение в обществе. Они перешли ко мне по наследству. Это не дает настоящей власти. Власть нужно завоевать. И я ее завоевал, Тиг. Да, завоевал.
– Маршалл? – В голосе Эрин звучали смятение и мольба.
Он даже не взглянул на нее.
– Брось мне свое оружие. Живо!
Взгляд Эрин метнулся от Маршалла к Тигу. Страх и тревога за обоих, ошеломляющие откровения Маршалла почти заставили ее забыть о собственном опасном положении.
– Пошевеливайся, Тиг! – Маршалл с такой силой прижал револьвер к горлу Эрин, что она едва не задохнулась. – Я метко стреляю.
Тиг бросил пистолет.
Эрин всхлипнула, но не от страха. У нее на глазах рушилась жизнь, и все в ней протестовало против этого.
Следующий вопрос Тига рассеял остатки сомнений:
– Арно работает на тебя?
Она могла не спрашивать, кто такой Арно. В деле был замешан Маршалл. Наркотики или оружие – это не имело значения.
Важно другое – она до сих пор не знала, что здесь делает Тиг. Но одно Эрин знала наверняка – она любит его и верит ему. Верит в него.
И может ему помочь.
Эрин не сводила с Тига глаз, моля Бога, чтобы он посмотрел на нее. Пусть думает о ней, что хочет. Пусть считает, что она предала его, как предали когда-то все остальные, включая самых близких людей. Она не выдала его Маршаллу, но предала в своем сердце, усомнившись в нем.
Эрин почувствовала, что Маршалл напрягся, и увидела, как лицо Тига исказилось от ярости и боли. Ее сердце дрогнуло, но мозг продолжал лихорадочно работать, ища выхода. Нужно выждать подходящий момент. Если она ошибется, может случится непоправимое.
Но как бы ни обернулось дело, трагедия неизбежна.
Неподалеку в зарослях раздался едва слышный шорох. Маршалл напряженно застыл, прислушиваясь.
– Это ты, Арно?
Между ними возникла маленькая фигурка, закутанная в темный плащ.
– Стой! – приказал Маршалл.
Плащ упал. Перед ними стояла Белизэр.
– Прекратите немедленно, – обратилась она к мужчинам, не удостаивая их взглядом.
– Белизэр, тебя это не касается. Уходи, – бросил Тиг, не сводя глаз с Маршалла.
– Меня касается все, что происходит в дельте, – повернулась она к Тигу. – Как ты смеешь осквернять это священное место, Тиг. Как ты смеешь заниматься здесь своими грязными делишками.
Тиг молчал.
– Белизэр, – начала Эрин, – ты не…
– Все под контролем, – вмешался Маршалл, заставляя ее замолчать. – Я его остановил.
Старуха не удостоила их вниманием.
– Я предоставила тебе выбор, Тиг. Я привела ее сюда, открыла тебе путь к спасению. Но ты предпочел заниматься этим. – Вне себя от гнева она резким взмахом руки обвела поляну.
Эрин смотрела на Тига, и глаза ее застилали слезы. «Перестань! – хотелось ей закричать. – Хоть ты не предавай его. Не отнимай последнее, что у него осталось».
Мысленно она молила Тига все объяснить, заведомо зная, что он не станет этого делать. Напрасно он доверился ей.
Эрин почувствовала жгучий стыд.
Белизэр спросила, как он смеет. Как они смеют, вот вопрос! Как все они смеют…
– Отойди в сторону, Белизэр, – распорядился Маршалл.
Ясно было, что Маршалл собирается воспользоваться ситуацией в своих интересах. Теперь Эрин понимала, что он задумал это с самого начала.
– Скоро со всем этим будет покончено. Никто не пострадает.
Белизэр резко обернулась к Маршаллу:
– Ты обещал помочь мне. Помочь Тигу. Я ни за что не разрешила бы тебе присутствовать на церемонии, если бы знала твои истинные намерения. Ты уверял, что хочешь помочь. Ты об этом пожалеешь, Маршалл. – Она обвиняюще ткнула в Маршалла пальцем. – Лучше тебе было не попадаться на моем пути.
Эрин почувствовала, как Маршалл невольно вздрогнул, услыхав ее угрозы.
И тут Белизэр словно впервые заметила Эрин и револьвер, приставленный к ее горлу. Она застыла на месте – и вдруг будто состарилась прямо на глазах.
Плечи поникли, фигурка съежилась. Вместо всемогущей жрицы, пылавшей праведным гневом, перед ними стояла старая растерянная женщина.
