— Н-нет… то есть… ну, я еще писала сценки для школьных конкурсов, — удалось выдавить ей.
— Часто бываете в театре?
— Д-да… но тоже в основном организованно… в смысле с классом.
— Понятно, — кивнул он и обратил задумчивый взор к окну.
В профиль он стал похож на математика, составляющего сложное уравнение. И пока он его составлял, прошла определенно целая вечность. После чего он вдруг обернулся и улыбнулся заговорщицки, как школьник:
— А ведь бывает, человек прыгает с места сразу на три метра — просто ему не объяснили, что начинают обычно с одного!
Вероятно, в этом замечании заключалось нечто смешное. В ответ она тоже добросовестно попыталась изобразить улыбку.
— Правда, образ вашей Беатриче несколько расплывчат, — с неожиданным раздражением сообщил он, и сердце ее тут же упало. — И потом, все эти «со вздохом встает» и «не оборачиваясь, с каменным лицом» — это уж, извините, не ваше ведомство! Это уж наши режиссерские заботы!
После этого он взглянул на ее лицо и немного смягчился.
— Впрочем, аура слов Данте, безусловно, присутствует… — прибавил он и сделал плавный жест в воздухе, после чего снова принялся за свое уравнение.
Минула еще одна вечность. У Вероники уже не осталось сил ни думать, ни чувствовать. Она тупо ждала конца процедуры.
— В общем-то мы уже обсудили это в кругу… так сказать, в коллективе, — заговорил он новым, официальным голосом. — И хотя репертуар на будущий год уже практически утвержден…
Она затаила дыхание. Но пауза все длилась, длилась…
И тут она наконец догадалась: все это были актерские штучки! Все эти эффектные паузы, и ненароком брошенные взгляды, и перепады настроения — АКТЕРСКИЕ ШТУЧКИ! Так зачем же ее понесло на этот спектакль? В этот театр одного актера?!
— …один вариант все же есть! — продолжил он прерванную речь и опять заговорщицки улыбнулся. — Существует, скажем, такая форма работы — театр разыгрывает пьесу. Заметьте: ра-зыг-ры-ва-ет, но не играет! То есть он как бы представляет лучшее в ней — какие-то фрагменты, сцены. И кстати, как раз в этом сезоне у нас намечена презентация книги молодых авторов — тоже своего рода форма работы… Что бы вы сказали, если бы и вашу пьесу мы присоединили туда же? Допустим, сцену с Беатриче на балконе?
— Извините, я не совсем… э-э… присоединить — это значит напечатать сцены в книге? — От звучания этих слов комната тихо тронулась с места и стала нежно возноситься под облака.
— Не в книге, — объяснил он терпеливо, как учитель начальной школы.
Комната вздрогнула и остановилась. От толчка Вероника пришла в себя.
— Не в книге! А в пре-зен-та-ци-и. То есть у нас в этот вечер соберется определенного рода публика — литераторы, театралы, критики, художники; мы представим им сначала книгу — авторы почитают стихи, рассказы, — а потом покажем одну-две сцены из вашего «Портрета». Можно сказать, это своего рода рекламное шоу! Как вы относитесь к такого рода рекламе? — И прищурился не без лукавства.
Тут комната решительно снялась с места и рванулась в направлении седьмого неба. Лишь усилием воли Вероника заставила себя расслышать сквозь посвист ветра:
— …Ну что ж! Думаю, где-то в конце ноября. Так что приглашайте своих коллег, друзей, близких…
И напоследок он одарил ее улыбкой сказочного волшебника.
…Из кабинета Веронику вынесли широкие и длинные белоснежные крылья. Легко, плавно и красиво она пронеслась к выходу, едва заметив внизу лестницу; и, миновав дверной проем, полетела далее над сетью проводов, над суетой машин, над мелкими и смешными проблемами — чужими и теми, которые некогда считала своими.
Возможно ли было о чем-то беспокоиться ТЕПЕРЬ?
Звезды смотрели ей в лицо сияющими взглядами.
Искрящиеся розовые и сиреневые облака плыли навстречу, и в каждом мерцали упоительные слова: «язык и речь достаточно убедительны… сюжет и внутренняя динамика… аура присутствует…»
Единственная связная мысль, которая смутно промелькнула у нее в сознании, относилась к строителю-акробату. Оснастить бы и его такими же крыльями! — вот что пришло ей в голову. Уж ему-то такие наверняка бы пригодились!
— Вот это ни фига себе! — высказалась Светка с некоторым даже негодованием.
Потом уперла руки в боки и обвела Веронику подозрительно-оценивающим взглядом, как будто стремясь обнаружить какой-то ее тайный умысел. Однако, не обнаружив признаков такового, заключила разочарованно:
— Как говорится, судьба-индейка!.. Значит, говоришь, будут разыгрывать? Ну-ну… Повращаешься теперь, значит, в кругах! На презентацию эту хоть пригласишь, нет? А то, может, зазнаетесь теперь, СИНЬОРА!
— Ну ты чего, Светик! — умоляюще воскликнула Вероника. — Ну как же я без тебя!
В некоторые моменты угрызения совести за нежданно свалившееся на нее счастье становились прямо-таки мучительными.
— Даже не знаю, как это все, — пробормотала она, — вот вспоминаю — и самой не верится!
— Ладно, ладно, не оправдывайся, — помягчела Светка, — лучше подумай, в чем людям покажешься! Главное, не вздумай в своем шкрабском костюмчике явиться!
— А в чем же тогда? — озадачилась Вероника. — Может, в сером тогда? Так он вроде летний…
— Еще не хватало! — отмахнулась Светлана.
— Ну, тогда делать нечего — дошью свое платье из букле! — решила Вероника. — Ради такого случая!
— Ты?.. Платье?
— Ну да, я же говорю — букле! Да ты вспомни: такое бордовое с переливами, ты еще его серо-буро-малиновым называла.
— Это такие тряпочки разрезанные, что ли? Ты их до сих пор не выкинула?
— Ну почему же тряпочки! — обиделась Вероника. — Там практически готовые полки, спинка… В крайнем случае Маришке перейдет. Машинка же есть!
— Твоя машинка уже мохом поросла. Ты когда ее последний раз открывала? Тоже мне, белошвейка! Выкинь свои спинки и не вспоминай, ясно? В третьем тысячелетии живешь! Сейчас уже, что такое букле, никто и не помнит! Сейчас при слове «платье» нормальные люди знаешь что представляют?!
— А что… что они представляют?
Светлана протяжно вздохнула и прошлась по учительской туда-сюда.
— Ну как тебе сказать… Немного не то, что ты можешь исполнить на своем «зингере».
Она остановилась, снова обвела Веронику придирчивым взглядом и погрузилась в раздумье. Лицо ее стало строгим и вдохновенным.
— Угу… Когда это самое мероприятие, твой режиссер сказал?
— Ой, а я даже как-то… вроде в конце ноября.
— Вроде! Ну ты даешь, подруга! — возмутилась Светка. — Конец ноября — это ж вот-вот уже! Не знаю, чего они там нарепетируют, но к приличной портнихе ты точно опоздала! Значит, остается толчок… Пойдем в воскресенье, на вечерний.
