— Вы решили вернуться на сцену?
— В каких спектаклях вы будете играть?
— Вы будете сниматься в кино?
— Вы будете выступать еще где-нибудь, кроме как у Кондратьева?
Поклонники-театралы, среди которых оказалась и пара журналистов, засыпали Анну вопросами, но она профессионально и необидно отделалась общими фразами без всякой конкретики и сбежала от них.
Она подлетела к Кириллу, протянула руки, которые тот порывисто сжал в своих ладонях.
— Ну… Как? Тебе понравилось?
— Анна. — Кирилл откашлялся, борясь с волнением. — Я плохой ценитель театра. Но, по-моему, ты гениальная актриса. Позавчера я влюбился в тебя, как может влюбиться поживший, повидавший всякое и умудренный опытом человек. А сегодня втюрился как мальчишка. И кажется, я потерял уверенность.
Анна звонко рассмеялась, чмокнула Кирилла в щеку.
— Не надо терять уверенности! Поехали, а то на нас смотрят. Особенно вот эта молодая парочка.
Кирилл широким жестом распахнул дверь белой «Волги», и через секунду она унесла влюбленных в ночь.
— Рот закрой, — не глядя посоветовала мужу Даша, провожая глазами скрывшийся в снегопаде автомобиль.
— Только после вас, — уступил Роман. И продолжил после паузы: — Мне кажется, сегодня она его душить не будет.
— По-моему, тоже, — согласилась Даша. — Ну, и что ты думаешь? Как тебе?
— Красивая, — восхищенно признал Роман.
— Кобель, — ткнула его под ребра жена. — Я про деда говорю! Ничего он у нас парень, а?
— Да уж. Зажигает не по-детски. Уважаю.
Димка влетел домой возбужденный и радостный. Он был юн и только еще даже входил в тот возраст, когда встречи с девушками заряжают энергией на целую неделю вперед, а не лишают сил на месяц.
— Здорово, родня! — гаркнул он с порога, пролетая в кухню для зачистки холодильника.
— Чего тебе? — без энтузиазма отозвался Анатолий.
— А я бабушку нашел!
— Что?! Где она? — вылетела в коридор Рита.
— Какая разница! — засмеялся Димка. — Главное, что у нее все хорошо.
— Я спрашиваю, что с ней?!
— Мам, все отлично. Она сегодня играла в театре. И, мам, ты не поверишь… Но у нее такой классный любовник!
Евгений сидел за рулем отцовского «Кузьмича» и угрюмо глядел на дорогу. События последних месяцев вымотали его эмоционально, и это мрачное молчание стало уже его привычным состоянием.
Все началось еще в августе, когда деятельной Жанне пришло в голову использовать сложившийся на рынке недвижимости кризис в свою пользу. Поскольку особых накоплений в семье не было, то решение жилищного вопроса состояло, по ее мнению, в продаже отцовской дачи.
Поначалу Евгений не стал спорить, тем более что цена, за которую Жанна решила продать дачу, была такой, что по объявлению могли звонить только практикующие психиатры, дабы узнать, не сошли ли с ума люди, желающие получить такой куш за дачный участок, хоть и в ближнем Подмосковье. Он даже отцу не стал ничего говорить, потому что был уверен в невозможности такой сделки.
Вырученные деньги Жанна хотела вложить в стройку в Одинцово, тоже недалеко от Москвы, но все же в городе и в благоустроенном доме, и переселить туда надоевших детей с Артемкой, и желательно вместе с дедом. Его мнения при этом никто не спрашивал.
Сын понимал, что поступает подло, потому что дача была для отца единственным светлым окном в преддверии подступающей старости. Решать квартирный вопрос дочери с зятем нужно было как можно скорее, но цена была слишком высока. Он утешал себя тем, что все равно ничего из этого не выгорит.
Однако он недооценил своей супруги. Оказывается, она хорошо просчитала комбинацию, даже не посчитав нужным посвятить в нее собственного мужа. И неожиданно оказалось, что пятьдесят тысяч долларов, которые они запросили за дачу, не такая уж фантастическая сумма. В итоге ее должно было хватить на две трети стоимости квартиры в Одинцово, а еще треть планировалось взять у родителей Романа. Вернее, немного больше, Жанна вовсе не собиралась заниматься благотворительностью и хотела и себе на разные нужды оставить не такую уж и маленькую долю.
Жанна постоянно с кем-то созванивалась, крутились какие-то колесики и шестеренки, и это начало очень серьезно беспокоить Евгения. А несколько дней назад Жанна прибежала радостная и возбужденная. Оказывается, нашелся покупатель. И даже готов дать аванс. Она только не сказала, что он не просто готов его дать, а уже и выплатил ей десять тысяч. На эти деньги она имела собственные виды.
Земля ушла из-под ног Евгения. Потенциальное предательство предстояло сделать явным. Была робкая надежда, что отец поймет и согласится на продажу дома. Но она развеялась при первом же разговоре с отцом, после которого он ушел из дому. И никаких шансов, что он передумает, не было. Особенно после рассказа Даши и Романа, видевших отца, о том, что он прекрасно проводит время и устраивает свою собственную жизнь.
Жанна начала было кричать, что дед сошел с ума, таскает к себе каких-то шлюх, того и гляди дачу спалит, и надо его срочно оттуда убрать. Но Евгений очень резко и даже грубо ее оборвал. Жена замолчала, но чувствуется, не сдалась и обиду затаила.
А еще вчера пришел человек от того покупателя. Разговор был неприятным. Выяснилось, что деньги Жанна уже получила и часть даже потратила. Эта новость, кажется, даже обрадовала «пришельца». Он довольным тоном сообщил, что документы на дачу должны быть у его хозяина не позднее первого января, вместе с нотариально заверенным согласием реального хозяина участка, «а не какой-то самозванки».
Наконец Евгений решился. Он давно хотел это сделать, а теперь еще и повод хороший был.
— Документов не будет, — спокойно сказал он. Он всегда успокаивался, когда решение было принято и оставалось только действовать.
— Не понял? — изумился «пришелец».
— Документов не будет, — терпеливо повторил Евгений. — И сделки не будет. Я передумал продавать дачу. А главное — ее настоящий хозяин не хочет ее продавать.
— Ну, это не разговор, — разочарованно протянул визитер. — Так дела не делаются. Вы взяли деньги, значит, подписались под это.
— Деньги мы вернем.
— А ты знаешь, сколько надо возвращать? — прищурился гость.
— Брали десять, десять и вернем, — твердо уведомил Евгений.
— Женя, у нас есть только восемь, — сообщила Жанна. — Мы должны держать свое слово.
Евгений скрипнул зубами и досчитал до пяти, чтобы не сорваться.
— Мы вернем десять.
— Не пойдет, дорогой, — хищно улыбнулся представитель кредитора. — Эти деньги были выдернуты из оборота, а значит, получить их обратно в том же количестве для нас означает потери. Мы всегда закладываем три процента дневных для таких случаев. Деньги твоя баба получила неделю назад. То есть завтра ты должен будешь принести двенадцать с половиной штук. И еще очень сильно надейся, что хозяин не решит тебя штрафануть за кидок. У нас это широко практикуется. Вот тебе адресок, завтра с решением или деньгами ты должен быть у нас.
