— И нюхать тоже, — Виолетта Геннадьевна смеется, — тяжело. Переживете.
Мы выходим с кабинета врача с направлениями на анализы. Снова. Но я готова пройти все опять.
Я сдаю все анализы, делаю Узи — в норме, никаих нарушений и отклонений от нормы. Остается ждать результаты анализов.
Вот Артем. Мне его жалко. Ладно без спиртного, он и не любитель выпить. А вот без секса — это правда для него наказание. Пять дней. Нет, не говорю, что у нас прям каждый день секс. Но и не пять дней. Перерыв был не более двух дней. Его на большее не хватало. У нас действительно была как бы сказать проблема. Для меня проблема, когда во время месячных он хотел. Они у меня длились всего то три дня. И он не мог выдерживать. Моя кровь его не останавливала. Ничего не могла поделать. Мне было не приятно, но у него был всего один ответ:
— У нас есть душ! И я уже был в твоей крови, когда рвал твою девственность.
А сейчас это действительна проблема. Пять дней — это срок. Для него срок!
— Может я уеду на пять дней к родителям? Не будешь меня видеть- не будешь хотеть.
— Ты сможешь без меня пять дней? — вы бы видели его взгляд, когда он задавал этот вопрос.
Я больше ничего не говорила ему. Боялась, он ходил какой — то злой. Еще и не курил. Прям кипел, мне казалось у него из ушей дымит. Иногда смеялась над его злым видом, вот сейчас например, мне смешно. Он приехал с работы, мы покушали. Убрались и переместились на диван. Но ему не сидиться. Не лежиться. Он встает, потом садится, потом ложиться и так по кругу. Я в коротких шортах и топике, просто потому что жара. Он гладит меня по ноге. Я одергиваю ногу. Он прикрывает глаза и выдыхает. Сегодня четвертый день его выдержки. Он бесконечно пьет воду. Глотками. Это что успокоивает его?
Достает сигарету, нюхает его и обратно кладет на место. Я не выдерживаю, заливаюсь смехом. Убегаю, скрываюсь в ванной.
— Нина! Открой дверь! — слышу как он пвтается открыть, крутит ручку двери в ванную, но я закрылась из нутри, я что дура, оставить ее открытой.
— Артем, — не могу успокится, блин я как черт, подливаю масло в огонь, — подожди. Я хочу принять душ, — включаю воду.
— Нина, ты хочешь чтобы я сломал дверь. Открой немедленно! — он кричит, что есть силы.
— Я не открою! Я боюсь! — честно признаюсь.
— Нина открой. Чего ты боищься?
— Тебя боюсь! Ты злой как черт! Артем, осталось один день, потерпи. Иди в комнату, полежи. Может уснешь.
— Нина! Открой сейчас же дверь, — я слышу как он тарабанит. Он ее шас сломает. Иду. Открываю. Набрасывается на меня. Прижимает меня к кафелю, его огромный каменный член впиваеться в мой живот. Дыхание мгновеноо учащается.
— Артем, — у него пьяный взгляд. Вернее озверевший взгляд, — остался один день. И полсехавтра….
— Если я сейчас не буду в тебе, крыша слетит к черту…….- он впивается в мои губы, как зверь, руками впивается в мои ягодицы, — сума сойду.
— Артем…один день… еще один день. Потерпи.
Но кто бы слушал. Мой топик уже задрат полностью на верх, и сосок уже у него во рту. С моих губ срывается дикий стон, когда он сосет его, а другой рукой крутит второй сосок. Потом он отрывается от моей груди.
— Родная, хочу в тебя, до дури хочу тебя… — мои шорты слетают вниз, он снимает с себя шорты вместе с боксерами. Одно мгновение и он во мне, а мои ноги перелетены вокрут его спины. Громкие мокрые хлюпы слышны в воздухе. Стоны слетают с моих губ, при каждом его толчке. Движения глубокие. Быстрые. Частые и резкие. Как будто мы вечность не занимались этим. Губы не отрываются от его губ. Искусанная, опухащая от долгих жадных поцелуев я впивавюсь ногтями в его спину, когда мое тело содрагается в оргазме. Следом улетает Артем, издавая при этом громкий стон. Мы часто дышим, продолжаем целоваться, пока не восстанавливаем дыхание.
— Я хочу тебя, — говорит он и я чувствую как во мне одивает его агрегат.
— Нет Артем, надо потерпеть…..черт.
Он уже двигается во мне, плавно перемешая меня на руках в комнату.
Где до утра не дает мне спать.
— После такой ночи я обязан потерпеть гребанные пять дней, — говорит он под утро, скользко выходя из меня. Не знаю который это раз за ночь.
Обязан, не значит сказал и сделал.
Спермограмму мы сдали только спустя семннадцать дней! Артем не мог выдержать эти пять дней без секса. Срывался постоянно.
— Понимаешь, когда ты болела, у твоих родителей, я каким то образом мог сдерживть себя, потому что никто не запрещал. Я сам, — тяжело вздыхает, — Я боялся делать тебе больно. А сейчас, сейчас другое. Запретный плод сладок- теперь я понимаю искреннее значение этих слов.
Но чудо сперму мы сдали.
— Результат будет готов через три дня, — сказал Герман Шаевич.
Артем отъехал подальше от клиники, за какое то мне не известное здание. Припарковался.
— Куда мы приехали? — я оглядываюсь по сторонам, ничего знакомого не вижу.
— В рай, — с этими слова он пересаживается на заднее сидение, и тянет за собой меня, усаживая на себя сверху, — дальше я не выдержу, — впивается в мои губы, спуская с меня лямки моего сарафана.
Хорошо, что у нас окна затемненые, и людей во дворе этого дома нет.
***
Я сижу на приему у Виолетты Геннадьевны.
— Где спермограмма? Давай посмотрим, — спрашивает у меня врач.
— Но Артем сказал, что результат ему на руки не дали. Герман Шаевич сказал ему, что результаты остаются у врача.
— Что? Это что еще за новости? Нина, это частная клиника. Не государственная, чтобы результаты не выдавались пациенту.
— Он мне так сказал, я не ходила с ним за результатом, — он вчера приехал домой без настроения, покушал и сразу лег спать. Сославшись на усталость. Я как то ничего и не подозревала, а сейчас какое то чувство тревоги подкралсь, я охладела моментально.
— Твои все результаты, обследования, УЗИ и все твоя папка где?
— У меня. Я всегда ношу с собой.
— Правильно. Мы все выдаем пациентам на руки. Так, — она протирает глаза. Берте стационрарный телефон, набирет номер, — Герман Шаевич здравствуйте. А спермограмаа Артема Степанова готова? — я не знаю, что отвечаают на другом конце телефона, — ну тогда шас к вам спустится девочка, Нина Степанова, передадите ей, — она лодит телефон. Отправляет меня за результатом.
Иду с тим листиком в руке по коридору, уже обратно к Виолетте Геннадьевне. Читаю и ничего не понимаю. Только одно ясно- что живых сперматозодидов 88 %/ Это наверное хороший результат.
Не знаю.
Сплошные цифры и названия, которые я не понимаю.
Вхожу в кабинет, протягиваю лист с результатом Виолетте Геннадьевне. Она смотрит, снимает очки. И смеется. Истерический короткий смех.
— Девочка моя. Прости меня за этот приступ, — она опять смотрит на лист, мотает головой, потом поднимает грустный взгляд на меня, — ты вниз головой встанешь- от него не забеременеешь.
***
Выхожу из клиники и иду. Жара неимоверная.
В голове каша.
Почему я такая дура? Господи! Я же ничего никогда не скрываю. Открыта, вся как на ладони. Бери и читай, как говоритя.
Артем.
Почему он скрыл от меня свой диагноз?
Что в этом такого, если ты болен, если тебе нужно лечиться? Главное, тебе можно вылечится, это излечимо!
Я в полной растерянности, иду, ничего не замечая вокуруг.
На трамвай.
Телефон звонит, но мне как то все равно, я его не слышу.
Иду дальше, прохожу мимо остановки.
Вижу знакомый киоск с адписью "ремонт обуви". Не задумываясь захожу.
— Привет, — голубые глаза поднимают на меня взгляд. Узнал, улыбается.
— Привет пропавшим! — встает, подходит близко, здоровается за руку, не отводя взгляда с моих глаз, — ты прекарсно выглядишь.
— Спасибо, радует, что не забыл.
— Тебя не забудешь, — улыбается, — Присаживайся, чай не буду предлогать, сегодня жара, будешь сок? холодный? — киваю, он наливает, хорошо тут кондиционер работает, свежо и прохладно.
Отпиваю прохладный напиток. И вместе с ним глотаю ком, который застрял в горле.
