– Что? – удивленно вскидываю брови, не совсем понимая, о чем толкует сестрица.
– Подкупить можно тех, кто хочет, чтобы его подкупили. Однако, деньги не всегда решают проблему, помни об этом.
– Помню. Я надеюсь, что ты вывод сделала из ситуации. И все же, несмотря на то, что Вера теперь будет под моей опекой, я не буду вставать между вами, – делаю глубокий вдох. – Я не буду против того, чтобы вы общались. Я даже готова ей однажды рассказать, кто настоящая мама.
Опускаю глаза, стискивая руки в кулаки. Решение не скрывать от Веры кто настоящая мама и папа, было принято мной несколько ней назад. Еще до того, как я узнала, что ношу под сердцем своего ребенка. Много думала на эту тему, к счастью, когда я вскользь высказала свои мысли вслух, Богдан меня поддержал. Мы вместе решили, что в один удобный момент мы расскажем Веруське правду, а пока она полностью будет нашей малышкой.
– Спасибо, – едва слышу я рядом.
Вскидываю голову и вижу, как Лида, сдерживая слезы и себя, опускает взгляд. Я поддаюсь порывам, шагаю к сестре и обнимаю ее. Она напрягается, но через пару секунд неожиданно обнимает меня в ответ. Все прошлые обиды, недопонимания и какие-то недомолвки остается позади нас.
– Прости, – сдавлено произносит Лида. – Я знаю, что ты воспитаешь достойно Веру. Наверное, ей повезло с тобой и с Богданом.
– Что ты будешь делать? С Максом попытаешь сойтись?
– О нет, это уже в прошлом. Богдан посоветовал мне развиваться, попутешествовать и найти себя. Даже проспонсировал, – сестра выдавливает из себя улыбку. – Вера спит, но я уже собрала ее вещи. Думаю, что сейчас самое подходящее время нам расстаться. Не хочу мелодраматических расставаний.
– Лид… – голос ломается, я пытаюсь удержать сестру за ладонь, но она ускользает от меня, как песок сквозь пальцы.
У меня больно сжимается сердце. Я понимаю, что испытывает сестрица, хоть она и не хочет признаваться в чувствах к своей дочери прежде всего перед собой. Возможно, благодаря Коршунову, Лида сумеет себя обрести, найти свое предназначение и, может быть, встретит хорошего человека, который не предаст, не обманет, не уйдёт.
Мы проходим в спальню, где в своей кроватке сладко спит Веруся. Подхожу ближе, наклоняюсь. Я не сдерживаюсь и ласково провожу костяшками по пухлой щечке. Моя девочка. Теперь мы с ней никогда не расстанемся. И скоро она будет с младшей сестренкой иль братишкой радовать меня и Богдана каждый день, а пока ей придется одной быть для нас источником счастья.
– Все ее вещи и игрушки, которые я ей купила, пока она была со мной, уместили в один небольшой чемодан, – Лида выкатывает из гардеробной чемодан.
– А вы славно развлекались с кредиткой папочки, – иронично замечаю, доставая из кармана пиджака вибрирующий телефон.
Это Богдан сообщает о том, что будет через пару минут возле жилого комплекса и предупредил, что не будет подниматься, чтобы не мешать мне с Лидой. Такой тактичный и внимательный, что опять не верится, что такие мужчины существуют.
– Она тяжёлая уже, уверена, что справишься? – сестра обеспокоенно меня оглядывает с ног до головы. – Богдана за вами приедет или водителя пришлет?
– Он уже приехал, поэтому мы пойдем.
Лида не позволяет мне расстелить плед на кровати, сама достает с малышку из кроватки, закутывает ее. Все похоже на то, что сестра пытается последний раз прикоснуться к дочери, прежде чем та окажется в других любящих руках. Я не протестую, более того, позволяю сестре дойти с Верой до лифта. Возле него передает мне ребенка, не целует на прощание, не смотрит последний раз в родное лицо. Отдав мне малышку, Лида уходит не попрощавшись. Дверки лифта захлопываются, отсекая меня и Веру от удаляющей фигуры Веры. Ощущение, словно прошлое и настоящее наконец-то развязали связующие их узелки.
Я выхожу из лифта, держа в одной руке ощутимо тяжёлую Веру, в другой ручку от чемодана. Выйдя на крыльцо, сразу замечаю автомобиль и самого Богдана. Он, словно почувствовав мое присутствие, оборачивается, спешит ко мне.
– Тебе стоило мне позвонить и попросить подойти, – журит меня, забирая у меня спящую Веру и чемодан. – Тебе нельзя носить тяжести. Ты забываешь, что сейчас не одна.
Его забота топит меня. Я млею и готова тут же обнять Богдана, прижаться к нему, чтобы опять, в тысячу раз убедиться в том, что этот человек – мой человек. Моя половинка, с которой мы состыковались просто идеально, хоть при первой встрече мало кто мог поверить в нас. Мы сами друг в друга не верили.
– Не надо трястись надо мной, как над хрустальной вазой. Я не смертельно больна, я всего лишь немножко беременна, – улыбаюсь, шагая в ногу с Богданом.
Меня переполняет предвкушение его сейчас порадовать и удивить, но жду момента, чтобы показать Коршунову первый снимок нашего с ним ребенка. Утром сбегала на УЗИ. Хотелось самой первый раз увидеть малыша, испытать первый трепет от мысли, что под сердцем бьется еще одно сердечко. И глядя на черно-белый экран, я верила-не верила, что все происходящее случилось именно со мной.
Даже в смелых мечтах и планах на будущее, я не могла себе представить, что встречу мужчину, которого полюблю, который полюбит меня, с которым у нас будет одинаковые взгляды на многие вещи. Ну, конечно, я и не думала, что у меня будут дети так скоро.
– И все же я буду переживать, буду тревожиться и ночами не спать.
– Боюсь, что этот состояние теперь с тобой навсегда, – подкалываю Богдана, остановившись возе машины.
Коршунов улыбается, открывает заднюю дверку и устраивает Веру в автокресло. Малышка не просыпается, лишь причмокивает губками, но я тут даю ей соску. Богдан закидывает чемодан в багажник, замирает передо мной. Я прикусываю губу, нетерпеливо шарюсь в сумочке, нахожу снимок и дрожащей рукой протягиваю его Богдану.
– Что это? – вопросительно на меня смотрит, хмурится, разглядывая снимок.
– Видишь? – тычу пальцем в маленькую точку. – Это наш ребенок. Он еще маленький, наверное, с размером горошину, но у него уже бьется сердечко и считается полноценным человеком уже, не имея ни пальцев, ни рук, ни ног.
– Да ладно? – Богдан выглядит шокированным, я бы сказала потрясенным.
– Ты никогда не видел снимков с УЗИ?
– Нет, – смотрит на меня нежным взглядом. – Спасибо тебе, родная, что подарила мне такую возможность. Я хочу быть с тобой как можно чаще в этот период, не пропускать ничего важного. Обещаю тебе помогать с малышом, буду даже вставать по ночам, – очаровательно улыбается.
– С Верой будет отличная практика.
– Не буду отлынивать от обязанностей. Никогда не понимал, почему мужчины избегают возни с детьми, когда сами участвовали в их создании. Обязанности должны быть равными.
– Ты в курсе, что ты идеальный? – обнимаю Коршунова. Он обнимает в ответ, чмокает в щеку.
– Знаю, мне об этом мама постоянно говорила.
– А ты сама скромность, – журю, но тут же сама чмокаю Богдана в щеку. – Спасибо тебе.
– За что?
– За многое. За то, что ради меня боролся за Веру. Спасибо за Лиду, что дал сестре возможность начать все с чистого листа. Это очень дорого ля меня. А еще… Я люблю тебя.
– Правда?
– Сомневаешься?
– Хочу еще раз услышать, – Коршунов недоверчиво прищуривается. – Хочу, слышать это каждый день.
– Люблю. Тебя. Очень. И готова выйти за тебя замуж.
– Это даже не обсуждается. Замуж ты выйдешь за меня в самое ближайшее время.
– Не протестую. И какие у тебя еще ближайшее планы?
– Быть счастливым. С тобой.
Конец
