прошло, мир вновь обрёл чёткие очертания, и меня захлестнули противоречивые эмоции. Неловкость, волнение, страх, слепая надежда. Не знаю, куда деть руки, не могу протолкнуть кофе внутрь, каждый глоток — это мучение, тем более когда Дамир продолжает пытать меня своими карими глазами.
— Что-то не так? — ставлю чашку на стол, с вызовом смотрю на него, чуть задрав подбородок. Пусть уже рубит правду-матку, а не глазеет, недовольно нахмурив брови.
— Сегодня у тебя выходной, — произносит он не то, чтобы сухо, но всё же слишком официально. Будто вернулся в статус моего начальника.
— Почему? Рабочий же день, — растерянно бормочу я, от страха губы начинают дрожать.
Это такой тонкий намёк, что он больше не нуждается в моих услугах и совсем скоро уволит? Я готовила себя к подобному сценарию, но всё же оказалась недостаточно сильной, чтобы стойко принять поражение.
— Для начала тебе нужно переодеться, — он выразительно смотрит на моё платье.
Неужели он недоволен моей одеждой? Хотя… Это платье купил мне Назар, как, впрочем, и половину гардероба.
— Это не займёт много времени.
— А остальные хлопоты?
— Вы имеете в виду переезд?
Я осекаюсь, но перемотать назад время невозможно. После трёх оргазмов, после того, как я кричала, стонала и извивалась под Дамиром, я вдруг обращаюсь к нему на «вы». Какой же абсурд!
Он приподнимает левую бровь, улыбается иронично, как бы подразумевая всю неуместность моих слов. Его лицо перестаёт быть напряжённым, карий взгляд заметно теплеет, и я вдруг расслабляюсь. Тоже начинаю улыбаться, волосы небрежно поправляю.
— Ещё не привыкла, что можно говорить тебе «ты», — мой голос взволнованный и очень тихий, но Дамир всё прекрасно слышит. — Я могу переехать к маме после работы, это не страшно.
— Нет, Илана, ты заслужила полноценный выходной, которым можешь распорядиться по своему усмотрению.
Обиженно поджимаю губы, холодом сковывает лёгкие.
— Мне нравится работать, правда нравится. Я не нуждаюсь в выходных. Или ты просто не хочешь, чтобы сегодня я мелькала у тебя перед глазами?
Он начинает смеяться. Негромко, открыто, заразительно. Я даже забываю о собственных страхах — он сейчас настолько красивый и какой-то свой, родной, что под кожей пузырится восторг, смешанный с пока ещё непонятным, но очень тёплым и значимым чувством.
— Я хочу, чтобы ты каждый день мелькала у меня перед глазами, не только сегодня. Но тебе нужно решить вопрос с переездом, — он вновь становится серьёзным. — Кстати, почему ты говорила про маму? Разве ты не можешь снять квартиру?
— Честно говоря, я об этом даже не думала.
А ведь Дамир прав — зачем мне жить с мамой, когда я могу позволить себе съёмное жильё? У меня хорошая зарплата, пару дней назад пришёл аванс, а через неделю должны выплатить основную сумму.
Мечты о свободе на глазах становятся реальностью. Я никогда не жила одна: то с родителями, то с соседками в тесной комнатке общежития, то с Назаром. Но теперь всё иначе. Аванса хватит на первый взнос, деньги я никуда особо не трачу, поэтому голодать в любом случае не буду. Надо рисковать.
— Я наберу знакомого риелтора, он свяжется с тобой и поможет выбрать лучшую квартиру, — мягко произносит Дамир.
— Спасибо.
Он накрывает мою руку своею и проникновенно заглядывает в глаза. Тело вмиг загорается от его прикосновения, отчего я облизываю пересохшие губы и сбивчиво дышу. Дамир видит мою реакцию, улыбается краешком рта.
— Я не собираюсь тебя увольнять или делать вид, будто между нами ничего не было. Ты мне нравишься, Илана.
— Правда? — затаиваю дыхание, когда смотрю в его глаза и пытаюсь найти в них намёк на ложь. Но вряд ли Дамир умеет лгать. Он искренний и прямолинейный, за что я безмерно его уважаю.
— Конечно, правда, — он усмехается, а затем притягивает меня к себе и целует до беспамятства.
Когда дыхания почти не остаётся, а внизу живота требовательно ноет, Дамир отрывается от моих губ, нежно гладит меня по лицу и, тяжело вздохнув, бросает взгляд на часы. Я тоже смотрю. Почти восемь. Он опаздывает на деловую встречу.
— Я позвоню вечером, — говорит он на прощание.
Верю, что так и будет. Дамир не разбрасывается пустыми обещаниями.
32
Не хочу возвращаться в квартиру Назара, но вещи сами себя не перевезут. Вздохнув, открываю дверь, разуваюсь и со странным волнением прислушиваюсь к звукам. Вдруг тут кто-то есть? Больше всего на свете я боюсь встретиться с бывшим. Мало ли, что придёт ему в голову, вдруг он снова начнёт меня трогать и разбрасываться обидными словами?
Но мои страхи не подтверждаются. В квартире никого нет.
Я иду в спальню, стаскиваю с себя дурацкое платье и переодеваюсь в старую одежду, которую покупала сама, на студенческую стипендию. Завязав волосы в тугой узел, достаю из шкафа чемодан и растерянно осматриваю гардеробную. Платья, брючные костюмы, дорогущая обувь и сумочки. Всё куплено на деньги Назара. Из моего здесь только джинсы, блузки, футболки да кеды, в которых я бегала на первые пары.
Воздух кажется тяжёлым и затхлым, в груди неуютно тянет. Мне почти нечего забирать. Я была содержанкой в глазах общества, а теперь становлюсь ею и в собственных глазах. Да, Назар запрещал мне работать, а я внимала каждому его слову и верила, что он всё знает лучше. Господи, какой же дурой я была! Он трахал баб на стороне, пока я ради него отказывалась от собственных желаний, стремлений, амбиций. Становилась тупой содержанкой, зацикленной на фитнесе и диетах. Через полгода Назар бы сделал мне предложение, потому что я удобная и податливая. И моя жизнь окончательно превратилась бы в ад.
Как хорошо, что я встретила Дамира! Не уверена, что сбросила бы розовые очки без его помощи.
Я сажусь на пол, закрываю лицо руками и всхлипываю. Но это слёзы счастья, слёзы облегчения и освобождения. На душе легко, будущее видится в светлых красках, и я сделаю всё, чтобы вновь не опуститься до уровня содержанки. Буду работать до седьмого пота, буду общаться с людьми, буду
