Понятно, у мамы предсвадебная паника.
– Мам, послушай.
Я кладу руки ей на плечи и заглядываю в глаза.
– Вы с папой развелись десять лет назад. Пути назад нет. Слишком много времени прошло. У каждого своя жизнь. Да и мы с Кириллом уже привыкли. Он там, я здесь. Мы большие мальчики, поверь. Жить в Париже – отличная идея. Будем обмениваться открытками на день рождения и рождество, и писать друг другу сообщения через социальные сети.
– Открытками? И… и все?
Ой, кажется, я не то сказал. У мамы в глазах плещется ужас. Но я же не психотерапевт! Я не умею успокаивать женщин!
На мое счастье, в проеме арки появляется Вера, мамина подруга, с которой они занимаются бизнесом. Черт, похоже, сегодня дамочки, которым под сорок, решили тягаться, кто круче выглядит. Длинные черные волосы Веры струятся по плечам. Вера в красном. В красном платье с глубоким декольте, до неприличия выразительно обтягивающим все ее прелести! Поверьте, там есть на что посмотреть. Полная грудь буквально вываливается из декольте, округлые бедра покачиваются в такт стучащим по зеркальному паркету шпилькам алых туфель, и кажется, даже у меня сейчас потекут слюни. Пальцы, украшенные хищным маникюром, сжимают тонкую ножку бокала, в котором плещется шампанское. Судя по блестящим глазам, бокал далеко не первый. А ведь только одиннадцать часов утра.
– Нина! – взмахивает рукой Вера. – Тебе надо срочно выпить шампанского! Поверь, оно отлично успокаивает нервы!
– Ни в коем случае! – тут же отметаю предложение я. – Слишком ответственный день, чтобы потом икать перед толпой журналистов и гостей!
– Да ладно тебе, Макс! – фыркает Вера и с вожделением поглаживает меня по щеке. – Ты такой симпатяшка, когда злишься! Обожаю мужчин, у которых есть собственное мнение!
Она выдыхает на меня остатками шампанского, и все ее обаяние тут же меркнет. Ненавижу, когда от женщин разит спиртным!
Я осторожно отстраняюсь. Мне везет второй раз подряд. Мама начинает изливать душу Вере, а я, похоже, избавлен от нетрезвых приставаний.
Мама сжимает руки подруги и жалобно рассказывает о том, что ей страшно отрезать все пути к нам с Кириллом. Она слишком часто повторяет одно и то же, и в мою душу снова закрадывается сомнение, что дело касается только нас двоих. Похоже, папа тоже замешан в ее переживаниях.
– Нина, идем в бар! – прерывает ее Вера. – Там ты расскажешь мне обо всем подробнее.
– Мама! – возмущенно развожу руками я. – Я не собираюсь потом таскать вас обеих по ресторану!
– Макс, отбой. Иди, прогуляйся по парку, – фыркает мамина подруга. – Это женский разговор. Нине необходимо выговориться.
– Только когда будешь оплакивать ваш с папой брак, не забудь о том, что происходило в зале заседаний в дни, когда вы разводились! – сжимаю кулаки я.
– А ведь я его любила тогда… – с горечью качает головой мама. – Я все надеялась, что он одумается…
– Одумается? Отец?!
– Все. В бар! Пара коктейлей перед важным событием нам не помешает.
Вера обнимает маму за плечи и разворачивает ее в сторону гостиничного бара.
Я остаюсь стоять посреди просторного гостиничного холла. Мне подмигивает симпатичная администратор, и тут же смущенно улыбается. Видимо, в костюме и с бабочкой я произвожу неизгладимое впечатление на девушек.
В кармане брюк моего костюма от очередного французского кутюрье вибрирует сотовый телефон.
В сердце загорается надежда, что Оля ответила на все мои попытки связаться с ней. Я вытаскиваю телефон и с ожиданием впиваюсь глазами в экран. Нет. Это не Оля. Это госпожа Воеводина. И очень много пропущенных вызовов от Кирилла. Наверное, брат хотел поздравить маму лично. Перезвоню ему позже. А пока послушаю, что будет петь мне в уши Анжелика Захаровна.
– Максим Викторович? Доброго утречка!
– И вам доброго, – слащаво отвечаю я. – Как там моя книга?
– Все готово. Осталось согласовать детали.
– Я могу посмотреть на то, что получилось?
– Конечно. Материал я выслала вам на почту!
– Отлично. Я просмотрю и свяжусь с вами.
– Я буду ждать вашего звонка, Максим Викторович.
Теперь мне интересно, что же она сделала с Олиной работой. Позабыв о маме и Вере, я спешу наверх, в наш двухкомнатный номер люкс.
Я сажусь за рабочий стол и с нетерпением загружаю ноутбук. Да, на почту отправлен документ от провинциального издательства «Книжкин дом». Открываю его. Листаю. Чем дальше идет документ, тем больше возмущение в моем сердце. Кажется, оно уже не помещается в груди, и пуговицы на белоснежной шелковой рубашке разлетятся в разные стороны. Черт подери, это Олина работа! Никаких правок, разве что в тексте, но я плохо разбираюсь в тонкостях редактуры. Не хватает только обложки, на которой я изображен в стиле ретро. Вместо нее какая-то яркая картинка, где я боксирую грушу в перчатках. И автор – Аля Доронина.
Некоторое время я сижу на стуле и пялюсь в экран ноутбука. Кто такая Аля Доронина?!
Открываю текст Олиного ночного письма. Перечитываю. Работу собирались растерзать на части, но отчего-то не сделали этого. Только вот авторского права мою Олю лишили. Она – Жданова.
Я набираю номер Воеводиной.
– Да, Максим Викторович? – вкрадчиво произносит Анжелика Захаровна. – Как вам текст?
– А кто автор? – стараясь дышать ровно, интересуюсь я.
– В смысле?
– Чья фамилия на обложке?
– А… это… мелочи.
– Чья фамилия? – холодно повторяю вопрос я.
– Нашего нового автора. Аля Доронина – это псевдоним, – нервно хихикает она.
– Чей? – ледяным тоном интересуюсь я. – Чей это псевдоним?
– Максим Викторович, ну, какая разница? Главное, что текст получился отличный.
– Это текст Оли Ждановой! – рычу я. – Мы делали его вместе! Неужели вы думаете, что я соглашусь, чтобы на обложке стояла другая фамилия?!
– Максим Викторович… Оля Жданова – помощник дизайнера. Она делает картинки. Ее фамилия не может стоять на обложке вашей автобиографии.
Все. Я пас. Я больше не могу контролировать свой гнев.
– А псевдоним Аля Доронина, значит, может?! Кто такая эта Аля Доронина?!
– Очень успешный начинающий автор. Влюблена в ваш
