буквально ударив меня о стену. Его губы жалят, язык проникает в рот в такт грубым, властным движениям. Головой ощутимо бьюсь о жёсткую плитку. Попыталась немного наклонить голову вперёд. Бесполезно. Чувствую, как он ещё больше ускорил темп. Пытаюсь попадать в такт, но сама уже на грани. Впиваюсь ногтями ему в плечи, не в состоянии сдерживать рвущиеся наружу дикие первобытные стоны.
— Кричи, малышка, кричи, — чувствую, как внутри все напряглось, тело непроизвольно выгнулось навстречу резким нетерпеливым поступательным движениям. Ещё секунда и почувствовала, как волшебное тепло окатило незабываемой приятной волной каждую часть моего мгновенно ослабевшего тела.
Эрнест, видимо, тоже дошёл до кульминации сексуального возбуждения. Аккуратно усадил меня на возвышение, бережно смыл следы усталости тёплой водой из-под душа. Молча завернул в белоснежное махровое полотенце, вынес на руках из ванны. Так и нес, трепетно прижимая к своему крепкому мокрому телу. Дойдя до спальни, бережно опустил на кровать.
— Не сильно больно? Я, кажется, не сдержался.
— Нет.
— Когда в следующий раз захочешь подразнить меня, малышка, будь готова к последствиям.
— Зверюга! — в мнимом возмущении обозвала стоящего рядом медведя.
Глава 41
Выходные пролетели словно в сказке! Так же, как и остальные дни. Сколько времени уже прошло после совместного катания на льду? Две недели? Три? Как говорится, счастливые часов не наблюдают. Давно я не чувствовала себя так легко, жизнерадостно. Нахожусь в постоянном предвкушении чего-то хорошего. На сердце солнечно и тепло.
Эрнест меня с каждым днём удивляет все больше. Просто не верится, что он рядом со мной! Что он вот такой настоящий! Всегда такой разный. На катке обычный молодой мужчина в потёртых джинсах и спортивной толстовке, который любит подурачиться. На работе строгий, скрупулёзный, дотошный. Дома (опять-таки у него!) нежный, ласковый. Всегда очень внимательный. Меня до слез растрогало вчерашнее воскресное утреннее пробуждение. Проснулась от потрясающего, сводящего с ума запаха ванильной выпечки (как оказалось впоследствии — запаха круассанов). Что-то щекотало руку. Открыла глаза и наткнулась взглядом на белую розу. Красные, розовые, желтые, разноцветные, в крапинку, синие… Все это для меня просто обычные безликие цветы, пусть и красивые. А вот белые! Настоящее чудо природы! Они мои самые любимые. Причем я этого никогда не озвучивала. Вот, как у него это получается, а?
Поднимаюсь в кабинет к руководству, широко улыбаясь. Как дурочка, честное слово!
— Эрнест Харитонович, вызывали?
— Ангелина Владимировна, — он поддержал мою маленькую игру. — Сколько же Вас можно ждать? Проходите скорее. Мне позарез нужно рассказать прекрасные новости!
— Я Вас слушаю.
— Вы сегодня чудесно выглядите!
— Спасибо, конечно. Но, может, поскорее перейдём к делу?
— А я уже все сказал, — уголки губ его дрожат.
— Ты издеваешься?
— He-а.
— Для этого заставил оторваться от кучи дел и подниматься сюда?
— Угуууу, — загадочно протянул этот… этот…
Схватила первый же попавшийся карандаш и швырнула в начальство.
— Медведище!
В долгу Эрик, разумеется, не остался. В мгновение ока подлетел, схватил за запястья и завёл руки мне за спину. Держит крепко.
— Попытка нападения на руководство. Знаешь, чем это карается?
— Чем же?
— Разлукой на пару дней.
— Ты о чем?
— Неожиданно за границу нужно лететь завтра. Но я думаю, что скоро вернусь. Дня на два-три максимум. Обещай вести себя хорошо.
Лететь? Лететь… Лететь! Мысленно щелкнула себя по лбу. У меня же билеты на руках! Как можно про такое забыть?
— Обещаю, — коснулась его губ в коротком поцелуе. — Тогда и у меня новости.
— Валяй.
— Я хотела у тебя отпроситься на два дня. Пятница и понедельник.
— Зачем? — настороженно уточнил мой строгий директор.
— У мамы день рождения. И я всегда стараюсь подгадывать. И прилетать в гости. Это только на одни выходные.
— Если ещё найдёшь билеты.
— Они у меня на руках. Я заранее покупаю.
Взгляд его потемнел. Глаза сузились.
— То есть, ты улетаешь почти на неделю, а мне об этом сказать не посчитала нужным?
— Эрик, у меня как-то из головы вылетело…
— Нуда, я понял.
Мои руки внезапно стали свободными.
— Хорошо. Конечно, я тебя отпускаю.
— Эрик!
— Когда ты вернёшься? — тон не оставлял никаких сомнений: ему крайне неприятно.
— В понедельник. С утра на работу не успею. Но после обеда однозначно буду на месте.
— Договорились.
Раздался звонок. Ответ прозвучал мгновенно. Кажется, я здесь лишняя. Тихонько вышла из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Оставшееся до конца рабочего дня время Эрнест молчал. Вечером прислал смс, что ни одной свободной минутки нет, улетать нужно сегодня вечером. Обещал позвонить из самолета перед взлетом. Дословно это выглядело вот так: «Очень занят. Лечу сегодня. Перед вылетом наберу». Дааа, негусто.
А я места себе не нахожу. Как неприкаянная. Утром разошлись мы не на самой хорошей ноте. Обсудить ничего не успели. И что-то мне подсказывает, что до моего отъезда никак не встретимся.
Так и получилось. Неделя тянулась как никогда медленно. Настолько уныло и тоскливо было без моего грозного медвежонка, что хоть вой. По вечерам он неизменно находил возможность позвонить хотя бы на короткое время. Вот она моя доза — пять минут радости в день.
— Когда ты вылетаешь к родителям? — кажется, он немного остыл?
— Завтра. Самолёт поздно вечером. Прилечу ночью. Зато в пятницу отметим праздник, а в выходные побуду немного с родными.
— Возьми такси. Не езди ночью на общественном транспорте, — в голосе сквозит недовольство. Видимо, все ещё возмущен.
Какая муха его укусила? С чего вдруг он стал таким раздражительным?
— Эрнест, хватит командовать.
— Я просто прошу. Возьми такси, — не терпящим возражений властным тоном заявил собеседник.
— Ладно, — какой-то у меня унылый голос.
— Малышка, я дико соскучился. И до сих пор бешусь, что ты там одна, улетаешь, а меня даже не предупредила! Мы целую неделю не увидимся. А ты к тому же
