закашливается, но все–таки не выходит. Садится на стуле за моей спиной. Лицом к окну. Там солнечно, щебечут птички. Не за горами лето.
– Мама хотела бы увидеть Лёвку. Ну… не так, как отец, конечно. Она адекватно настроена.
Ох, мне снова трудно дышать.
– После еще одной экспертизы? – слова царапают пересохшее горло.
Костя не задумывается.
– Нет. Тогда, когда тебе будет удобно. И если она сможет в этот день. У нее кондитерский бизнес, блог в сети. В общем, она работает. Нужно состыковаться.
– Но, мы же не уверены…
Вот к чему я ляпнула – мы? Я–то уверена в правде.
– Я верю тебе, Лина.
Ест Лёва, а чуть не поперхнулась я. Что?!
– Что? – повторяю вслух.
Костя молчит некоторое время. Потом начинает говорить, пуская по моей коже мурашки.
– Я узнал тебя. Пусть и недолго, но думаю, достаточно хорошо. Ты бы не стала врать, устраивать спектакль. И еще…
С трудом сглатываю.
– Что еще?..
– Еще Лёвка – мой. Чем дольше я с ним, тем больше это вижу и чувствую. Объяснить трудно. Я… люблю его и тебя.
Косте и правда очень сложно дались эти слова. Он буквально выдавил их из себя. Не потому, что противно. Просто это явно для него очень непривычно. И из самой глубины души.
А я просто снова всхлипываю.
– Спасибо, что вступился за нас.
Костя впервые за долгое время усмехается.
– Как по–другому? Сегодня ты познакомилась с моим отцом во всех смыслах. Он показал себя.
Да уж.
– Что будет дальше?
– Не знаю, – Костя отвечает сразу, – он бы все равно не стал милым дедушкой.
– С дедушками у нашего сына напряженка…
Мой отец не стал бы так прямо конфликтовать. Но его поведение ничем не лучше. Даже хуже. Козыреву я хотя бы не дочь.
Думаю о родителях, болезненно морщусь. И вдруг ощущаю, как за моей спиной оседает матрас. А еще чувствую теплое дыхание возле уха.
– Нам никто не нужен.
Костя утыкается носом мне в затылок. Я ежусь и снова чувствую мурашки. Не столько от прикосновения… Сегодня Костя открылся передо мной и приблизился так, что ближе некуда.
– Я тоже тебя люблю, – шепчу и ищу его руку.
Вот только сынишка не оценил высоту момента и скоро потребовал другую грудь.
***
Константин
Я так носился с интимом. Что–то там выдерживал, боялся сделать отношения ближе. Дать какое–то "обещание" этим. А в итоге меня прорвало совсем в другую сторону.
И, черт возьми, я не жалею! Ведь сказал чистую правду. Еще накатило такое облегчение и чувство правильности, что жалеть было бы очень тупо. Я признался сам себе, в первую очередь. Смысл прятать голову в песок, когда на собственного отца я готов был броситься ради них? Что было между мной и папой в жизни… Но никогда не случалось такого.
Мне и правда все равно, как будет дальше. Да, это родители! Но даже если я вывернусь наизнанку, отец другим не станет. Может быть, он гордился бы внуком от достойной (по его мнению) семьи… Да черт с ним!
Лина убирает наевшегося сына в кроватку. Смотрю, как она разворачивается ко мне, и раскрываю объятья. Хочется почувствовать ее в своих руках.
Малышка не подводит, почти что прыгает в них. Мурчит от удовольствия.
Я нужен ей. Не как хозяин дома и источник денег. Не ради престижа, шаблонного женского благополучия. Не как умелый любовник и даже не как отец Льва. Я ей нужен и приятен сам по себе. Эта искренность видна невооруженным взглядом. Сквозит в каждом ее жесте и взгляде.
Она жмется еще крепче, переплетает наши ноги.
– Это Агата рассказала твоим?
– Да, – отвечаю без эмоций.
– Злишься на нее? – Лина уточняет в тему моих мыслей.
– Честно говоря, вообще не хочется уделять ей внимание.
Какой мне смысл психовать на Агату? Она мне кто? Избалованная дочурка друга, не более. Я просто вычеркну ее из своей жизни. Хотя она в ней не слишком–то и была. Знакомые, приятели. Хи–хи, ха–ха. Ну а сейчас ее повело не в ту сторону. Интересует лишь одно.
– А ты расстроена? – спрашиваю Элину.
Та сразу мотает головой. Вьющиеся волосы щекочут мою шею.
– Нет. Даже не удивилась сильно. Когда твой папа пришел, конечно, да. А что именно Агата рассказала, нет. Мне кажется, она хочет быть с тобой.
Голос малышки звучит с легким страхом. Спешу погладить ее по спине.
– Агата сама не знает, чего хочет. Она даже меня толком не знает. А чего–то добивается. Повода я не давал, она мне не нужна.
Почему–то успокаивающие слова имеют обратный эффект. Лина соскальзывает с моей груди. Приподнимается на локтях. Смотрит в глаза.
– А мы друг друга знаем, Костя? Мы признались… – она на секунду смущается. – Признались в любви. Но мы ведь тоже провели вместе немного времени! Ух… Наверное, глупо с моей стороны такое говорить. Делать себе хуже.
Она грустно усмехается.
– Ценю твою искренность, – реагирую сначала на последнюю фразу, – а про время… Наверное, если рядом твой человек, много месяцев не нужно.
Лина улыбается уже довольно. Хоть и украдкой.
– Это про нас? – смотрит исподлобья.
Я улыбаюсь широко.
– А чем еще можно объяснить все это?
Взмахиваю руками, указывая и на нее, и на себя, и на сопящего рядом карапуза. И на этот дом, который я, сам того не подозревая, так удачно купил для семьи.
– Не знаю, – Лина кокетливо хихикает.
Я снова утягиваю ее в свои руки.
– Зато я уверен,
