— оно так быстро пролетело, что я совершенно не заметила, как приблизилась осень. Особняк Румянцева был уже полупустой и последнюю неделю здесь царила тоска. Дети знали, что я остаюсь, поэтому тоже грустили и всячески уговаривали меня полететь с ними в столицу. Двадцать второго августа по этому же вопросу меня вызвал к себе Макс.
— Даша, ты уверена, что не хочешь поехать с нами? Дети привыкли к тебе, вполне возможно, первый год им нужна не гувернантка, а добрая и отзывчивая няня. Что думаешь?
Что думаю? Я думаю, что нам с Максом лучше не видеться некоторое время. Быть может, расстояние убьет все романтичные чувства, и я вновь смогу жить полноценной жизнью. То существование последнее время нельзя назвать жизнью, скорее это бесконечная пучина тоски и разочарования.
— Мой ответ отрицательный, Максим Викторович, — пожав плечами, ответила я и собралась уходить.
Макс встал из-за стола, преодолел разделявшее нас расстояние и взял меня за руку. Я не ожидала от него такого, поэтому растерялась и замерла. Макс не торопился что-то говорить.
— Поехали с нами, Даша. Мы все к тебе привыкли.
В роли кого я туда поеду? Ненужной няни? Если я и перееду в Москву, то точно без помощи Макса. И не буду намеренно искать встречи с ним.
Не буду, я сказала!
— Макс, это невозможно. Между нами столько стен, что мы не в силах их разбить.
— Даша, эти стены ты строишь сама каждый день, а я устал разбирать их по кирпичику, — проникновенно сказал Макс и вздохнул. — Зачем ты рассказала мистеру Лангрену о нашей фиктивной помолке? Хотела досадить мне?
— Что? — переспросила я изумленно. — О чем ты, Макс?
— Разве это не ты рассказала мистеру Лангрену о фиктивности наших отношений?
— Нет, — прошептала я и вспыхнула. — Как ты мог подумать, что я решусь на такой шаг? Хорошего же ты обо мне мнения!
— Даш, но на кого я должен был подумать?
— На любого, кроме меня, — искренне ответила я. — Прости, я тороплюсь домой.
Я вышла из кабинета. Последнее время мы с Максом не находим общий язык. Думаю, нам обоим нужно время, чтобы остыть. Я уже сама не понимала, чего именно я хочу от жизни. В холле мне навстречу попалась Лидия — та самая горничная, которая невзлюбила меня с первого взгляда. Она, кстати, уезжает с Максом в Москву.
— Это ты рассказала, да? — спросила я, сложив руки на груди. — Не отпирайся, больше некому!
— О чем вы, Дарья? — с усмешкой спросила Лидия, и я лишь вздохнула.
— Пусть это остается на твоей совести, если она у тебя вообще имеется.
Для меня было облегчением покидать этот дом, особенно в последний рабочий день.
Глава 17. Долгое расставание
— Даша, ты же приедешь к нам? — спросила Клара, не желая отпускать меня.
Мы сидели в аэропорту. Девочка доверчиво положила свои руки мне на плечи и заглядывала в глаза с искренней грустью. Мне и самой невыносимо горько было расставаться с близнецами, но это случилось бы рано или поздно.
— Если вы будете хорошо учиться, — заверила я её. — Вы же постараетесь?
— Да! — воскликнула Клара, а Карл отвернулся, смахнув с глаз слезы, думая, что этого никто не заметил.
— Карл, ты обниматься будешь?
— Нет! — выкрикнул мальчик и сложил руки на груди. — Не буду!
Вздохнув, я обняла ребенка со спины за плечи. Он всегда будет ежиком, но это не значит, что ему не нужны объятия. Поцеловав его в макушку, я отошла в сторону. Макс стоял рядом, засунув руки в карманы и с недовольством смотрел на меня, будто я была виновата в нашем расставании.
— Пока, Макс, — прошептала я, чувствуя, как сердце разбивается на миллионы осколков.
— Пока, Даша, — так же тихо ответил мужчина и, взяв детей за руки, направился к нужному коридору.
Быстро смахнув слезы, я побежала к выходу из аэропорта. Сердце изнывало, умоляло вернуться и все исправить, но все его чувства в тиски сжимала гордость. Кто я ему? На какую роль могу претендовать в его следующей пьесе? Любовницы? А потом очередной Вики? Нет, лучше поставить точку здесь и сейчас.
Вот так и потянулись дни, долгие, наполненные незнакомыми далекими людьми и неискренними улыбками. Мне удалось устроиться на новую работу в офис, сидела целыми днями за компьютером, работала с бумагами, а мысли тянулись куда-то далеко, куда улетело мое сердце. Да, Макс забрал его с собой и, кажется, возвращать не собирался.
Дни превратились в кляксу — перемены настроения, фальшивая радость и заверения самой себя, что все будет хорошо. Но хорошо уже не было. Прошел месяц, затем второй, третий. Близился новый год и хотелось чуда. Казалось, что следующий год обязательно унесет мои печали прочь.
В один из декабрьских вечеров, когда я пришла домой с двумя пакетами мандаринов, позвонил брат.
— Даш, привет! — нарочито радостно произнес он. Я знала, мама просила всех звонить мне почаще и проверять мое состояние. Она очень переживала за меня. — Я звоню вот по какому вопросу: ты не хочешь отпраздновать Новый год в Москве? Мы с Ксюхой будем рады тебя видеть.
— Точнее, вы будете рады видеть няньку для малого, — откликнулась с усмешкой. — Но так и быть, я подумаю над твоим предложением.
— Супер! Тогда скажешь, когда купишь билет на самолет.
— Я еще не дала окончательный ответ!
— До встречи, Даш!
И бросил трубку. Я посмотрела на мандарины и вздохнула — надо будет отвезти маме перед отлетом.
Я уже привыкла, что последние полгода просто плыву по течению жизни. Со мной происходят удивительные изменения, но я будто наблюдаю за ними со стороны — это одновременно жутко и прекрасно. Я повзрослела, стала степеннее и разумнее, но при этом так и не обрела счастья. Так может именно полет к Андрею окончательно разбудит меня от кошмара?
В верности принятого решения меня убедила Маргарита Ивановна. Она позвонила мне тем же вечером и, узнав о моем возможном прилете в Москву,
