—Пройдемте, это очень важно! У вас все лицо в крови. Если не хотите осложнений нужно немедленно зашить раны.
Мы проходим в процедурный кабинет, в котором тошнотворно пахнет спиртом. Молодая девушка умело начинает обрабатывать мои раны, каждое ее движение сопровождается резкой болью. Потом она достает хирургическую иглу и нитки и начинает зашивать кожу на моем лице. Оказывается, у меня была порвана бровь. Все это время Мелисса не выходила из моей головы и каждый раз, когда мимо кабинета проходил человек в белом халате я вздрагивал и словно сумасшедший прислушивался к каждому шороху.
Спустя двадцать минут после того как со мной закончили, я выхожу в коридор и слышу знакомый голос. Дэн громко и грубо разговаривает с охранником, угрожая ему и пытаясь пройти внутрь. Как только стеклянный двери разъезжаются в разные стороны, и я выхожу к ним, Дэн устремляет на меня свой тяжелый взгляд.
—Что с ней?
—Она в реанимации, — коротко и грубо бросаю я и иду к стульям. Небрежно сажусь на железную поверхность и поднимаю глаза. Напротив меня сидит человек, которого я до конца жизни буду винить в случившейся ситуации, и кого буду ненавидеть. Лоб Кирилл перебинтован и на щеке красуется бежевый пластырь. Надо же, на нем лишь одна царапина и возможное сотрясение мозга, а моя девушка сейчас лежит на хирургическом столе с разорванным животом и борется за жизнь.
—Ты!... — я вскакиваю на ноги и несусь к напротив сидящему парню. —Это ты виноват!
Руки Дэна обхватывают меня, не давая двинуться с места. Я пытаюсь вырваться несколько раз, но черт, мой друг намного сильнее меня.
—Это он виноват в этой аварии. Это он чуть не убил ее! Отпусти меня!
—Хватит на сегодня драк!
—Если она умрет, я прикончу тебя голыми руками, ты меня слышишь?
Внезапно раздается женский всхлип и сильные рыдания. Натали стоит в углу комнаты ожидания и заливается горькими слезами. Видимо, на нее так подействовала последняя сказанная мною фраза.
—Если она умрет, я сам не смогу жить с этим грузом! —Кирилл встает на ноги и на мое удивление…начинает плакать. Я останавливаюсь и продолжаю ошарашенно смотреть на него. Да он не плачет, он рыдает точно так же, как и Натали. Вытирает грязным рукавом голубой рубашки мокрые щеки и тяжело вздыхает. Слабак. Трус. Размазня.
—Алекс, скажи, как это произошло? Что с Мел? Она что умрет? — к нам подходит Натали и, прерывисто дыша, начинает закидывать меня вопросами. Дэн ослабляет хватку и после вовсе отпускает меня. Я сажусь на стул и обхватываю голову руками.
—Не знаю я! Спроси у этого труса, он был за рулем той чертовой машины, — я киваю в сторону Кирилла, который уже закончил плакать и начал вытирать слезы пальцами. —Когда я приехал, ее силы были на пределе. Она была вся холодная и истекала кровью.
—Боже мой! — Натали начинает биться в истерике и ходить из стороны в сторону. — Как же так?!
—Нет, она не умрет. Это же Мелисса, черта с два смерть заберет ее! —Дэн резкими и быстрыми шагами подходит к девушке и накрывает ее тело своими руками, прижимая к себе. — Не плачь, все будет хорошо.
Мой друг сжимает хрупкое тело Натали в объятиях, пытаясь успокоить ее рыдания, но я то вижу в его глазах страх и беспокойство. Он мужественно держится, не показывая паники.
* * *
Тяжелее всего терпеливо ждать. Ты не знаешь, что происходит там, за стеной, на хирургическом столе. Трудно понимать, что ты сейчас сидишь здесь здоровый и сильный, а твоя такая хрупкая, но отважная девушка хватается за ниточки, пытаясь спасти свою жизнь. Каждая секунда кажется вечностью. Тебя разрывает от мысли, что ее сердце остановилось, что она не смогла выбраться из ямы смерти. Каждый раз бросает в дрожь, когда в коридор выходит очередной врач. Ты вскакиваешь на ноги и с надеждой ожидаешь, что он сейчас подойдет к тебе и скажет хорошие новости, но человек в белом халате лишь спокойно подходит к регистратуре и что-то спрашивает у медсестры. Но когда из операционной вышел мужчина среднего возраста в синем халате и с алым пятном крови посередине, меня всего передернуло от страха.
—Девушка потеряла много крови. Геморрагический шок. Внутренние органы разорваны, мы сшивали их по частям. Сотрясение мозга. Переломаны четвертое и шестое ребро с правой стороны. Состояние крайне тяжелое, — крайне четко и резко оттараторил доктор. И все это сопровождалось его непроницаемым лицо и отсутствием каких-либо движений. Разве что в середине монолога он подправил квадратные очки с прозрачной оправой, которые сползали с его переносицы. —Нет смысла здесь ждать, к девушке вас не пустят, возвращайтесь домой и приходите завтра.
Вернуться домой? Спокойно лечь спать? Как это вообще возможно?
Глава 33
Когда мое сознание мелкими и нечеткими вспышками возвращалось ко мне, я чувствовала, как пробиваюсь сквозь тьму, которая поглотила меня заживо. Первое, что я ощутила — сильный, но приятный цветочный запах. Сквозь непроглядную тьму я отчетливо чувствовала, как мои легкие наполняются ярким ароматом. Мне стало так хорошо, так уютно от этого запаха, пропитывающего каждую клеточку моего тела, но внезапно что-то резкое и неприятное начало давить на сознание, насильно вытаскивая из продолжительной истомы.
А дальше начался настоящий ад. К благоухающему аромату цветов примешался тошнотворный запах спирта. Дальше я почувствовала неимоверную режущую боль в висках, казалось, будто мне в висок вонзали острый нож и прокручивали им несколько раз, превращая мои мозги в кашу. Приступообразная боль в животе многогранными вспышками била по сознанию, от которой хотелось лезть на стену.
Я с особым трудом медленно открываю глаза и первое время вижу перед собой только белую муть. Вновь закрываю их, надеясь, что вернусь в темноту, наполненную цветочным ароматом, но меня вновь и вновь что-то необъяснимое выталкивает в реальность. Вновь открываю глаза, медленно и продолжительно моргаю, пытаясь сфокусироваться. Белая простыня, металлическое изножье кровати. Правее — множество трубочек и иголок, пронизывающих мою бледную руку. Синяки и кровоподтеки от уколов на внутренней стороны предплечья. Смотрю влево и первое время меня ослепляет яркий дневной свет через широко распахнутые шторы. Взгляд настойчиво привлекает большой букет нежно-голубых гортензий, стоящий в стеклянной вазе на деревянном столе. Так вот почему я так ярко ощущала цветочный аромат. Мои любимые гортензии.
Смотрю на воду в прозрачной вазе и понимаю, насколько во рту все это время было сухо. Как же хочется пить. Я облизываю нижнюю треснувшую губу непослушным языком и начинаю озираться в поисках источника влаги.
В комнату заходит совсем молоденькая девушка в белом халатике. Она держит в руках металлический контейнер с инструментами, проходит вглубь комнаты и, совсем не замечая меня, начинает раскладывать инструменты на рабочем столе.
—Воды…— хриплым, почти неслышным голосом совсем неподвижными и пересохшими губами произношу я.
Девушка дергается и устремляет свой быстрый взгляд на меня. Заметив меня, девчушка бросает свое прежнее занятие и торопливо подбегает ко мне. Подносит стакан с теплой водой ко моему рту и помогает мне приподняться. Только мне удается опереться на локти, как из живота по всему телу начинает простреливать жгучая боль, сковывая движения и вызывающая помутнение сознания. Я морщусь и падаю на подушку. Когда я ощущаю, как в мой организм попадает вода и начинает стекать по пищеводу, тело словно оживает, пусть даже на короткое время.
Медицинская сестра с шумом ставит пустой стакан на прикроватную тумбу и торопливо покидает палату.
Кости черепа словно трещат по швам, виски пульсируют, как будто сосуды головного мозга вот-вот разорвутся. Я поднимаю свободную от системы руку и начинаю трогать голову. Кончиками пальцев ощущаю плотную ткань бинта, замотанного по всей моей голове.
Аккуратно кладу больную голову на мягкую подушку, и закрыв глаза, пытаюсь воспроизвести минувшие события. Мое День рождение. Ресторан. Кирилл с букетом цветов. Стычка Алекса и Дэна. Заснеженная трасса. Удар. Лицо Алекса. Окровавленный живот и торчащий из него штырь.
