были с одинаковыми прическами, — сказал с досадой Тимур. С досадой, потому что сам хотел познакомить Польку с матерью. И, естественно, без Нины. — Когда Полинка себе и Соне крутит эту гульку на голове, мне самому кажется, что они как под копирку.
— А как она к ней ластится, девочка наша! — мать продолжила всхлипывать и причитать. — Сонечка такая чувствительная! И ни за что бы не привязалась к плохому человеку, Тимур!
— Ты мне это говоришь?
В ответ мать лишь глубоко вздохнула.
— Мама, я Полину давно знаю. Я ее в роддом отвозил, когда у нее Бодька родился. Так получилось, что ее «неотложка» везла, машина попала в аварию. А мы с Саней в пробке застряли. И потом я их подвозил, когда у меня уже Соня была. Полина сына на массаж возила, он у нее в стременах до года был. Дисплазия, как и у меня.
— Ой, сынок, — голос матери снизился до шепота, — я когда мальчика ее увидела, у меня у самой чуть ноги не отнялись. Мне показалось, что это ты маленький. У вас с ней точно ничего не было, с Полиной? Ни разу?
— Мам, — поморщился Тимур, — ну что ты придумала? Богдан на Полинку похож, особенно когда улыбается.
— Ты скажи! — потребовала мать.
— Не было, мама, не было. Выдыхай.
Из динамика раздался протяжный разочарованный вздох.
— Они похожи, да, особенно ямочками. Я заметила, Тимур. Это наверное я под впечатлением была, привиделось. Прости, сынок, — завела она по новой пластинку, но Арсанов ее перебил.
— Послушай, лучше уезжай. Я приеду, тогда вас и познакомлю.
— Меня Полина позвала чай пить. Я с ней сама познакомлюсь, сынок. Обещаю, что больше никаких проколов.
— Хорошо, — сдался он, — только мама! Я ничего не говорил ей о Соне. Сказал, что Нина ей никто, но в подробности не вдавался. И ты не говори. Я сам потом скажу. Пока не хочу. Не время.
— Как скажешь, сынок, как скажешь, — с готовностью согласилась мать. — Ничего не скажу, обещаю…
Тиму посмотрел на часы — дети еще не спят, можно звонить. Набрал на дозвон и включил камеру. Звонок приняли сразу же.
— Это папа? — послышался голосок дочки, и Тимур откинулся в кресле. А когда на экране появилась картинка, у него перехватило дух.
Они сидели перед камерой все втроем. Вся его семья. Полина посадила себе на колени Сонечку, одной рукой поддерживала ее, а второй обнимала Бодьку.
Все трое улыбались Арсанову, и он подумал, что никогда еще не испытывал столько нежности. Впервые она не смешивалась с чувством вины. И впервые он просто кайфовал от того, что они у него есть. Все трое.
* * *
Мать перезвонила когда он уже собирался лечь спать и раздумывал, стоит набрать Полину или ограничиться сообщением. Больше потому, что боялся разбудить Бодьку.
— Да, мама, — ответил, чувствуя, что больше нет желания на нее сердиться.
— Сынок, я тут подумала, — она запнулась, а потом торопливо заговорила, — что, если я заберу Сонечку и этого мальчика, Богдана, на выходные, когда ты вернешься? Как думаешь, Полина согласиться отпустить ко мне сына?
— Не знаю, мама, — задумчиво ответил Тимур, — тут разве что если сам Богдан захочет. А тебе зачем?
— Если у тебя теперь есть сын, значит, у меня есть внук, — серьезно ответила мать. — Надо же нам с ним поближе познакомиться. А тебе с Полиной начинать мосты наводить. Жениться не проблема, это твои юристы за несколько дней устроят. А побыть вдвоем вам не помешает.
— Мам, — позвал Тимур после небольшой паузы, — ты знаешь, что ты бест оф зе бест [3]?
— Йес, оф кос [4], — ответил смеющийся голос из динамика.
Во двор въезжает уже знакомый автомобиль, за рулем которого сидит моя будущая свекровь.
Но Арсанова приехала не одна. Она выходит из машины, а следом за ней с пассажирского выбирается очень высокий мужчина. Подтянутый, с седыми висками, и мне даже издали ясно, кто к нам пожаловал с самого утра.
Имя его я тоже знаю — Демид. Не знаю только отчества.
Соня подтверждает мои догадки.
— Ба! Деда! — радостно кричит девочка и тянет за собой Богдана. — Бодька, побежали!
«Побежали» — это значит, что Соня бежит, Богдан едет на коляске, и они держатся за руки.
— Здравствуй, Карамелька, — отец Тимура ловит Сонечку, поднимает ее вверх, и она довольно визжит.
Елена тем временем подходит ко мне и здоровается, а затем становится вполоборота к мужу.
— Извини, Полечка, но это смотрины, и тебе придется их пережить — вполголоса говорит она, — его было не остановить. Это общая фамильная черта, так что привыкай.
Понимающе улыбаюсь, мне и смешно, и немного страшно.
Голос старшего Арсанова напоминает раскаты грома. Теперь ясно, кому обязан Тимур своими резкими интонациями, высоким ростом и суровым испытывающим взглядом. Все это я успеваю ощутить на себе, пускай и исподволь.
Хоть Демид Арсанов и занят внучкой, но меня он уже успел просканировать, исследовать и наверняка вынес вердикт. Какой именно, не имею понятия, взгляд, которым окидывает меня отец Тимура, абсолютно непроницаемый.
Мой сынок несмело улыбается, глядя на большого и шумного мужчину. Отец Тимура ставит Соню на пол и поворачивается к моему мальчику.
— А ты значит Богдан? — Демид смотрит на него с высоты своего почти двухметрового роста.
— Да, — кивает сын, прямо садится в кресле и с серьезным видом протягивает старшему Арсанову руку, — очень приятно, Богдан Князев. А вас как зовут?
— Ну ничего себе! — восхищенно отвечает Демид и оглядывается на нас с Еленой. — Видели?
Он снова поворачивается к Бодьке, протягивает широченную ладонь, и детская ладошка буквально в ней тонет.
— А я твой дед Демид. Демид Тимофеевич Арсанов.
— Очень приятно, — Бодька смотрит на него снизу вверх, задрав голову.
— Только тут ты неправильно говоришь, малыш, — поправляет Демид Богдана с не менее серьезным выражением лица, — ты не Князев. Ты Арсанов.
— Точно? — недоверчиво наклоняет голову Богдан, и я замечаю, что он зеркалит этот жест у старшего Арсанова.
— А разве не видно? У тебя порода наша, арсановская. Наконец-то у меня есть внук! — Демид достает Богдана из коляски и поднимает вверх. — И еще такой большой!
Бодька заливисто смеется, Соня повисает на ноге у деда, а Арсанова отворачивается и украдкой вытирает уголки глаз.
Я стою и боюсь пошевелиться, иначе тоже разревусь. У Тимура такие отношения с родителями, о которых мне приходится только мечтать.
Когда очередь доходит до меня, я уже вполне владею собой. Испытание старшим Арсановым выдерживаю довольно спокойно, хотя меня снова
