— Просто доверься мне хоть раз, ладно? Я хорошо зарабатываю. Я в порядке. Это была просто небольшая драка из-за недоразумения.
Я снова потянулась к нему, но он отступил еще дальше. Только тогда я обратила внимание на то, во что он одет. Хорошая одежда, дорогая. Бренды, которые я вряд ли могла себе позволить.
Он тоже посмотрел вниз и покачал головой.
Я хотела закричать, но не стала. Если бы я это сделала, то, наверное, не смогла бы остановиться.
— Это наркотики? — потребовала я.
Олли поднял голову. Его глаза расширились.
— Что? — он выплюнул это, как будто я только что спросила его, какает ли он золотыми гранулами.
— Ты торгуешь наркотиками, Олли? В этом все дело?
— Господи, Рози, — шок сменился отвращением и разочарованием. — Я ничем не торгую. Дело не в этом, ясно? Ты просто не понимаешь. Я...
Он покачал головой, его волосы, цвета вороньего крыла, упали на лоб.
— Ты просто что?
— Я... танцую? — наконец сказал он, но это прозвучало как вопрос. Что только еще больше запутало меня.
Сделало более скептичной. Еще более подозрительной.
— В ночном клубе, — медленно сказала я. — Зарабатывая достаточно денег, чтобы позволить себе одежду, которая стоит моей арендной платы.
Олли пожал плечами.
Господи, неужели мой брат... танцевал за деньги? Олли танцевал стриптиз?
Мое сердце гулко стучало в груди, а я оставалась неподвижной.
Не так давно я думала о кулинарии Лукаса как о «Супер Майк Теста и Кастрюль», а теперь оказалось, что мой младший брат на самом деле воссоздавая все это. В реальной жизни.
Неужели он не доверял мне настолько, чтобы рассказать?
Непреодолимая грусть пробралась внутрь, отчего у меня закружилась голова. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но ослепительные огни автомобиля остановили меня.
Олли закрыл глаза рукой и выругался под нос. Машина остановилась рядом с нами, и окно опустилось.
— Ладно, красавчик. Садись, — потребовал с водительского места мужчина, который был не намного старше Олли.
— Олли, — попытался я. — Не уходи.
Но мой брат двинулся к машине.
— Нам так много нужно обсудить...
— Рози, — прервал меня брат. — Все в порядке, это я позвонил ему. И я в порядке. Клянусь тебе.
Парень в машине ухмыльнулся, его выражение вызвало около десяти различных сигналов тревоги в моей голове.
— Поехали, — сказал он Олли. — Смена начинается через тридцать минут. Нам придется использовать хренову тучу косметики, чтобы скрыть твой внешний видок, но Лекси справится.
Лекси?
— Тебе лучше надеяться, что она стоила этих хлопот.
Я повернула голову в сторону Олли. Его челюсть была плотно зажатой.
Его синяк под глазом. Это было связано с девушкой. Но...
— Пока, Рози, — сказал он. И быстрым движением он поцеловал меня в щеку и распахнул заднюю дверь.
В мгновение ока я осталась одна, ошеломленная, и стояла на тротуаре, наблюдая, как задние фонари машины превращаются в два красных пятна вдали.
По иронии судьбы, именно в этот момент подъехал мой Uber.
Спустя некоторое время, когда я, наконец, вошла в квартиру, встреча с Олли настолько отяготила меня, что даже вид Лукаса, спящего с открытым ртом и смотрящего наш вампирский сериал, не заставил меня улыбнуться. Натянув на него одеяло, я на цыпочках прокралась на кухню, чтобы взять стакан воды, где нашла записку, которую он оставил на столе. «Ужин в духовке, если ты голодна». Но даже это не заставило меня улыбнуться. Я даже не ответила на его сообщение, а он все равно потрудился приготовить еду на двоих. Потому что он написал не «остатки», а слово «ужин». И он позаботился о том, чтобы записка была там, где я ее увижу. Ждала меня. На случай, если я проголодаюсь.
Это должно было заставить меня улыбаться. Улыбаться как дурочку, переполненную восторгом, как и раньше. Но все это произвело обратный эффект.
Ситуация с моим писательством, Лукасом, братом, и даже отцом. Полный беспорядок, который был в моей жизни. Какой же я была лицемеркой, требуя правды, когда я только и делала, что хранила секреты. Все это было... слишком.
Я стояла там с запиской в руке, когда услышала свое имя.
Лукас стоял посреди студии, примерно в десяти футах от меня. В одной руке он держал одеяло, а его волосы торчали во все стороны.
Вызвав улыбку, на которую я только была способна, я сказала: — Прости, что разбудила тебя.
— Я просто отдыхал, — он моргнул несколько раз, как будто желая вернуть себя к жизни. Его глаза блуждали по моему лицу. — Что случилось? Твой отец...
— Нет. С папой все в порядке, — я пожала плечами, делая то, что мы, Грэхемы, делали лучше всего. Прятали все, что было не так. Легче было все проглотить. — Ничего не случилось, Лукас.
Он замолчал на долгий миг, глядя на меня. Я знала, что он делал. Он беспокоился, думал, как сделать так, чтобы мне было лучше. Возможно, он думал, не разрыдаюсь ли я снова.
И тот факт, что он делал все это, приводил меня в бешенство. Лукас делал так много. А я ничего ему не давала. Только компанию человека, который много болтает без дела.
В тот момент я поклялась, что сделаю что-нибудь для Лукаса Мартина. Что-то, что сделает его счастливым.
— Эй, Рози?
Я вздохнула.
— Да?
Он смотрел на меня с чем-то, что очень напоминало ту интенсивность с нашего экспериментального свидания, но по-другому. Яростнее. Мягче.
— Хочешь обняться? — предложил он.
Он был таким хорошим человеком. Но я бы не стала снова срываться перед ним после того, как он так много сделал.
— Нет. Все в порядке. Я в порядке, — прошептала я.
Он молчал несколько секунд. Потом он сказал: — Может быть, ты все-таки подаришь мне одно объятие? Может быть, я тот, кому это нужно.
Я сглотнула, желание сделать шаг вперед и наброситься на него охватило меня. Но я не сделала этого, потому что знала, что он делает. Это было ради меня, а не ради него.
Лукас понял это, потому что он сделал то, перед чем я не смогла бы устоять: — Я очень скучаю по Тако сегодня. Так что объятия мне бы очень помогли, — его голос был таким глубоким и нежным, таким мягким. — Можно мне одно объятие, Рози?
И как бы я ни понимала, что эти объятия были для моего блага — потому что я, должно быть, выглядела так, будто вот-вот разойдусь по швам, — он все равно сумел сделать это так, будто я отдам ему что-то ценное, если скажу «да». Как будто я разобью его сердце, если откажу ему в этой единственной вещи.
— Хорошо, — услышала я свои слова. В тот же миг я с пугающей уверенностью поняла, что никогда не смогу посмотреть Лукасу в лицо и не дать ему то, о чем он меня попросит. — Только если тебе это так нужно.
Ему не потребовалось времени, чтобы преодолеть несколько футов между нами и обнять меня.
Я снова зарылась лицом в его грудь. Но на этот раз я позволила себе прильнуть к нему. Полностью. Я дала себе зеленый свет, чтобы сдаться. Я вдыхала его запах и наслаждалась тем, каким теплым, большим и твердым он был рядом со мной. Я взяла от него столько силы, сколько он был готов мне дать. И я представляла, что его объятия, его тело — моя безопасная гавань. Он был моей нормой. Моими плохими днями и хорошими. Он был моим каждым днём.
— Спасибо, Рози, — я скорее почувствовала, чем услышала, как заурчала его грудь при этих словах. — Теперь я чувствую себя намного, намного лучше.
Я крепко обхватила его торс, чувствуя каждый мускул, каждую косточку под ним, каждый дюйм теплой кожи под футболкой. Даже биение его сердца.
14. Рози
— «У Алессандро»? — спросила я, когда Лукас остановился перед пиццерией, расположенной прямо за углом дома Лины.
Как и в случае с нашим первым экспериментальным свиданием, Лукас устроил это свидание для меня. Он написал мне сегодня, чтобы я была готова к 9 часам вечера и готова, как он это назвал это, к «Испанскому ужину». Ожидая, что он пригласит меня в ресторан, я принарядилась. На мне была юбка-карандаш миди, легкий свитер, заправленный спереди, и черные кожаные ботинки.
