— Не буду.
— Почему?
— Что я ей скажу? Давно уже всё сказано, — вздохнул Огарев.
— Ладно, пошли выпьем, — сдался Руслан.
— Иди. Я ещё одну выкурю, — Огарев достал из пачки третью сигарету.
— Приходи. Жду тебя, — предупредил именинник, скрываясь в доме.
Тарас зажёг сигарету, вдохнул табачный дым и задумался о своих чувствах к Веригодской:
— Люблю её так, что других вообще не вижу, но она не для меня. Оксана деловая, с амбициями, а какие амбиции здесь, в деревне. Я, дурак, ещё за таблетки разозлился! Она же правильно всё делала. Пташка изначально знала, что временно здесь. Одно не понимаю: почему она заявление не забирает из сельсовета? Почему звонит мне? Зачем на встречу подбивает?
Ответов на эти вопросы у Огарева не было. Он прокручивал в голове ситуацию и так, и эдак. Наконец Леший вздохнул, принимая окончательное решение:
— Не вышло ничего. Не удержу я Оксану здесь. Улетит Пташка. Ну и пусть летит! Жил без неё и дальше проживу.
Он раздражённо швырнул окурок на землю, после чего ушёл в дом.
Глава 36
Сработаемся!
За три дня до окончания учебного года, директор Княжицкой школы вызвала Оксану Веригодскую к себе.
— Так, Оксаночка Владимировна, ты у меня последняя, кто нагрузку на следующий год не подписал, — деловито заявила Щурова вошедшей в кабинет Оксане.
— Давайте подпишу, — Веригодская присела на стул.
— Итак: ставка учителя химии и один факультатив. Подписывай, — Людмила Петровна протянула Оксане документ на подпись.
— Подождите, — остановила её Веригодская. — Мы договорились, что я работаю ещё год воспитателем в интернате.
— Нет, Оксана. У тебя должность учителя химии. Это уже решённый вопрос. Я сведения в РОНО подала, — улыбнулась Щурова.
— Кто в интернате будет работать? — деловито поинтересовалась Оксана.
— Племянница моя, — коротко ответила директор.
— Людмила Петровна, я вполне довольна должностью воспитателя, — заверила директора Оксана, всё ещё не решаясь поставить свою подпись на бумаге, которую Щурова положила перед ней. — Дети ко мне привыкли…
— Послушай меня, — остановила её директор. — Ты будешь работать учителем химии. Не спорь! Через год учитель биологии уйдёт на пенсию. Станешь на её место, а моя племянница возьмёт химию, если вообще приедет сюда. Жених у неё в городе появился. Вроде всё серьёзно у них. Так что, поживём — увидим. Жизнь она такая. Непредсказуемая.
— Это точно. Ещё год назад я была уверена, что в колледже биологию буду преподавать, — согласилась Оксана.
— На сколько я в курсе событий, комната в общежитии птицефабрики тебе не нужна, — продолжила Щурова. — Поэтому я отказалась от неё.
Оксана молчала.
— В декрет уходить не собираешься? — ласково уточнила Людмила Петровна.
— Я не знаю, — призналась Оксана.
— Так, наверное, из-за этого разлад у вас с Тарасом вышел, — понимающе протянула директор.
Оксана смутилась и начала рассматривать пол.
— Ладно. Мы не подруги, чтобы ты со мной личным делилась, — махнула рукой Щурова, — да и по возрасту я тебе в матери гожусь. Так что послушай моего совета: цени то, что у тебя есть. Особенно любовь. Береги это чувство, а остальное само придёт. Ты молодая, бойкая и умная. Лет через десять я уйду на пенсию, а тебе передам это директорское кресло.
— Людмила Петровна, — покачала головой Оксана, — если я приду в этот кабинет в качестве хозяйки, то первое, что сделаю, — куплю новое кресло вместо вашего доисторического. Удивляюсь: почему вы его не выбросите?
Людмила Петровна засмеялась:
— Нравится мне оно. Завхоз уже два раза новое подсовывал, а мне в них неудобно. Я — консерватор. Привыкла к своему креслу, занавескам. Даже к цвету стен. Это уж ты потом поменяешь всё здесь.
— А кабинет химии? Можно там поменять хотя бы шторы на жалюзи? — уточнила Оксана.
— На жалюзи финансирования нет, — голос Людмилы Петровны снова стал деловым, — а вот парты новые и проектор нам выделили. Отдам тебе.
— Спасибо! — обрадовалась Веригодская.
Она тут же подписала нагрузку на следующий год, уже планируя, как задействует проектор и креативно расставит парты.
— На этом всё, Оксана Владимировна, — подытожила директор, едва заметно улыбнувшись, — на роспись твою с Тарасом приду, даже если не позовёте.
— Если эта роспись будет, — подумала Оксана, а вслух сказала, — думаю, что мы с Вами хорошо сработаемся, Людмила Петровна. Простите за все проблемы, причиной которых я была.
— Сработаемся! Я в этом абсолютно уверена, — согласилась Людмила Петровна. — А проблем ты мне никаких не доставила. Было между нами недопонимание, но мы уже этот момент успешно уладили. Правильно, Оксаночка Владимировна?
— Правильно, Людмила Петровна, — кивнула Веригодская, направляясь к двери.
— Кстати, Огарев дал полную отставку Арине Широкой, — вдруг сказала Щурова. — Я это достоверно знаю.
— И я это знаю, — Оксана обернулась.
— А ещё он требовал, чтобы я тебе должность учителя химии предоставила без всяких условий, — хитро прищурилась Людмила Петровна. — Золотой муж из Лешего выйдет!
— Так я в этом ни секунды не сомневаюсь, — честно призналась Веригодская.
— Тогда чего медлишь? Действуй! — ударила рукой по столу Щурова.
Оксана не ответила. Она тяжело вздохнула и вышла в коридор.
Людмила Петровна некоторое время смотрела на дверь, за которой скрылась Веригодская, затем обвела взглядом свой кабинет, пробормотав:
— Достойную смену себе я нашла, теперь надо её как следует подготовить, а потом можно на покой уходить.
Глава 37
Только бы с ним всё было хорошо
Последний вечер перед летними каникулами стал для воспитанников княжицкого интерната не совсем обычным. Придя с учёбы, дети с восторгом узнали от Оксаны, что после ужина в школьной столовой пройдёт вечеринка со сладким столом, конкурсами и маленькими подарками. Идея вечеринки спонтанно возникла в голове Веригодской накануне. Няньки идею поддержали, взяв на себя выпечку сладкого хвороста, вафельных трубочек и творожных пончиков. Оксана подготовила конкурсы и была ответственна за подарки, за которыми пришлось съездить в город.
Вечеринка, единогласно признаная всеми воспитанниками интерната самым крутым событием уходящего учебного года, продлилась три часа. После её завершения дети наперебой спрашивали свою воспитательницу: будет ли она работать в интернате в следующем году, а когда услышали, что Веригодская уходит в школу преподавать химию, то очень расстроились. Особенно опечалился Андрейка Карась.
— В каком классе химия начинается? — допытывался он у старших ребят.
— Не дорос ты, малой, до химии. Начальную школу окончи сперва, — посмеивались над ним семиклассники.
Оксане даже жалко стало Карася: таким искренним было его расстройство.
— Андрейка, мы будем каждый день видеться в школе в следующем учебном году, — напомнила она мальчишке перед сном. — У меня обязательно будет факультатив по химии, и я тебя приглашу на него.
— Я ж малой для химии! Только в третий класс иду, — с горечью воскликнул Карась.
— Возьму тебя, как старого знакомого, в виде исключения, — успокоила его Оксана.
Маленький Карась обрадовался такому щедрому предложению и отправился в постель абсолютно счастливым, правда следующим утром он перед завтраком сбежал из интерната, оборвал все цветы на школьной клубе и притащил их Оксане в знак благодарности за её работу, но это было так трогательно, что Веригодская не стала его ругать.
— Обещай, Андрей, не сильно шалить летом, — просила Карася Оксана, когда он после торжественной линейки, посвящённой окончанию учебного года, важно шествовал со всем своим интернатским скарбом в автобус.
— Не могу, Оксана Владимировна, — вздохнул Андрейка. — Вы же меня знаете!
Гриша Завада, шедший рядом с другом, согласно кивнул головой:
— Нельзя обещать то, что не сможешь выполнить!
