Глава 28
— Как тебе на новом месте? — Марк задает вопрос, продолжив смущать меня своим настойчивым взглядом.
— Мне все нравится, — произношу, опустив глаза.
Кажется, я так не смущалась даже в начале наших отношений. Воздух обжигает, я украдкой наблюдаю за каждым движением Марка и вздрагиваю, когда его губы двигаются. Он спрашивает о чем-то не слишком важном, а я боюсь, что в одну из секунд начнется тот самый важный разговор.
Я не знаю, о чем конкретно пойдет речь, и, если честно, не особо хочу узнать. Мне просто хорошо сейчас, пусть это продлится как можно дольше.
— Котенок, мне столько всего надо тебе сказать, — Марк прочищает горло, я вздрагиваю и откладываю приборы.
Разглядываю цветы, сервировку на столе.
— Я был самым настоящим идиотом. И тогда, и все это время. Я сильно обидел тебя, оттолкнул, когда ты во мне нуждалась.
Я даже моргать перестаю. Что произошло за это время? Почему мой бывший муж сейчас говорит все это?
— Марк… — осторожно начинаю. — Я ничего не понимаю…
— Я сам долгое время ничего не понимал. Пытался понять, чего тебе не хватало, копался слишком глубоко, хотя все оказалось на поверхности, — он встает со стула, подходит ко мне. — Позволишь снова пригласить тебя на танец? Обещаю, в этот раз все закончится прилично.
Он замечает, что у меня дрожат руки. Спокойно ждет, когда я вложу ладонь в его и кивну в знак согласия.
Мы почти не двигаемся, оказавшись в середине зала. Марк прижимает меня к себе и тянет носом мой запах возле кромки волос у виска.
Страшно. Я все еще ничего не понимаю, но боюсь услышать продолжение.
— Почему ты так дрожишь, малышка? Хочешь уйти? — вкрадчиво хрипит Марк около уха. Задевает скулу горячими губами.
У меня пол из-под ног уходит.
— Потому что ты рядом… — открыто признаюсь, утыкаюсь в его пиджак, чувствую себя маленькой и защищенной в его руках.
Я помню, что он сделал мне очень больно, но еще я помню, как Марк умел окружать меня собой, когда мне это было нужно.
Тихая музыка звучит фоном, песня переключается, и я стараюсь отвлечься на сплетение нот и тонкий нежный голос исполнительницы. Что угодно, лишь бы в мыслях не было этой звенящей пустоты. Сейчас мне нужна «трезвость», а, когда Марк так близко, сохранять ее чертовски сложно. Практически невозможно.
— Я знаю, что ты не изменяла мне.
Через одежду чувствую, как Марк напрягается. Ранее расслабленные мышцы словно наполнились быстротвердеющим металлом.
— Я столько раз говорила тебе об этом… — прямо ему в шею, невозможно хриплым от волнения и обиды голосом.
Почему Марку понадобилось столько времени? Он ведь должен был сразу поверить мне. Должен был…
Заглядываю ему в глаза, Марк отражает мой глубокий взгляд. Пальцы мнут платье в районе поясницы, а второй рукой он мягко сжимает мою ладонь, словно хочет удержать на месте.
Но я и не пытаюсь отстраниться. Бежать все равно некуда, рано или поздно мы столкнемся.
Марк смотрит на меня, я не двигаюсь. Так и стою со слегка запрокинутой головой.
— Все бы отдал за возможность вернуться в прошлое и как следует навалять своей версии того времени, — уголки его губ ползут вверх в грустной тяжелой усмешке. — Прости меня, мой котенок.
Боль возвращается. Все, что я ощущала за эти годы, накатывает в удвоенном размере. Желудок скручивает, легкие резко сжимаются, в висках пульсирует. Сердце готово проломить ребра с первой попытки выпрыгнуть из груди.
— Н-не могу… Мар-рк, я не могу… — заикаюсь, хнычу, когда бывший муж не позволяет мне выпутаться из капкана его рук.
Мне плохо. Мне очень-очень плохо. Я мечтала услышать от него эти слова, думала, что сразу станет легче, я почувствую какое-то облегчение, но все оказалось не так.
Я как будто все это время билась в закрытые двери, вот они распахнулись, и в меня ударила уничтожающая все на своем пути стихия.
Объятия становятся крепче, Марк притискивает меня к себе, пока каждую клетку моего тела бьет жалящий озноб.
— Ты был нужен мне тогда, — я начинаю молотить кулаками по его груди, ни капли не жалея. Натурально бью бывшего мужа. — Ты! Был! Мне! Нужен!
Выплевываю, сопровождая глухими ударами каждое слово. На щеках мокро от слез, в глазах одна заплывшая соленой влагой муть.
— Малыш… — Марк рассеянно скользит ладонью по моей спине, не пытается перехватить мои запястья, чтобы остановить рукоприкладство. — Котенок, я знаю. Тише, маленькая. Смотри на меня. Дыши, Влада…
Я настолько увлеклась, что забыла делать вдохи.
— Ты меня выкинул! Из своей жизни, за шкирку, как какого-то…котенка, — выдыхаюсь, удары становятся не такими сильными.
Волосы совсем растрепались и теперь лезут в рот, я отплевываюсь от них и бью Марка по рукам.
— Выпусти меня! Ты не имеешь права!..
Мои губы сминает ураганом. Я мычу в поцелуе, сжимаю зубы на нижней губе Марка. Он чертыхается, но все равно проталкивает язык в мой рот и сжимает бедро на грани боли. Отвлекает меня, заставляя бедное сердце сделать новый кульбит.
Тяну его за волосы, расцарапываю шею. Пусть он прочувствует все, пусть ему тоже будет больно!
— Я знаю, девочка Я все, блядь, знаю, что даже смотреть в твою сторону сейчас не имею права, — Марк чуть встряхивает меня, чтобы я окончательно пришла в себя и больше не пыталась достать ему глаза из орбит.
Он помогает мне сесть обратно на мягкий стул, сам опускается рядом на корточки, положив ладони на мои бедра слева и справа.
— Откуда ты вообще… — сиплю едва разборчиво. — Откуда ты узнал?
— Помнишь видео?
Та мерзость… Я кривлюсь, снова начинаю отпихивать Марка.
— Ты произносила мое имя. Я не заметил это сразу, только-только смог разобрать. Я знаю, что тебя… — он сглатывает.
— Что меня изнасиловали, — продолжаю за него. — Но я ведь сама пошла в тот клуб с Леной… Если бы только я осталась дома…
— Тш-ш, котенок. Не смей себя винить, — отрезает, сводит брови к переносице, качая головой. — Твоя подруга призналась, что подмешала тебе таблетки в коктейль. Тебя просто опоили, малыш. В этом нет никакой твоей вины.
— Зачем ей это было нужно? Неужели она настолько меня ненавидела?.. — всхлипываю.
— С этим мне еще предстоит разобраться. Ей заплатили, чтобы она тебя подставила. Я подозреваю, что так они хотели добраться до меня, но мне нужно еще немного времени, чтобы точно убедиться во всем. Влада… Малышка, не плачь, — шершавые подушечки пальцев скользят по моим щекам, Марк стирает с кожи дорожки слез.
От этих нежных прикосновений мне становится только хуже. Марк просит меня успокоиться, а я никак не могу справиться с собой.
— Я чувствовала себя такой грязной… Мне даже душ не помогал, боже, я кожей ощущала все эти мерзкие отпечатки… — вываливаю на Марка свои переживания. — Мне так долго снились кошмары… Это происходило во сне снова и снова… — голос совсем садится.
— Не вспоминай это. Не надо, котенок, — он будто заглядывает мне в голову.
— Помоги мне…
Марк выпрямляется. Одним быстрым движением дергает скатерть, до меня долетает громкий звон посуды. Он дергает меня за руку и усаживает на самый край стола.
Новый поцелуй с привкусом соли вынуждает меня застонать прямо в мужские настойчивые губы.
Я слышу, как платье трещит по швам. Марк не слишком нежничает, чтобы добраться до моей голой кожи.
Он разрывает ткань на груди, припадает губами к шее. Целует, лижет. Опускается мокрой дорожкой к соску и тянет его зубами. Я вплетаю пальцы в его волосы, пытаюсь стащить с него пиджак, потому что мне тоже нужно чувствовать его.
Марк отрывается от моей груди, помогает раздеть его, потому что у меня окончательно отказывают руки.
Цепляюсь за его голые плечи, вздрагиваю от крепких ладоней на моей талии. Марк прижимается лбом к моему, у нас обоих закрыты глаза.
— Нежная девочка, — подушечками он собирает дрожь и мурашки с кожи, пальцы легко оглаживают бедра, поднимаются к ребрам. Я втягиваю живот, мышцы напрягаются.
