Анжелика Пантелеевна побледнела.
— Кирилл! — воскликнула она. — Павел Петрович…
— Похвально, — ухмыльнулся мужчина, — что вы всё-таки решились говорить честно. А я уж предполагал, что наш разговор придется встраивать совершенно в другом тоне. Из нас вряд ли получатся хорошие деловые партнеры, Кирилл… И зять и тесть, думаю, тоже, — он взглянул на раздосадованную Анжелику Пантелеевну и дополнил: — Я так понимаю, Валерий уже всё подготовил, чтобы купить милый домик где-нибудь… на Мальдивах?
Глава двадцать первая
Анжелика Пантелеевна нахмурилась и сердито посмотрела на сына, а потом перевела взгляд на Павла Петровича. Тот сидел, предельно равнодушный, откинулся на спинку стула и внимательно изучал меню, которое ему передала его дочь. Теперь я уже не сомневалась в том, что мужчина изучил новый вариант договора, оценил все риски и принял для себя решение больше н еиметь ничего общего с семейством Воронцовых.
— О чем вы? — уточнила женщина.
— Валерий, ваш, Анжелика, жених, — протянул Павел Петрович. — Мне пришлось с ним связаться по определенным вопросам, обсудить, какие у него планы на мои средства, которые планировалось заложить в этом договоре… Понимаете ли, Анжелика, я сумел заработать столько денег только потому, что всю свою жизнь был очень осторожен и смотрителен. Разумеется, этому я научил и собственную дочь, и этого месяца ей хватило, чтобы присмотреться к вашему семейству…
— О чем речь? — спросил на этот раз уже Кирилл, недоумевая, почему ситуация так резко обернулась против его матери и в чем женщину вообще обвиняют. — Я не понимаю…
Павел Петрович горестно вздохнул.
— К сожалению, молодой человек, какие б вы чувства ни питали к моей дочери, выдать её замуж за вас я не могу. И договор этот подписывать не имею ни малейшего желания, будучи предупрежденным относительно не слишком честных намерений вашей матери. Однако, я рад, — он усмехнулся, — что вы были не в курсе. Потому, когда сможете наладить собственный бизнес, полностью вникнете во всё, что в нём происходит, то можете обратиться ко мне. Возможно, наш договор всё-таки будет однажды подписан… На честных условиях. Всего вам хорошего, Кирилл… Асенька, — Павел Петрович повернулся к дочери, — надеюсь, ты не очень расстроишься, если мы с тобой вдвоем пообедаем где-нибудь в другом месте, правда?
Ася с готовностью поднялась со своего места.
— Да, папочка, — улыбнулась она. — Есть один ресторанчик с очень камерной атмосферой, там в такое время обычно мало людей. Это недалеко. Возможно, поедем туда?
Павел Петрович встал следом за Асей, подал ей руку, предлагая дочери опереться о его плечо, и взглянул на Анжелику Пантелеевну.
— Мне очень жаль, — протянул он, — но я предложил бы вам немного меньше доверять Валерию. Моим людям не пришлось прилагать совершенно никаких усилий, чтобы услышать из его уст правду относительно ваших совместных планов…
Анжелика Пантелеевна аж позеленела.
— Но он, несомненно, всё ещё готов на вас жениться, — ухмыльнулся мужчина. — И даже совершенно здоров. Я предпочитаю не марать руки о конкурентов, если они ещё не успели совершить ничего противозаконного. Так что радуйтесь, Анжелика Пантелеевна, что не пришлось вас искать… Сначала мне, а потом, — он смерил её взгляд, — кому-нибудь другому. Прощайте… Кирилл, я думаю, если вдруг вы захотите сотрудничать со мной, вы меня найдете.
Напоследок подарив всем присутствующим не в меру лучезарную улыбку, Павел Петрович уверенно направился к выходу. Опиравшаяся о его руку Ася шагала в ногу с отцом и, кажется, была совершенно довольна жизнью. Я не знала, что больше обрадовало девушку, то ли то, что восторжествовала справедливость, то ли примирение с папой, если ссора вообще имела место быть, то ли отмена возможной свадьбы, но, если честно, я и сама была счастлива, что у Аси получилось всё так хорошо провернуть.
Однако, когда за Павлом Петровичем и Асей закрылась дверь ресторана, я осознала, что сама слишком рано возликовала. Ведь теперь, когда мы остались наедине с Анжеликой Пантелеевной, Кириллу предстоял второй виток разговора. И я почему-то очень сомневалась в том, что он способен справиться с ним без посторонней помощи…
Оставаться мне не хотелось совершенно. Напротив, сейчас было бы невероятно логично броситься прочь, оставив Воронцовых наедине друг с другом — пусть бы решали свои семейные проблемы! Вот только я вместо этого почему-то осталась на месте и решила, что проявлю максимум смелости, на которую я на данный момент вообще способна.
— Надо его остановить, — засуетилась Анжелика Пантелеевна, вскакивая со своего места. — Я же говорила тебе, Кирилл, чтобы ты всё быстро подписал! А ты выставил себя последним идиотом!
Женщина явно считала, что лучшая защита — нападение. Она схватилась за свою сумочку и собиралась поскорее удалиться, и что-то мне подсказывало, что ни мать, ни деньги, к которым у неё всё ещё есть доступ, Воронцов больше не увидит.
Но Кирилл оказался куда более смекалистым, чем я ожидала. И вместо того, чтобы позволить Анжелике Пантелеевне просто сбежать, он уверенно поймал её за запястье.
— Ну нет, мама, — парень поднялся с места и преградил женщине дорогу. — Будь добра, объясни, что произошло.
Анжелика Пантелеевна растерянно оглянулась в поисках путей к отступлению, но их, разумеется, не было. Кирилл всяко окажется быстрее своей матери, он ведь моложе, да и мужчина, в конце концов. Не проблема будет придержать женщину. Да и правда известна, впрочем, не только ей.
— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?! — тем не менее, не здавалась Воронцова. — Кирилл, я тебя не узнаю! Ты успел перенять хамское поведение собственной помощницы!
Я собиралась, конечно, молчать и не сунуть нос не в своё дело, но поймала себя на мысли, что Анжелике Пантелеевне, опытной манипуляторше, будет не так уж и сложно склонить чашу весов на свою сторону и переубедить Кирилла в том, что это Павел Петрович не совсем в своем уме, а сам Воронцов всё и испортил своими попытками докопаться до несуществующей правды. Нечего, мол, рыться в документах, когда пришло время для подписи. Потому, чтобы не позволить Кириллу в очередной раз довериться женщине, которая того точно не заслуживала, я поспешно поднялась на ноги и произнесла:
— Я могу всё объяснить.
Кирилл и Анжелика Пантелеевна обернулись ко мне практически одновременно, и сейчас особенно заметным было их внешнее сходство. Всё-таки, да, мать и сын.
— Ты? — переспросила Анжелика Пантелеевна. — Ксения… Кирилл, ты…
— Я давно хотела рассказать, — не позволила я сбить себя с толку. — Но, поскольку ты, Кирилл, не верил даже в мышеловку, которая ставила под сомнение экономку, то вряд ли выслушал бы обвинение в сторону своей матери. А вот в чем суть: Анжелика Пантелеевна нашла для меня чудесное занятие. Соблазнить тебя. Держать на коротком поводке, влюбить в себя, заморочить голову…
— Тебе удалось… — проворчал Воронцов, но, одумавшись, возмущенно воскликнул: — Да ты мне постоянно хамила!
— Ну, во-первых, мне хотелось поставить тебя на место, — твердо промолвила я, — во-вторых, я — не ты, у меня нет привычки играть с чужими чувствами. А в-третьих, я даже не сомневалась, что если буду ласковой и приветливой, то вылечу с этой работы уже на второй день после того, как мы с тобой внезапно вспыхнем страстью друг к другу. Да и у меня были личные причины тебя послать. То, что тебя это зацепило — уже совершенно другое дело.
Анжелика Пантелеевна скривилась.
— Кирилл, что за бред несет эта юная особа?
Но Воронцов только жестом велел матери молчать, а сам внимательно смотрел на меня. Он явно с интересом ждал, что же ещё я скажу, чтобы потом уж делать свои выводы. Раньше Кириллу никогда не была свойственна такая предусмотрительность, но, что же, он с возрастом мог и исправиться. Хорошо, если так.
— Но цель у всего этого была отнюдь не такая, как описывала Анжелика Пантелеевна, не проучить тебя и не поставить на место, — обратилась я к Воронцову. — Она просто хотела отвлечь тебя от своих махинаций. Когда я относила ей мышеловку, то случайно стала свидетельницей одного милого разговора, очевидно, с её женихом. Анжелика Пантелеевна говорила о том, что внесла изменения в договор. Ася будет думать о тебе, Павел Петрович — о счастье Аси и свадьбе, ты запутаешься в собственных чувствах, и, разумеется, не станешь противиться свадьбе, когда я разобью тебе сердце. В такиъ условиях, вне всяких сомнений, договор будет подписан, но никто даже не удосужится взглянуть, под чем ставит подпись. А потом Анжелика Пантелеевна заберет все деньги, которые сможет, и уедет куда-то со своим женихом… Возможно, на те же Мальдивы, не буду спорить.
