в комнату, касались лица малышки. Какая она… Не просто красивая — красивых много. Натуральных и деланных — полно. Одинаковых, взаимозаменяемых. Но таких, как она, больше нет в природе. Я проверял. Бесконечно долго проверял, пытаясь забыться хоть ненадолго. Но не получалось. Каждое лицо и тело лишь подчеркивало то, что его обладательница — не она. Каждая ночь, проведенная с другой, была еще одной ночью, в которую со мной не было ее.
Света
Меня разбудил запах кофе и яичницы. Сладко потянувшись, я открыла глаза и наткнулась на улыбающееся немного сонное лицо Макса. Одетый в черную футболку и серые тренники, он держал в руках деревянный поднос-столик. На том, помимо чашки кофе и тарелки с омлетом красовалась миниатюрная вазочка с хрупкой алой розой.
— Доброе утро, спящая красавица, — мужчина поставил поднос на тумбочку, склонился ко мне и поцеловал в губы. Потом склонился к животу. — И тебе доброе утро. Кто ты там, м? Кстати, мы пол сегодня узнать сможем?
Я расхохоталась.
— Ма-акс, еще для этого слишком рано. У меня же примерно шестая-седьмая неделя, а пол видно на узи только после двадцатой.
Он забавно нахмурился, видимо обдумывая, как считаются все эти недели. Потом поставил мне на колени завтрак. С аппетитом разделавшись с ним, я сбежала в ванную приводить себя в порядок. Приняв душ, стала боком к зеркалу. С полминуты всматривалась в талию так, словно за одну ночь могло что-то измениться. Посмеявшись над собой и обозвав мысленно дурой, высушила волосы, сделала укладку, намазалась кремами и направилась в гардеробную одеваться.
Выбрала теплое трикотажное платье-свитер черного цвета, асфальтовые плотные колготки и высокие сапоги на среднем широком каблуке. И вот, когда застегивала молнию на правом, вдруг стало очень-очень страшно. Словно эйфория от новости и реакции Макса схлынула, как море при отливе с берега.
Сперва я думала, что Макс меня купил и с ужасом ждала расправы, потом его ранили, потом меня, потом были его приступы, потом… Могли ли эти события негативно сказаться на ребенке? Так я ж еще и как наивная дура ждала у моря погоды вместо того, чтоб пойти и сделать тест…
Всю дорогу до клиники в голове вертелись все эти тревожные мысли, вызывая внутреннюю дрожь. В кабинет я сначала зашла сама, оставив Макса ожидать в коридоре.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Татьяна Сергеевна, мой гинеколог, после вопросов о дате начала последних месячных и сроке задержки.
— Хорошо… Отлично! Только слегка нервничаю. Понимаете, эти два месяца у меня были очень непростые в плане стрессов. А еще меня подстрелили… Я антибиотики принимала. Обезболивающие!
— На таком раннем сроке все это не могло повлиять на плод, — с улыбкой проговорила женщина и я выдохнула.
Сделав необходимые записи и назначив анализы, она предложила пройти в кабинет узи.
Макс увязался с нами.
И вот, раздевшись за ширмой, я прилегла на кушетку. Татьяна Сергеевна, усадила Макса так, чтоб он и я могли видеть монитор. Потом осторожно ввела мне датчик.
— Давайте посмотрим.
С замирающим сердцем, я уставилась на происходящее на экране. Ну и что здесь можно понять?
— Что ж, срок, как я и предполагала примерно семь недель, плод находится в матке, — она указала на небольшое темное пятно с маленьким светлым у одной из его стенок на экране. — Сердцебиение отличное. Вот, послушайте.
Она нажала какую-то кнопку и кабинет наполнил частый и четкий стук. Сердечко нашего ребеночка! Мои глаза наполнились слезами. Монитор, экран, голубая форма врача и лицо Макса стали расплываться перед ними.
— Все в норме. Сдадите анализы и жду вас на прийом, — сказала Татьяна Сергеевна, вынув датчик.
Пока я одевалась, Макс с ней общался, задавал вопросы….
Господи, я в тот момент была самой счастливой. Напуганной, полной тревог, в смятении, а все равно — самой счастливой. Рядом со мной был любимый и мы с ним ждали ребенка.
Ах, если бы только знать, что готовит будущее… Мы бы уехали. Мы бы просто взяли и сбежали на край света. Плевать на деньги. На все плевать! Не важно, не имеет значения абсолютно ничто кроме нас троих. Нашей такой маленькой семьи, выстрадавшей свое недолгое счастье.
Если бы только знать.
Токсикоз подкрался как-то вдруг. Свалился, как снег на голову на старте восьмой недели. Вот вроде бы вечером все еще было отлично, а поутру, едва втянув носом первые нотки запаха готовящейся яичницы по пути в кухню, я бросилась в ванную.
— Свет, тебе плохо? — с беспокойством в голосе спросил Макс из-за двери.
— Нормально, — выдавила я. — Не входи.
Но он, конечно же, вошел. И застал меня на коленях в обнимку с белым конем.
— Ма-а-акс…
— Тридцать три года уже Макс, — пробурчал он.
Помог мне встать с пола и усесться на стульчик, имеющийся в ванной комнате. Намочил полотенце, приложил ко лбу. Я захныкала от удовольствия, которое подарило прохладное прикосновение.
Протерев мне лоб и шею, Макс присел на корточки.
— Как ты? — спросил, нежно касаясь кончиками пальцев моего лица.
— Нормально, вроде бы, — медленно ответила, проверяя, не начинает ли тошнить снова.
Вроде не начало. Для профилактики я попросила Макса принести мне завтрак в спальню и чтоб вместо яичницы была овсянка. Ее я сумела одолеть без проблем.
— Я дома сегодня поработаю, — объявил Макс, когда я доела. — Днем прогуляемся.
Я уже открыла рот сказать, что мое состояние абсолютно нормально для первого триместра, но внезапно глаза наполнились слезами от того, как мило, что Макс готов отложить дела просто потому, что мне нехорошо.
— Свет, что?
— Это гормоны, — жалобно всхлипнула я, прижимаясь к его плечу.
И с того дня перепады настроения стали моими верными спутниками вместе с утренней тошнотой. То, что Макс стал приносить мне в постель завтрак очень помогало, как и мелкие перекусы вместе с ежедневными долгими прогулками, на которых он часто меня сопровождал. Специально приезжал для этого из офиса.
Каждый день я делала легкую зарядку, рисовала у окна в зале, прерываясь на то, чтоб вздремнуть, ведь усталость иногда нагребала так, словно мне не двадцать девять, а шестьдесят. Гуляла, много читала о беременности и родах, планировала, как только пройдет токсикоз, записаться на курсы будущих родителей вместе с Максом.
А еще в один из дней позвонила маме. Это был наш первый разговор после той ссоры в больнице и, несмотря на повод, прошел он не так, как я планировала. Сдержанные поздравления, вопросы о самочувствии, навевавшие мысли, что заданы для галочки… Все уложилось в
