-Я же когда уезжал, всё тебе рассказал: что мой близкий друг и компаньон по одному из крупнейших французских проектов попал в аварию. Мне пришлось уехать экстренно, но я же обещал, что вернусь самое большое через три недели. Даш, я не мог приехать раньше – везде карантины.
Правда? Да как же …. я нахмурилась, с трудом припоминая, что ведь он и в самом деле что-то говорил той ночью – правда, я не запомнила, что именно.
Закусив губу, я честно призналась, что ничего не помню – кроме появления Курьянова в моем сне.
Михаил покачал головой.
- Дашка, - простонал он. – Ну ты же мне отвечала! Я, правда, тоже хорош: совсем выпал из жизни. Этот проект, можно сказать, тащил на себе один Джастин—я вложился в него только финансово. А мой приятель тот ещё фрик: никому ничего не доверяет делать, всё сам. Мне пришлось не просто вести переговоры по проекту, о котором я ничего не знаю, мне пришлось ещё и формировать команду на стадии исполнения.
Он потёр переносицу.
- Андрей сказал, что ты меня ждёшь и активно готовишься к переезду в Москву… Я понял, что происходит что-то не то, когда ты целую неделю не брала трубку.
-Я не брала телефон? – не поняла я. Курьянов кивнул.
-Ну а кто же ещё. Андрей дал мне твой китайский номер.
Андрей!!!!! Всё правильно, я общалась с ним в тот день, когда списывалась со администрацией школы в Гуанчжоу – но после этого я больше эту симку не подключала.
Я растеряно посмотрела на Михаила.
- Кажется, братик до сих пор не в курсе, что у меня появился российский номер.
-Кажется, - скривился Курьянов. – Я поспешил назначить его своим замом.
Меня крепко прижали к своему телу.
-Дашка, прости… я не большой любитель выяснять отношения на расстоянии. Я опасался, что пока меня нет рядом, ты себе напридумывала всякой разной ерунды: что я не подхожу тебе, что у нас большая разница в возрасте, что ты не спешишь выходить замуж…
Сильная рука, взявшись за мой подбородок, вынудила меня поднять лицо так, что укрыться от внимательных серых –со странным черным оттенком– глаз было невозможно.
- Признаюсь, это было чертовски сложно, - прошептал Курьянов, глядя почему-то исключительно на мои губы. - Но пока я не знал точной причины почему ты меня игнорируешь, я, по крайней мере, мог сконцентрироваться на работе.
Последующий поцелуй не был нежным – меня целовал мужчина, который хотел подтвердить свою власть надо мной.
-Ты бы все равно никуда от меня не делась, - едва оторвавшись от моего рта, усмехнулся Курьянов. – Я бы нашёл тебя в любой стране мира. Нашёл и заставил бы выйти за меня замуж.
Почему-то эта надменность, прозвучавшая в голосе Великого и Ужасного, согревала мне сейчас сердце…
-Это ты уехал, - напомнила я, слабо улыбнувшись. – Ты, а не я.
И, проглатывая слезы, я прошептала.
- Ты бы мог взять меня с собой.
-Я и собирался это сделать, - ухмыльнулся Курьянов. – Мне всё равно надо было лететь в Париж на подписание контракта, и я подумал, что две недели нового карантина уже в Париже могут стать нашими романтическими каникулами. Я заказал лучший номер в гостинице – с огромной террасой на эйфелеву башню, шампанское, розы… Тебе даже сделали французскую визу – именно для этого у нас взяли паспорта.
Его пальцы нежно погладили мою кожу.
-А потом я услышал твой разговор с Региной и передумал.
Я замерла и попыталась отстраниться. Но Курьянов не позволил мне этого сделать.
-Даш, я не бесчувственный болван и понимал, что тебе неловко переводить наши отношения в другую плоскость в доме родителей. Но я не догадывался, что ты ещё никогда и ни с кем…
-Это имеет значение? – спросила я, глядя на пуговицу на его рубашке.
-Посмотри, пожалуйста, на меня, - мягко отозвался Курьянов. Только почему-то его руки, держащие сейчас меня в своих объятиях, так напряглись?
Я пусть и с трудом, но всё же подняла свой взгляд на мужчину.
-Я самовлюбленный деспот, который заставляет весь мир плясать вокруг себя, - просто сказал Михаил, немного щурясь на солнце. - Но ты, Дашунь, ты другое дело. Ты достойна настоящего праздника в день своей свадьбы. Белого платья, символизирующего – на самом деле символизирующего – чистоту невесты; осторожного перешёптывания с матерью днем и нервного нетерпения вечером, когда мы соберемся улизнуть от наших гостей пораньше.
Меня нежно поцеловали.
-Я не мог лишить тебя этого.
-Миш, ты думаешь мне это было важно…
-Мне это было важно, - покачал головой Курьянов. – Потому что бабки, цацки и прочий хлам, который продаётся за деньги, не значит ничего.
Он нежно докоснулся до моего рта своими губами.
-Однажды наши сыновья спросят, как отличить женщину, которая просто нравится от той самой, без которой не жить. И я отвечу, что та, без которой не жить, появится в их жизни внезапно – одним своим появлением стерев всех остальных баб из памяти. Впервые в жизни захочется не сумасшедшего траха на удобной кровати, а счастливых глаз, открыто смотрящих на тебя, нежных поглаживаний и безграничного доверия; впервые в жизни не захочется предохраняться от нежелательного залёта, а, наоборот, захочется как можно скорее сделать свою женщину беременной – и этим привязать её к себе. Навсегда.
Его рука поползла вниз, дотронувшись до моего живота.
-И от одной только мысли, что часть меня на какое-то время поселится внутри неё, будет выворачивать мозги до одури.
Короткий, нежный поцелуй превратился в страстный ураган, сметающий всё на своём пути.
-Захочется не торопиться, чтобы ненароком её не напугать, не лишить её взгляда того удивительного света, что делает чище весь мир вокруг.
Меня приподняли над землей.
-Я не хотел уезжать без тебя, - скривился Курьянов, честно добавив: - Но я был уверен, что моей выдержки на новые две недели близкого соседства попросту не хватит. Поэтому, чтобы ты понимала, со свадьбой мы затягивать точно не будем.
-Ты и правда хочешь подождать? – набравшись храбрости, спросила я.
-Нет, я же говорю, свадьбу сыграем к концу неде… - Курьянов, оборвав свою фразу на полуслове, придирчиво посмотрел на меня. – Да. Сделаем всё, как положено. Чтобы осталось в легендах.
Я беспечно рассмеялась. Куда только делась вся неловкость и смущение?
-Но только учти, - прикусив губу, предупредила я. - Осторожных разговоров с мамой мне уже не понадобится.
Курьянов удивлённо выгнул бровь.
-Регина, - напомнила я. – У неё был впечатляющий мастер класс.
Серые -со странным черным оттенком– глаза как будто вспыхнули.
-Жду демонстрации, - прошептали мне на ухо, тут же пробуя это самое ухо на вкус.
А потом мы пошли в дом, чтобы Курьянов мог лично познакомиться с родителями и тут же попросить у них моей руки (за этим и правда дело не стало).
Когда мы, улыбаясь, вошли в дом, мама, пользуясь своим каким-то особым материнским чутьём, неожиданно нас сфотографировала : меня, бледную, похудевшую дурнушку в несуразных трениках и растянутой грязной футболке. И его – смотрящего на меня с нежностью, высокого красивого мужчину в дорогом деловом костюме, безнадёжно испачканного нашей щедрой краснодарской землёй.
Потом эта фотография стала нашем первом фото в первом же семейном альбоме Курьяновых, к коим через две недели причислили и меня. Через две – не через одну, так как правила оставались неизменными: Курьянов приехал из Франции , и поэтому нам всем снова пришлось сесть… ну да, на карантин.
Правда, в этот раз Курьянов проводил карантин в другом месте. Зато мы каждый день по несколько часов общались через видеомесенжер.
-Дерржаться нету больше сил, - шутил он голосом птицы Говорун и тяжело вздыхал при этом.
За это время Курьянов успел рассказать мне и про Кузнецову – ту самую «Надин», про которую я смотрела передачу, и про назначение брата.
Андрея, оказывается, перевели в Москву не только из-за его работы, но прежде всего из-за его жены.
-Я подумал, что твоя Регина, при правильной дрессировке, может принести больше пользы, чем вреда. У неё отсутствует такт, не хватает образования и воспитания, но она прекрасно умеет выживать и приспосабливаться, отлично вычисляя пираний нашего общества. Так что при правильной шлифовке, она станет тебе прекрасной помощницей.
