встанет на колени у моих ног, и будет умолять, обещать сделать все, что я попрошу, с моего кончика потекла сперма. Я размазал ее по головке и стал дрочить, длинными движениями вверх и вниз, представляя ее милое, запрокинутое лицо. Я представлял, как проталкиваюсь между ее губ — ее первое задание, если она хочет уберечь себя и сестру от неприятностей.
Я воплотил в реальность свои самые мрачные фантазии, и скоро она будет расхаживать по коридорам Casa Nera в легко снимаемых платьях из тонкого шелка, готовая сесть ко мне на колени, раздвинуть ноги на обеденном столе или заползти под мой письменный стол и широко раскрыть свои пухлые губки всякий раз, когда я буду дома и захочу ее. Я был осторожным, дотошным человеком. Я был расчетлив и взвешен. Именно так я привел свою famiglia к той власти, которой она обладает сегодня, и, чтобы стать таким, я никогда не позволял эмоциям затуманивать мои суждения. Я редко позволял себе хотеть чего-то.
Но я хотел ее, и я буду обладать ею всеми способами, какими только пожелаю, в любое время, в любом месте, до тех пор, пока мы оба будем живы. Поначалу она, конечно, будет сопротивляться: эта женщина не умеет быть кроткой. Но вскоре она поймет, что напряжение между нами не является чем-то обычным, сдастся и станет моей — душой, телом и разумом. Пара пухлых, счастливых младенцев удержат ее от чрезмерной ненависти ко мне.
От одной мысли о том, чтобы погрузиться в Шарлотту и приказать ей скакать на моих коленях, пока я работаю, сперма закипала у меня в яйцах. Но именно образ моей будущей жены, держащей моего ребенка, с большими сосками и тяжелыми от молока грудями, заставила меня брызнуть на стену белыми лентами, кончая так сильно, что мои яйца немного болели после этого.
Я ополоснулся, дыхание было таким же тяжелым, как моя совесть после смерти Паоло, и вышел из душа.
Я хотел, чтобы в нашей спальне сделали ремонт, добавили детскую и, конечно же, провести ей полное обследование, чтобы убедиться, что она готова к беременности. Главным приоритетом было удостовериться, что она не принимает никаких противозачаточных средств.
Впервые за много лет я строил планы, которые касались моей личной жизни, с чем-то, кроме пресыщенного нигилизма. Она ворвалась в мою жизнь, и теперь я не мог вспомнить ее до Шарлотты. Всё это время я ждал встречи с ней, и теперь, когда моя плененная невеста была надежно заперта внутри, без всякой возможности сбежать, я был так близок к счастью, как никогда прежде. Довольный ее обществом или одержимый желанием обладать ею.
Для такого мужчины, как я, это было одно и то же.
Чарли
— Люси? Ты ничего не ела.
Я подтолкнула сестру локтем, пока она лежала, свернувшись калачиком под одеялом. Она так много спала, что это становилось похоже на глубокую депрессию, но я понятия не имела, как это исправить.
Люси проигнорировала меня, хотя я могла сказать, что она не спит. Я подозревала, что сестра была разочарована во мне. Всю ее жизнь я заботилась о ней, обеспечивала ее и была больше, чем жизнь, в ее глазах, как родительская фигура. Теперь она увидела, что я такой же человек, как и она, и у меня нет магических сил, чтобы все исправить. На самом деле, мое решение проблемы было ужасным: брак с мафиози, чтобы сохранить нам жизнь. Иллюзии Люси о безопасности мира и нашем месте в нем рушились, и я ничего не могла с этим поделать.
— Мне нужно спуститься вниз. Я скоро вернусь. — сказала я ей.
Она не ответила. Люси горевала о потере той жизни, которую себе представляла, и я её понимала. Мы обе многое потеряли за последние дни.
Я спустилась на нижний этаж Casa Nera, в кои-то веки правильно свернув на всех поворотах, и оказалась во второй гостиной, где моего присутствия потребовала сумасшедшая сестра Элио, Джада. Девушка с благотворительного вечера, как выяснилось, была членом ближайшего окружения Ренато, а не его пассией. Я не знала, как к этому относиться. С ней было нелегко.
Я постучала и вошла внутрь, а затем замерла. Красивая темно-сине-золотая комната выглядела иначе. Обитые бархатом диваны и приставные столики были сдвинуты в сторону, а по комнате были расставлены огромные зеркала с подиумом посередине.
— Наконец-то ты здесь. Я почти прикончила всё шампанское, пока ждала. — буркнула Джада. Она откинулась на спинку дивана, ее тяжелые ботинки покоились на сверкающем полированном столике из красного дерева. Девушка пододвинула ко мне бутылку. — Вот, выпей немного.
Я настороженно приблизилась к ней.
— Что за повод? Это примерка свадебного платья?
Джада фыркнула.
— И как ты догадалась?
— Мне не нужно шикарное свадебное платье для этого фиаско. Просто заверните меня в мешковину и напишите поперек «заложница». Уверена, что это всё, что увидят люди, когда посмотрят на меня, в любом случае. — пробормотала я и взяла бутылку. Мне нужна была жидкая храбрость, чтобы встретиться лицом к лицу со своей стремительно приближающейся реальностью.
Джада рассмеялась и сильно хлопнула меня по бедру, заставив подпрыгнуть.
— Девочка, ты меня насмешила. Я, например, не могу дождаться шоу фейерверков, которым будет ваш брак. — она посмотрела в сторону двери. — Тсс, дизайнер идет. Лучше сделай лицо попроще и веди себя хорошо, или я расскажу папочке.
Я подняла бровь, глядя на нее.
— Папочке?
— Ренато, — уточнила она.
Меня окатило горячей волной. Это была ревность? Черт, нет.
— Ты называешь его папочкой? Какие у вас отношения?
— Соперничество брата и сестры. Он не мой папочка… — она ухмыльнулась мне, и от её коварной улыбки мое лицо залилось еще большим жаром. — А твой.
— Да, конечно, — пробормотала я, вставая и отворачивая лицо, чтобы она не смогла увидеть мою реакцию. Мое тело было гребаным предателем, и я ненавидела это. Я глотнула еще шампанского и виновато подпрыгнула, когда позади меня кто-то прочистил горло.
— Добрый день. Я так понимаю, Вы невеста? Раздевайтесь, пожалуйста, и мы начнем.
Дизайнером оказался невысокий мужчина со стальными волосами, которому на вид было около семидесяти лет. У него был сильный итальянский акцент и весь его вид кричал о том, что он ожидает восхищения в свой адрес.
Привыкшая к послушанию, я поспешила подчиниться.
Десять минут спустя я стояла на подиуме, незаконченное платье из чистого шелка, шифона и идеально гладкого атласа свисало с моего тела.
— Черт! Вито, это платье сексуально. — провозгласила Джада, отрывая взгляд от телефона достаточно надолго,
