его купить. Шансы, что это не последний мой брак равны нулю. Так что по случаю можно и потратиться.
Кокетливо покрутившись перед зеркалом, я смотрю за окно с намерением подкрепить приподнятое настроение солнечными лучами, и от неожиданности вздрагиваю. По ту сторону стеклянной витрины застыла худощавая женская фигура, в которой я узнаю бывшую жену Игоря, Анжелу.
Поймав мой взгляд, она шевелит губами и, отмерев, устремляется к дверям магазина.
Как это обычно и бывает в неожиданных ситуациях, я застываю на месте. Нет бы предупредить охранника о появлении непредсказуемой дамы, не желающей мириться с потерей мужа. Тело немеет, язык тоже. Пока ничего не подозревающая Ника продолжает щебетать о том, что неплохо бы к этому великолепному платью прикупить не менее великолепные туфли, я смотрю на дверь в ожидании катастрофы. Ненавижу скандалы.
Секунды идут одна за другой, однако в зале так никто не появляется. И когда я не без толики вины начинаю думать о том, что переоценила невменяемость Анжелы, входная дверь распахивается и залетает она. Волосы растрепаны, лицо перекошено, а по загорелой коленке течет кровь.
Теперь застываю не только я, но и Ника, и девочки-консультанты. Выглядит бывшая супруга Жданова поистине устрашающе.
— Что здесь происходит? — визгливо осведомляется она, тыча в меня дрожащим пальцем. — Что ты делаешь в свадебном салоне? И почему на тебе такое платье?
— У вас кровь, — на всякий случай говорю я, не зная, как себя вести. Рядом с Анжелой мои коммуникативные навыки резко проседают, ибо ее реакции сложно прогнозировать. Если бы мне в глаза сказали, что не испытывают желания со мной общаться, я бы совершенно точно не стала настаивать на обратном и навязывать свое общество. На экс-супругу полиграфического магната же подобные слова действуют иначе. Вернее, никак не действуют. Если ей хочется высказаться — она идет и высказывается, не слишком заботясь о подаче.
— Эта кровь на твоей совести! — В ярко подведенных глазах сверкают обвинение и слезы. — Тебе мало сердечной раны, которую ты мне нанесла. Зато теперь твоя жестокость всем очевидна.
Согнув колено, Анжела демонстрирует его онемевшим от удивления продавцам.
— Видите? Я вас засужу.
— Мам, это что за безумная ретро-Барби? — ошарашенно произносит Ника, не сводя с нее глаз.
После этих слов взгляд Анжелы как по команде устремляется на нее, обгладывая с головы до ног.
— Милая девочка, а ты в курсе, что твоя мама — разлучница и увела у меня мужа?
— Что вы себе позволяете? — закипаю я, наконец-то приходя в себя. — Для чего рассказываете моей дочери небылицы?
— Мам. — Ника успокаивающе трогает меня за плечо. — Ты же не думаешь, что я всерьез восприму то, что несет эта администраторша солярия. А вы, тетя, за языком следите. И имейте в виду, что у милой девочки уважения к возрасту нет ни на грош. Обидите маму — оттаскаю вас за волосы так, что новые уже не вырастут.
— А я всегда говорила, что яблоко от яблоньки далеко не падает, — оскорбленно произносит Анжела, молниеносно переходя из агрессора в жертву. — Сразу видно, что здесь воспитания ни на грош.
— Прошу прощения, — робко подает голос девушка-консультант. — Если у вас нет цели приобрести свадебный наряд, я бы попросила вас удалиться. В противном случае мне придется попросить охрану вмешаться.
— Вы это мне?! — возмущенно пищит Анжела, становясь как две капли воды похожей на спившуюся балетную приму. — Да вы знаете, кто я такая? У меня ВИП-карта в вашем магазине!
— Я работаю здесь с самого открытия, но вас вижу впервые, — вмешивается вторая девушка.
— Проверьте на фамилию Жданова!
— Мам, это че, бывшая жена дяди Игоря, что ли? — кривится Ника. — Вот же угораздило мужика.
— Еще раз попрошу вас уйти, — настойчивее произносит консультант. — Вы создаете неудобства нашим клиентам.
— А то, что когда-то я была вашей клиенткой, всем плевать, — внезапно всхлипывает Анжела, опускаясь на ближайшую кушетку. — Так же свадебное платье мерила, рассчитывая жить в счастливом браке до конца своей жизни. А сейчас вот пешком таскаюсь по городу, потому что машина в сервисе вторую неделю стоит, а денег ее забрать нет. Вы когда-нибудь пробовали ходить пешком на четырнадцатисантиметровых каблуках? Это большой труд, между прочим. Уже и корни отросли, а на что их красить — тоже непонятно.
Она поднимает заплаканные глаза на меня.
— Поймешь, о чем, когда он и тебя бросит.
Я хочу ответить ей, что такая участь мне не грозит, но решаю промолчать. Для чего добивать эту и без того несчастную женщину словами о том, что можно жить иначе? Быть замужней, но не терять самостоятельности.
— Скажите, а у вас нет воды? — уточняю я у девушек. — Гостье нужно успокоиться.
— Лучше шампанского. — Анжела устало вскидывает руку, унизанную драгоценностями. — Только налейте нормально, а не брызгайте для вида.
В этот момент я понимаю, что все с ней в конечном итоге будет в порядке и в этой жизни Анжела понимает куда больше, чем кажется. А если станет совсем плохо — продаст кольца.
Из свадебного салона я выхожу с пакетом и улыбкой. У меня есть платье и больше нет проблем с Анжелой. После двух фужеров она строго-настрого запретила мне кормить Игоря мясом и пожелала нам счастья. Покидать салон отказалась, оставшись пить бесплатное шампанское.
— Вот это денек. — Ника округляет глаза. — Если бы у меня была такая мама, как эта Анжела, я бы годам к трем сбежала из дома. Ты сейчас куда?
— Прогуляюсь немного, а потом вызову такси.
— К будущему мужу поедешь?
— Да. Пообещала приготовить ужин.
— Вот так растишь их, растишь, а потом они упархивают из дома. — Дочь смахивает невидимую слезу. — Ладно, передавай дяде Игорю привет и мои запоздалые поздравления с разводом. Мы с Глебасей договорились в музей Кубика-Рубика сходить.
— Кубик-рубик это прекрасно, — не удерживаюсь я от иронии. — Повеселитесь как следует.
Помахав рукой на прощанье, я не спеша перехожу дорогу. Настроение у меня то самое, когда на душе птицы поют. Достав телефон, набираю сообщение Игорю.
«Я только что купила свадебное платье, и теперь по праву называюсь невестой».
Про Анжелу решаю умолчать. Жалко мне ее — ничего не могу с собой поделать.
— Девушка, такси? — окликает меня водитель желтой Тойоты.
Помешкав секунду, я соглашаюсь. Гулять на шестисантиметровых каблуках, между прочим, тоже тяжело.
— Мне, пожалуйста, к Художникам… — Я сажусь на задний диван и, обнаружив по соседству крупного мужчину, вопросительно смотрю на водителя. — Прошу прощения, не знала, что у вас уже есть пассажир. Я тогда выйду.
Однако выйти не удается, потому что в
