Они взяли лежавшие на перилах лестницы пальто и вышли на улицу. Дул резкий ветер, солнце, тускло светившее на розовато-сером небе, было уже почти над самым горизонтом. Несколько грачей с шумом сорвались с дубов, мимо которых проходили Элен и Оливер, и взмахнули крыльями у них над головами.
– Тебе тепло? – поинтересовался Оливер.
Элен кивнула, и они пошли по тропинке, удаляясь от дома. Оливер шел быстро, словно стремясь подальше уйти от других гостей и застолья. В следующее мгновение он засвистел, постоянно повторяя один и тот же мотив.
Элен сжала в кулаки руки, которые держала в карманах пальто. С тех пор, как они вышли из-за стола, она почти ничего не говорила, но слова клокотали у нее в груди. Элен предпринимала отчаянные попытки подобрать нужные слова. Она считала, что очень важно поблагодарить Оливера, но при этом не выдать своих чувств, которые упорно не желали меняться. А то ведь можно все испортить…
В конце концов Оливер заговорил первым.
– Ты не сердишься на меня, да? Было бы очень неприятно, если бы мы перестали относиться друг к другу с симпатией.
«С симпатией? Я не уверена, что мое чувство к тебе можно так назвать, – подумала Элен. – Я люблю тебя, сержусь на тебя и порой немножко стыжусь… Но я при этом совершенно не уверена, что ты мне нравишься».
– Нет-нет, я на тебя не сердита, – ответила она, по-прежнему отворачиваясь от Оливера и глядя на белое облачко пара, вырывающееся у нее изо рта. – Я была удивлена. Потом вздохнула с облегчением. Ну и, конечно, испытала прилив благодарности, когда поняла, что к чему.
– Прилив благодарности? – Оливер насмешливо поднял брови. – Что же, пожалуй, можно и так к этому отнестись… Так сказать, ты счастливо отделалась.
– Ну, насчет этого не знаю. Но я могу спокойно заниматься тем, чем хочу, не волноваться, а это для меня много значит. Я приехала сегодня сюда, потому что хотела тебя поблагодарить.
– Что ж, ты очень здравомыслящая девушка. Я больше не буду мучаться угрызениями совести.
Они прошли сотню ярдов молча. Но Элен все-таки ощущала какое-то беспокойство, и ей хотелось задать ему еще несколько вопросов.
– Почему ты это сделал?
Оливер раздосадованно вздохнул.
– Ради бога! Я ненавижу выяснять отношения. Неужели нельзя оставить все как есть?
«Ему так же неловко, как и мне», – поняла Элен и тут же уступила.
Она сказала то, что хотела, хотя это вышло очень неуклюже… Но ведь и Оливер ответил точно так же неуклюже! Зачем на него давить?
Оливер снова засвистел, потом перестал и указал рукой на поле.
– Вон, посмотри. Мы выпустили лису. Видишь, вон она бежит?
Элен посмотрела, куда указывал его палец, и увидела рыжий силуэт, юркнувший в маленькую рощицу.
– Я никогда раньше не видела лисицу, – сказала она Оливеру, и он недоверчиво рассмеялся.
– Разве ты никогда не была на охоте? Теперь настал черед Элен.
– Конечно, я никогда не охотилась, – рассмеялась она. – А что, непохоже?
Они добрались до вершины небольшого холма и посмотрели назад. Трубы на крыше дома Стефана почти скрылись за деревьями.
– Что ж, тебе, выходит, пока неведомо еще одно упоительное наслаждение, второе по своей значимости в жизни человека. – Оливер широко улыбнулся Элен, затем схватил ее за руку, и они пошли назад.
Пальцы Элен незаметно напряглись, соприкоснувшись с его ладонью. Она едва слышала, что он говорит, так сильно на нее действовала его близость.
– Эй, у меня идея! Что ты делаешь после Рождества? Приезжай на пару дней в Монткалм, скрасишь мне присутствие на семейном торжестве. Можешь встретить со мной и Новый год. Кстати, у нас тоже будет охота. Идет?
Первым порывом Элен было сказать: «Нет-нет! Я не могу!»
Она лишь смутно представляла себе обстановку в Монткалме, но была уверена, что это кошмар. Но затем ее охватили восторг и смущение. Оливер просил ее побыть с ним! Он хотел ее видеть!.. В душе Элен зародилась нелепая, но неистребимая надежда.
Она поедет!
Элен повернулась к Оливеру и почти вприпрыжку побежала вниз по тропинке.
– Приеду я или нет? Приеду, если ты меня тщательно проинструктируешь, как надо себя вести, чтобы не сесть там в лужу. Мой опыт общения с аристократами ограничивается разглядыванием королевских выездов.
– Элен, дорогая, а что ты ожидаешь увидеть? Лакеев в ливреях и напудренных париках и кареты у входа?
Она так энергично кивнула, что кудри упали ей на лицо.
– О да, как минимум это! А еще старинные резные кровати и молоденьких служанок, приносящих горячую воду в эмалированных кувшинах.
– Ты слишком много смотрела телевизор, солнышко. Так ты приедешь?
– Да.
Оливер снова взял ее за руку и побежал, увлекая за собой Элен.
– Ну, и прекрасно! – крикнул он через плечо. – Там, конечно же, будет Пэнси. И еще Том. Нам как раз не хватало девушки.
Элен споткнулась и чуть не упала. Ей вдруг захотелось, чтобы грязная земля разверзлась и поглотила ее.
Как глупо! Ужасно нелепо, что она начала на что-то надеяться.
Разумеется, надеяться было не на что. Оливер к ней не вернется. Он слегка позабавился с ней… может, как раз потому, что она так наивна и не знает его мира. А теперь все кончено, его заворожила Пэнси. А Элен была для него лишь частью антуража, статисткой в массовке. На мгновение ей стало ужасно неприятно, ее охватило презрение к Оливеру за то, что он думает только о себе и так доволен жизнью. Но все-таки характер Оливера не сводился к этому. Он был гораздо сложнее.
Оливер все убыстрял бег, крепко держа за руку Элен. Их каблуки звонко стучали по обледеневшей дороге, а изо рта вырывались облачка пара. У Элен резко закололо в груди, она вся обмякла, но Оливер все равно тащил ее за собой.
Даже испытывая к нему неприязнь, она не могла отнять у него своей руки. Его близость по-прежнему волновала ее, и она ни за что на свете не отпустила бы его руку.
Они добежали уже до каменных ворот и оказались под сенью дубов. Как только Оливер завидел дом, он сразу остановился. Запыхавшаяся Элен тоже.
– Благодарю, – бросил он, не глядя на нее. – Пошли! Я, пожалуй, извинюсь и буду паинькой.
Он снова стал самим собой, скопищем пороков, которые она подозревала в нем с самого начала. Однако Элен все равно любила его, она просто не могла иначе. Но эта любовь больше не будет менять ее жизнь. И когда-нибудь, неважно, скоро или нет, Элен снова станет хозяйкой своей судьбы.
Часть гостей уехала, а часть сидела у камина в гостиной. Рядом с креслами стояли чайные чашки, лежали газеты…
Стефан рассуждал о любовных конфликтах в пьесе и для пущей убедительности размахивал руками.
Хлоя сидела чуть поодаль, она раскрыла газету и, очевидно, зачиталась.
