— А он бы застрелил тебя, — парировала Аманда.
— Извините. — Лила вносила свой вклад, освещая место сбора документов. — Кто — он?
— Ливингстон, — ответил Слоан, затем добавил вереницу проклятий. — Ваша сестра расскажет подробности.
— Пошли внутрь, — предложила Лила. — Домашние волнуются.
— Вы позвонили в полицию?
— Да. — Прямо перед тем, как босиком выскочить из дома, следуя за сестрой по дороге из щебенки. Когда Фред замер и навострил уши, а затем протяжно завыл, Лила рассмеялась. — И, похоже, они уже на подходе. Фред слышит сирены.
Набрав полные руки бумаг, Аманда передала их Лиле, потом начала собирать остальные, пока они не разлетелись.
— Он не все забрал, — пробормотала она и вспомнила то мгновение в кладовой, когда воздух изменился. — Я знала, что так и будет.
В дверях дома стояла Сюзанна — худенький гладиатор, вооруженный каминной кочергой.
— Все живы-здоровы?
— Да. — Аманда устало вздохнула. — Где дети?
— В комнате с Коко. О, милая, твои руки.
— Просто царапины.
— Пойду принесу антисептик.
— И немного бренди, — добавила Лила, складывая бумаги на столе.
Двадцать минут спустя история была рассказана полиции и приходящее в себя семейство оставили в покое. Слоан вышагивал позади дивана, на котором сидели, прижавшись друг к другу, женщины Калхоун.
— Мы пригласили… пригласили на ужин вора. — Коко посмотрела в свой бренди. — Я испекла для него шоколадное суфле, а он все это время составлял план, как обокрасть нас.
— Полиция убьет его, — заверещал Алекс. — Бах! Прямо между глаз.
— Думаю, на сегодняшнюю ночь достаточно волнений.
Сюзанна поцеловала сына в макушку. Не настолько неустрашимый, каким хотел казаться, Алекс вложил ладошку в руку матери и крепко стиснул ее пальцы.
— Он забрал большую часть записей. — Вздохнув, Аманда взяла стопку с кофейного столика. — Надеюсь, Фред вырвал из него приличный кусок.
— Фред хороший мальчик, — Лила обняла собаку, устроившуюся на ее коленях. — Не думаю, что они достанутся Ливингстону… или кто он там… неважно. Ему не суждено найти изумруды. А мы отыщем.
— У него больше не будет шанса, — мрачно произнес Слоан. — Не с той системой безопасности, которую я установлю.
Он стрельнул взглядом в Аманду, не осмелится ли та перечить, но она уткнулась в какой-то листочек.
— Это письмо, — пробормотала она. — Письмо от Бьянки Кристиану.
— О, моя дорогая. — Коко подалась вперед. — Что там?
Аманда зачитала вслух:
«Любовь моя, я пишу эти строки, пока дождь не утихает и держит меня вдали от тебя. Интересно, чем ты занимаешься, рисуешь ли сегодня в сумрачном свете и думаешь ли обо мне. Когда я оказываюсь, как сейчас, в одиночестве в моей башне, оторванная от действительности и своих обязанностей, то позволяю себе погрузиться в воспоминания. Как первый раз увидела тебя, стоящего на утесах. Как последний раз коснулась тебя. Я молюсь солнцу, Кристиан, чтобы у нас было больше общих воспоминаний.
Не могу описать, как ты изменил меня, насколько больше замечают мои глаза теперь, когда видят сердцем. Не могу представить, какой пустой была бы моя жизнь без заветных минут, проведенных вместе. Теперь я понимаю, что любовь редчайшее, драгоценнейшее чувство. Его надо лелеять и беречь изо всех сил, а ведь слишком часто любовь душат в себе или небрежно отбрасывают прочь. Помни, даже когда наше время закончится, я буду хранить твою любовь. Она будет жить в моем сердце и после того, как оно перестанет биться. Бьянка».
Коко мечтательно вздохнула.
— О, как же они, должно быть, любили друг друга.
— Гадость, — сонно рассудил Алекс и снова прижался головой к груди матери.
Аманда разгладила письмо, ненавидя того, кто его скомкал.
— Очевидно, она так никогда и не отправила это послание. Все эти годы оно валялось среди счетов и квитанций.
— И сегодня вечером мы нашли его, а не Ливингстон, — напомнила Лила.
— Повезло, — пробормотала Аманда.
— Судьба, — настаивала сестра.
Когда зазвонил телефон, Аманда первая подошла к аппарату.
— Это полиция, — сообщила она, затем отвернулась, чтобы послушать. — Понимаю. Да, спасибо, держите нас в курсе. — Она повесила трубку и с отвращением выдохнула: — Похоже, он ускользнул. Он не возвращался в гостиницу за вещами или прокрался в свой номер, взял, что хотел, и смылся.
— Они думают, он вернется? — встревожилась Коко.
— Нет, но собираются присматривать за нашим домом, пока не удостоверятся, что он покинул остров.
— Скорее всего, к настоящему времени он уже на полпути к Нью-Йорку. — Сюзанна передвинула спящих детей на коленях. — И если он снова появится, мы будем готовы к встрече.
— Больше чем готовы, — согласилась Аманда. — Они, конечно, разошлют ориентировки, но… Полагаю, на сегодня все дела закончены.
— Нет. — Слоан пересек комнату. — Кое-что еще не закончено. — Он кивнул женщинам, увлекая Аманду к выходу. — Извините нас.
— Они, может, и извинят, но не я, — заявила Аманда. — Отпусти мою руку.
— Ладно. — Он подчинился, затем обхватил ее за талию и перекинул через плечо. — Ты всегда предпочитаешь сложные пути.
— Не смей тащить меня как мешок картошки.
Она извивалась, пока он нес ее по лестнице, стараясь хотя бы раз точно ударить ногой.
— До того, как ты умчалась в ночь, преследуя вооруженного грабителя, у нас осталось несколько нерешенных вопросов. Теперь, черт побери, мы все обсудим. Тебе нравится откровенность, Калхоун, и прямо сейчас ты ее получишь.
— Ты понятия не имеешь, что мне нравится. — Аманда стукнула кулаком по его спине. — Ты вообще ничего не знаешь обо мне.
— Значит, настало время узнать. — Слоан пнул дверь в ее комнату, вошел внутрь и свалил ношу на кровать. Когда Аманда приподнялась, размахивая кулаками, он толкнул ее вниз. — Даже не шевелись. Да поможет мне Бог, мы выясним все раз и навсегда.
Аманда ошеломила обоих, закрыв лицо руками и разрыдавшись. Она не могла остановить слезы. События последних нескольких часов и испытанное эмоциональное напряжение лишили ее сил и самообладания. С проклятьем Слоан подступил к ней, потом отпрянул и беспомощно провел руками по волосам.
— Не плачь, Мэнди.
Она только покачала головой и продолжила рыдать.
— Не надо, пожалуйста, — нежно попросил Слоан, присев перед ней на корточки. — Я не хотел тебя огорчать. — Он потерянно погладил ее локоны и потрепал по плечу. — Прости, милая. Я знаю, через какой ад ты прошла сегодня вечером. Мне следовало подождать, прежде чем начать этот разговор. — Выругавшись, погладил ее руку. — Хочешь, тресни меня, если от этого почувствуешь себя лучше.
