Как только закрылась дверь за Женей, Влад медленно обернулся к Вениамину. Лицо Черноволосого приобрело привычное бесстрастное выражение, но Коршунов уже уловил тот момент, когда лицо его бывшего друга жило эмоциями и все это предназначалось только той девушке Жене, уже покинувшей его кабинет. Теперь уже ни единый мускул на лице Влада не выдавал ту бурю эмоций, которую он испытывал. Черноволосый до этого даже не представлял, что будет испытывать ярость при одном только взгляде, когда к Жене будет прикасаться какой-то сомнительный тип. Он чувствовал, как не контролируемая ярость охватывает все его существо и от расправы марионетки Алекса спасло то, что он просто ушел из комнаты. С радостью эгоиста, Влад отметил про себя то, как Женю задели слова Софии о том, что они когда-то спали. В этот момент он ненавидел не только Софию, а и себя. Конечно, для Черноволосого этот секс ровным счетом не имел никакого значения, но ведь Евгения этого не знала. Он готов был заставить замолчать Софию, но ведь желательно было, чтобы этого постыдного секса между ним и блондинкой не было вообще. После этих признаний он увидел, как тело Жени дрожит, словно от сильных ударов плеткой. В очередной раз Влада охватил гнев, когда эта блондинка накинулась на Евгению с кулаками, они едва успели оттащить Софию, и она поцарапала девушке лишь только руки. Именно в тот самый момент Влад понял, что ни за что на свете не даст в обиду эту хрупкую девушку с такими чистыми и доверчивыми глазами.
В этот самый момент он осознал, что она — единственная женщина на Земле, с которой хочет прожить всю жизнь, и он… любит ее, любит, так сильно, как не любил еще никогда в жизни. Даже, давно забытые чувства к Люсе, не шли ни в какое сравнение. Это открытие перевернуло его душу, радость затопила его, но счастье было недолгим — Женя отняла свои покалеченные руки от лица, и ее глаза взглянули на него с неприязнью и злостью, а на ее лице застыло выражение усталости и загнанности. Чувство вины с новой силой обрушилось на Влада, и он понял, что Евгения ни за какие коврижки не останется с ним. Он и так причинил ей много боли, втянул в свои грязные делишки, и теперь она вряд ли ему все это простит. Он буквально заледенел на месте и был не в силах контролировать свое лицо. Влад знал, что видит Евгению в последний раз. После ухода Жени, ему показалось, что кабинет Вениамина несколько потускнел, словно это она освещала пространство собой.
— Итак, вернемся к нашим баранам, то бишь, делам, — нарушил молчание Коршунов и улыбнулся.
— Да, вернемся, — покорно отозвался Влад. — Что теперь?
— Ты все еще хочешь продолжать поглощать строительные компании? Зарабатывать, таким образом, деньги? — поинтересовался Вениамин. — Хочешь монополизировать рынок?
Влад устало пожал плечами, а в его голове внезапно пронеслась мысль о том, что Женя была права — за деньги вряд ли бы он купил ее искреннюю любовь.
— Нет, теперь я не вижу в этом никакого смысла, Вениамин, — тихо ответил Черноволосый. — Зачем мне поглощать твою компанию? Какой в этом смысл? Заработаю еще больше денег? Из-за денег я потерял такого хорошего друга, как ты! Из-за этих проклятых денег я меня ненавидит любимая женщина!
Коршунов по-дружески похлопал бывшего друга по плечу и сказал:
— Влад, я тоже наделал дел, и еще каких дел! София, нападение на твою машину, пленение Евгении, а чего стоили ваши бега по окрестностям! Наверное, нам давно пора исправлять наши с тобой ошибки. Думаешь еще не поздно?
— Исправлять ошибки никогда не поздно, Вениамин, — отозвался Влад и впервые искренне улыбнулся. — Предлагаю тебе выгодное сотрудничество наших компаний.
Коршунов буквально просиял и с былым мальчишеским запалом выпалил:
— Заметано!
— Тогда за это надо выпить!
— Конечно! Знаешь, Влад?
— Да?
— А ведь с самого начала нашей войны, чего я хотел, так именно сотрудничать с тобой, — неохотно признался Вениамин и застыл возле Влада с бутылкой коньяка в руках и бокалами.
— А я был тогда не готов, — тихо отозвался Влад. — Был глупым и наивным. Считал, что все можно купить на свете. Меня интересовали только деньги и власть! Вот только понял я слишком поздно для себя…
Влад печально замолк, а Коршунов ловко разлил янтарную жидкость по широким бокалам и всунул Черноволосому его бокал.
— За наше сотрудничество! — провозгласил тост Вениамин.
— Надеюсь, мы не будем повторять ошибок молодости?
— Я тоже надеюсь. Заезжай завтра ко мне в контору с юристами.
Новоявленные партнеры торжественно чокнулись и выпили. Впервые Влад не радовался удачной сделке, а глубоко в душе грустил, и думал лишь о той, что пошла дальше своей дорогой.
Женя неторопливо заварила зеленый чай и медленно обернулась к Анютке. Ее рыжая подружка уютно устроилась на табуретке за кухонным столом и невозмутимо вскрывала внушительную коробку конфет, смешно морща носик. Евгения осторожно поставила на столешницу две большие чашки в китайском стиле, залила заварку кипятком и уселась на табуретку напротив своей верной подруги.
— Не могу поверить, что Алекс оказался таким козлом! — в очередной раз сказала Анюта, при этом ее глаза сверкали злостью. — Надеюсь, что Макс не такой… Он мне вчера сделал предложение! Представляешь!
Женя прямо подпрыгнула на табурете и едва не расплескала чай.
— Ты… ты… ты… согласилась? — заикаясь выдохнула девушка и во все глаза уставилась на подругу.
— Да, я люблю Макса, и знаешь, он изменился в лучшую сторону.
— Ну… не знаю, — с сомнением протянула Женя. — Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты.
— Подруга! Могу сказать сразу, Макс и Алекс уже давно не общались, — весело отозвалась Анюта и элегантно откинула за спину шикарные рыжие локоны.
Женя с недовольством тряхнула головой и вновь попыталась избавиться от непрошеных мыслей и воспоминаний о событиях месячной давности. Хоть Евгения и не видела самого Макса в логове Коршунова, вообще-то она мало что видела в огромном трехэтажном особняке, но упоминание Анюты о своем бой-френде, у Жени стойко выработалось отрицательное отношение к Максу.
— Ну, что же, я поздравляю тебя, — девушка попыталась изобразить радость, чтобы не расстраивать свою единственную подругу. — Очень рада за тебя.
Ведь Анюта не виновата, что Жене так и не удалось избавиться от мыслей о Владе и странной тоски по нему, поэтому пришлось выдавить из себя подобие улыбки, ее карие глаза оставались печальными.
